Жена моего брата (СИ) - Рам Янка "Янка-Ra" - Страница 12

— Пахнет вкусно… — вдыхаю я запах блюда.

В глубокой глиняной чашке с резными боками, белая маслянистая жидкость с оранжевыми разводами и шариками.

— А что это? На икру красную похоже.

— Лосось в сливках с икрой. Мама раньше всегда готовила. Когда гости приезжали. И я теперь для гостей готовлю.

— Ух ты. Ммм… — тут же выдаю я стон удовольствия, пробуя первую ложку.

Злата передаёт мне черный хлеб, зелень…

Молча едим, встречаясь взглядами.

Она немного расслабляется.

Мне так кайфово, словно в эти сливки было намешано пару ложек дури. Точно ведьма…

— Может вина белого? — словно опомнившись.

— Я за рулём. Спасибо. Лучше чай.

Говорим о каких-то незначительных вещах.

Любуюсь тем, как она двигается, говорит, ест, изредка улыбается.

Моя эйфория и расслабленность мгновенно исчезает, когда она начинает убирать со стола.

Напряжённо смотрю на то, как касается моей ложки, вилки…

Отвратительное ощущение липкого неконтролируемого страха, смешанного с отвращением к себе.

Не сходи с ума, Черкасов. Но ничего не могу поделать, ощущаю себя грязным. И ещё — лжецом, что пришёл в её дом и не ставлю её в известность, не даю ей выбора — не контактировать со мной. Ещё и замуж уговариваю…

На открытом окне в пепельнице наполовину истлевшая и потушенная сигарета. Рядом пачка.

Залипаю на ней взглядом.

— Вы вдвоём здесь живете?

— Охрана ещё…

— Прямо в доме?

— Нет, во флигеле у ворот.

— Ты куришь? — ревность глушит короткой вспышкой. Я уверен, что она не курит!

Да и сигареты крепкие, мужские. Оборачивается, ловят взглядом пепельницу.

— Это деда пачка, — вздыхает она.

Иван Михайлович из больницы не отлучался.

— Кто приобщился? — дёргаю бровью.

— Тиша… — расстроенно. — Совсем слушаться перестал.

Оо…

Отпускает немного.

— Возраст такой, — пожимаю плечами. — Не переживай. В тринадцать все бунтуют.

Складывает с посудомойку приборы.

— Хочешь, я поговорю с ним насчёт сигарет.

— Наверное, пока не стоит. Ему и так сложно принять наше ближайшее будущее. А если Вы ещё начнёте его воспитывать…

— А тебе? Сложно?

— И мне.

Так. А вот сейчас время договариваться, Черкасов.

— А если для тебя ничего не изменится после брака? Так будет проще принять?

— Как это? — разворачивается.

— Допустим, мы распишемся, и поставим наши супружеские обязанности на паузу, позволив себе просто пожить рядом как друзья, узнать друг друга. Несколько месяцев… — осторожно добавляю я.

— Фиктивный брак, имеете в виду?! Нет, Демид, извините. Тогда, у нас с Тишей не будет гарантии…

Снова закрывается, складывая крест-накрест руки.

— Дед всё написал в брачном договоре. Он не будет изменён. Мне нужен нормальный брак и заинтересованный во мне муж.

— Нет, не фиктивный! Мне показалось, я понятно выразился: дать нам время на естественное развитие отношений, без этой спешки с наследником. Несколько месяцев… может, полгода. До того как мы станем мужем и женой не только формально.

— Полгода? Не хотите детей? — пытливо.

— Хочу!

— У Вас женщина есть, поэтому?.. — хмурится. — Зачем же тогда Вы мешаете брату?

— Да нет же! Нет у меня женщины.

— Мужчина? — шокированным шёпотом, распахивая огромные глаза.

— Злата!! — рявкаю я.

— Что? В Москве это говорят не редкость. Так Вы прямо скажите, а то я ничего не понимаю.

— Госпожа Ольховская, угомоните свою буйную фантазию, — зверею я.

— Извините, — закусывает губу.

Странно, наверное, такое предложение из уст мужчины выглядит. Вот и ищет причину.

— Откинь свои дурацкие интерпретации и отнесись к моему предложению — как оно есть. Если мы не станем форсировать, тебе будет комфортнее?

Опускает глаза.

— Да. Конечно. А Вам? — вдруг выстреливает в меня снова пытливым взглядом.

— А я потерплю, — в моем голосе проскальзывает много всякого, что я не успел поймать и блокировать.

