Битва за Салаяк - Теорин Юхан - Страница 5

– Ничего, жить будете, дядюшка, – снисходительно бросил Никлис.

Он понял, что хоть стрела и прошила бедро насквозь, кость она не задела.

Никлис снова перевел взгляд на вершину Рунного хребта, ища взглядом стрелка с луком. Стрелок упал на колени и не двигался.

Неужто это и впрямь Торкиль? Старший братец Торкиль, который отправился в путь прошлой осенью, сразу после уборки урожая?

Никлис поспешил убраться прочь от канавы. Подальше от сумасшедшего дяди Стейна. Наверх, к Рунному хребту. К камню, который оставил после себя викинг Змей. Змей Вострый – прапрапрапрадедушка матери Никлиса. Дедушка Никлиса рассказывал о нем, когда Никлис с братьями были еще совсем маленькими. Дедушка знал по именам всех в роду Вострых, которые когда-либо жили в этой долине.

Каждый должен знать свои корни и свою землю, говаривал дедушка. Мы – свободные крестьяне, и если мы не сможем доказать, что земля в Долине Скорбей наша, то потеряем ее.

Дедушка рассказывал, что Змей Вострый был викингом. Одним из последних викингов в стране и очень может быть, что последним, кто бороздил морские просторы на своем собственном судне. Он исчез во время своего последнего путешествия. Сгинул вместе с кораблем и дружиной. К тому времени Змей был уже старым и отправился вдоль побережья Норвегии, мечтая добраться до края света. Больше его никто не видел.

Очень может быть, что это гигантский змей поглотил его, говорил дедушка. Или он достиг края света и провалился в бездну.

Сыновья Змея в память о нем воздвигли камень, и теперь он красовался на самой вершине Рунного хребта. Узкий, высокий камень с именем Змея, высеченным рунами на извивающемся змеином теле.

Маленьким Никлис часто спрашивал, глядя на змею:

– Это тот самый Змей, который проглотил Змея Вострого, дедушка?

– Нет, это Мидгордский Змей, – отвечал дедушка. – Тот, что спит у самых корней горы.

Отдыхая после дневных трудов на поле, Никлис часто смотрел по вечерам на камень Змея и мечтал о том, чтобы стать викингом и отправиться странствовать по свету вооруженным своим собственным мечом.

Сейчас он был уже на полпути к рунному камню. И видел, что человек, присевший возле камня Змея, был кнехтом, чье лицо скрывал капюшон.

– Торкиль? Это ты, братец?

Если это действительно был Торкиль, то он сильно изменился. Исхудал. И выглядел страшно измученным.

На человеке был темный плащ и матерчатая шапочка на голове. И то и другое забрызгано грязью и покрыто пылью. Под плащом виднелась перевязь, надетая поверх кожаной куртки, на которой темнело большое пятно. Только лук выглядел новым и блестел в лучах вечернего солнца. Позади человека в плаще устало всхрапнул конь. Вид у бедной скотинки был вконец загнанный.

Внезапно из-под капюшона раздался голос:

– Ты похож на покойника, Никлис. Разве что подрос самую малость…

Голос звучал хрипло и едва различимо, но Никлис тотчас узнал его.

– Торкиль!

Торкиль медленно стянул капюшон. Обритая голова брата блестела от пота.

– У тебя есть вода?

Никлис покачал головой.

– Но ведь внизу в долине есть источник, Торкиль.

Торкиль внимательно посмотрел на него.

– Там есть хвитры?

– Какие такие хвитры, братец?

– Ведьмы, – коротко ответил Торкиль.

Никлис сделал еще два шага вперед и отрицательно мотнул головой.

– Нет здесь никаких хвитр, Торкиль. Только люди… Твоя семья, помнишь?

Торкиль пристально смотрел на брата, медленно мигая.

– Никаких демонов… – прошептал он.

– Никлис! – раздался громкий крик позади них.

Самуэль быстро вскарабкался вверх на гряду. И увидел лучника.

– Торкиль?

Торкиль промолчал. Потом медленно опустил свой лук и крепко зажмурился.

– Демоны… – забормотал он. – Чудища повсюду…

Он умолк и опустился на колени, словно для молитвы. У Никлиса внезапно перехватило дыхание.

– Братец! – в ужасе закричал он.

Вся спина Торкиля была изодрана в клочья. Его плащ, куртка и рубашка пропитаны кровью. Рваные, глубокие раны, как от когтей хищного зверя.

Самуэль, задыхаясь, склонился над Торкилем.

– Кто сделал с тобой такое, братец?

– Демоны с Севера…

Торкиль нащупал свой кожаный солдатский ранец и медленно открыл его.

– Я удрал от них… И украл у них это…

Две странные на вид палочки выкатились из ранца. Почти десять дюймов длиной, они выглядели так, словно были сделаны из какого-то металла. Неужели серебряные?

Никлис подобрал их с земли. И услышал, как Торкиль бормочет себе под нос:

– Ведьмы-людоедки… Они повсюду вокруг нас. В лесу… Повсюду…

Ристин и Кари сидят рядышком в башне замка. Оголодавшие и неподвижные.

Ристин катает четыре шарика Хель. Они не больше спелых ягод морошки, но твердые и тяжелые.

– Ты уже говорила со своими? – спрашивает Кари.

Ристин в ответ качает головой. Она знает, что имеет в виду Кари: шарики Хель умеют слушать. Это дар Богини Хель. Она их отдала хвитрам вместе с четырьмя Солнечными палочками, которые принц Дхор всегда носит с собой, чтобы пробуждать весну. Шарики же передаются по наследству от хвитры к хвитре по материнской линии. Ристин унаследовала их от своей матери, которая четыре зимы назад впала спячку, после которой уже не проснулась.

Теперь же Ристин катает шарики Хель в своих худеньких ладошках и тихо напевает. Другие хвитры просыпаются и садятся на своих каменных ложах вокруг них.

В комнату врывается яркий дневной свет. Это Кайте и остальные хвитры открывают окна в башне. Вместе со светом с гор приходят запахи. Ароматы воды и пробуждающихся растений. Кайте тоже напевает, скликая всех на сбор.

Пора встречать весну.

Кари и Ристин покидают свои постели и вместе со всеми медленно поднимаются по лестнице на верхнюю площадку башни, находящуюся прямо над их спальным покоем. Наружу, к весеннему ветру. И светлому лику Солнца.

Внизу у подножья замка раскинулась голая долина. Снег почти сошел, лишь кое-где белеют подтаявшие островки. У тридцати крылатых хвитр перехватывает дух, и они дружно запевают песнь в честь Весны и Солнца, что пробудило ее.

И следом все хвитры дружно поворачиваются лицом к северу, к пропасти Ярмаланд, и принимаются кричать. Пронзительной песней, больше похожей на боевой клич, они приветствуют подземную богиню Хель. Ту, что по ночам восстает из бездны, являя миру свой мертвенно-бледный лик.

Со своего места Ристин различает границу Ярмаланда. Словно гигантская каемка изо льда, над которой клубится туман.

Ярмаланд. Край голых скал и вечного мрака. Где обитают крошечные отвратительные феи и смертельно опасные ночные вороны.

Когда-то давным-давно хвитры тоже пришли оттуда. В преданиях говорилось, что они покинули Хель на следующее утро после рождения Мира. Хвитры с крыльями вылетели из пропасти, бескрылые же твари выбрались из нее, вскарабкавшись по стенам.

Они выбрались на свет, воздвигли замок-крепость на горе Салаяк и больше уже никогда не возвращались к богине Хель.

Внезапно пение вокруг Ристин смолкает.

Хвитры дружно поворачивают головы. Со стены вокруг замка доносится ликующий крик.

– Тихо'. — поет Кайте.

Но ее никто не слушается. Все хвитры бросаются к краю площадки и устремляют свои взоры на подножье горы, на которой воздвигнут замок. Ристин тоже здесь и Кари рядом.

Солнце садится за холодные горы. Далеко внизу к югу от замка движутся темные тени. Ристин догадывается, что это длинная вереница хвитр. И они несут добычу!

Сотня воинов возвращается домой, неся за плечами тяжелые корзины, груженные едой. Скорее идут обратно после своего долгого весеннего странствия по землям людей.

Отряд возглавляет принцесса Яте – юная высокая хвитра в сияющем серебряном шлеме. Даже она несет корзину, но ее поступь медленная и усталая. Позади нее шествует длинный ряд воинов.