Закрываю глаза, пряча за веками всё, что я думаю на самом деле по этому поводу.

— Ради меня?.. — растерянно.

— Ради нас.

— Ладно… спасибо, наверное, за предложение.

Отворачивается и тоже смотрит в окно.

— Что тебя смущает? — начинаю нервничать я.

— Что смущает?

Неожиданно разворачивается.

— Вы, Демид, и так-то человек холодный… А временами вообще как айсберг… Я еще ничего не сделала, а Вы уже смотрите на меня то ли с презрением, то ли с отвращением.

— Я не холодный, — осаживаюсь я.

С отвращением?.. Считала из взгляда? Я же не на тебя, дурочка!

Отрицательно качаю головой. В груди переполняет болью от её слов.

— Ты ошиблась.

— Да? — хмурясь, ноздри нервно вздрагивают. — Обнимите меня тогда.

Я дергаюсь к ней и тут же торможу. Ступор.

Давай, Черкасов! Объятия — это не заразно! Но… По моей коже идут мерзкие мурашки, и я растерянно замираю, не решаясь.

Отворачивается.

Ну мля… Встаю позади неё, так близко, что чувствую жар её тела. Ощущаю, как она вся трепещет.

Хочется повыть на луну от понимания, что зацелуй я ее сейчас, не оттолкнула бы!

— Но это не значит, что я не хочу, — шепчу ей в затылок. — Очень хочу! Но пусть будет так, ладно?

Настороженно кивает.

— Я могу быть уверенным, что ты определилась?

— Не давите на меня, пожалуйста. У меня и так пара дней всего…

Через ткань топа прижимаюсь губами к плечу.

— Ведьма моя карельская… — признаюсь я ей завуалированно в своих чувствах, вспоминая её вопрос. — Не ошибись!

Вздрагивает.

— Я поеду. Поздно. Спасибо за ужин, Золотинка.

— Папа так звал… — не поворачиваясь.

В груди сжимается от открытых слов, вскрывающих её ранимость.

— Всё хорошо у тебя будет, слышишь?

У меня — не факт. А у неё — да. Я себе это обещаю.

Ухожу, так и не поцеловав. И даже не прикоснувшись к её пальчикам. Ухожу измученным, словно голодным постоял у роскошного шведского стола, но так ничего и не съел. Этот голод мучителен!

— Тихий! — окликаю на улице Тихона.

— Чего? — из темноты.

— Не буянь. Сестра переживает. Людей, которые о тебе переживают надо ценить, понял?

— Ладно… — угрюмо.

Выходит на свет.

Моя рука дёргается для рукопожатия, но я себя тут же торможу, зацикливаясь на чувстве брезгливости к себе. И не тяну ему в этот раз руку. Ухожу.

— Злата, солнце, бросай всё! Поехали сегодня на стритрейсинг? Я тебя на самый убойных тачках покатаю… Там отличная туса, народ крутой… Почилим…

Слышу телефонный разговор брата. Двери наших кабинетов выходят на один балкон. И у меня дверь приоткрыта.

В кабинет несёт сигаретным дымом.

— Почему? — разочарованно. — Да? Жаль… Но ты же понимаешь, что это неизбежно случится. Ты ему ничем не поможешь, если будешь скорбеть и сидеть рядом. Поехали, расслабимся. Нет? Ну ладно, окей. Завтра позвоню. Не кисни там, красивая моя…

— Родион!

— Чего? — заглядывает брат.

— Слышишь, тусовщик…

Кидаю подшивку распечаток на стол. Он забыл её за столиком внизу. Заглядывал ли вообще — большой вопрос.

— Ничего, что это конфиденциальная информация и моя интеллектуальная собственность.

— Черт… Извини, брат.

— Ты должен был перелопатить мне всю подборку заводов в Китае, — стучу пальцами по подшивке. — Разослать им наши предложения по поставкам металла. Где?

— Братишка, но металла то нет. Все партии уже на договорах, а новая на таможне.

— А где мы ее хранить будем, когда выкупим? Зачем отдавать огромные бабки за жд тупик, если мы можем просто изменить маршруты вагонов и отправить товар закупщикам напрямую?

— Логично… — уныло.

— Где они?

— Кто?

— Договора с закупщиками!

— Брат… — с виноватой улыбкой. — Я еще не занимался этим.

— А чем ты занимался?!

— Я пытаюсь… обеспечить нам золотишко, чтобы выкупить товар, — разводит руками.