Беззвездный Венец - Роллинс Джеймс - Страница 12

Дождавшись плеска струи и стона облегчения, Райф выскользнул из-за камней и со всей скрытностью, выработанной за долгие годы воровского ремесла, подкрался к надзирателю сзади. Ни разу не звякнув кандалами, он остановился за спиной у Маскина.

Его взгляд не отрывался от кинжала в ножнах на поясе у надзирателя.

«Надо поторопиться!» – подбадривал себя Райф.

И все же он медлил. Ему еще никогда не приходилось убивать человека. Однако он понимал, что сейчас только смерть Маскина принесет ему спасение. Нельзя было рисковать тем, что крик заставит остальных вернуться.

Сглотнув комок в горле, Райф протянул руку.

И как раз в этот момент у него за спиной раздался шорох. Ручеек камней скатился по осыпи. Вздрогнув, Маскин резко обернулся. Его струя шумно плеснулась, затем еще раз, когда он увидел стоящего за спиной Райфа.

Надзиратель потянулся за хлыстом, а Райф бросился к его кинжалу. Оба успели завладеть оружием. Маскин побагровел от ярости, его грудь вздулась, готовая издать крик. Райф понял, что нельзя терять ни мгновения. Проворный и стремительный, он набросился на своего противника. Маскин, все еще ошеломленный, попытался остановить его, но тщетно. Райф вонзил лезвие ему в горло. Острие вышло с противоположной стороны шеи.

Сделав свое дело, Райф отскочил назад.

Выронив хлыст, Маскин вскинул руки к торчащему в горле кинжалу и рухнул на колени. У него изо рта вырвался хрип, перешедший в кровавое бульканье. В выпученных глазах мелькнуло удивление, а также понимание того, что это конец.

Охваченный дрожью, Райф попятился назад.

– П… прости, – пробормотал он.

Хотя надзиратель заслужил столь суровую участь, Райфу было неприятно то, что именно ему пришлось совершить убийство. Ему несчетное число раз доводилось видеть смерть, но от его руки еще никто не умирал.

Он сделал еще один шаг назад.

Конец Маскина занял дольше времени, чем хотелось бы Райфу. Еще долго после того, как надзиратель повалился на бок, из раны вытекала кровь, собираясь в лужицу. Его грудь вздымалась и опускалась. Райф не моргая смотрел на умирающего до тех пор, пока с последним хриплым вздохом не прекратились все движения.

Он еще постоял, делая глубокие вдохи и выдохи, затем наконец приблизился к трупу. Лежащий рядом голубоватый череп таращился на него своими пустыми глазницами. Райф снова прикоснулся кончиками пальцев ко лбу, губам, сердцу, на этот раз не столько чтобы оградиться от духов, сколько чтобы набраться решимости для предстоящего дела.

Смертью надзирателя Райф предопределил себе один-единственный путь.

«Бежать или принять еще более страшную смерть, чем Маскин».

– Что ж, за работу, – прошептал он.

Быстро обыскав труп Маскина, Райф нашел ключ от кандалов. Поскольку рудокопов постоянно переводили из одного отряда в другой, все замки были одинаковые. И все же Райф облегченно вздохнул, когда кандалы спали с его ног. Он почувствовал себя на сто камней легче.

Ободренный, Райф снял с Маскина синий плащ и водой из бурдюка как мог сполоснул кровь. Удовлетворившись, он переодел мертвеца в свою одежду и натянул на ноги его короткие сапоги, чтобы скрыть покрытые ссадинами щиколотки.

В последнюю очередь Райф опоясался широким ремнем и закрепил на нем хлыст и кинжал. Оглядев себя еще раз, он накинул на голову капюшон, скрывая свое лицо.

Райф уже собирался взять с земли лампу, но тут спохватился.

Вернувшись к трупу, он порылся в своей одежде и выудил из потайного кармана путевод. Райф уже собирался вернуть прибор в тот самый карман, из которого недавно его стащил, как вдруг заметил, что магнитная полоска больше не указывает на яйцо. Теперь она развернулась в противоположную сторону, к штреку, куда уволокли бронзовую женщину.

«Странно».

Райф двинулся в том же направлении, осторожно поднимаясь по камнепаду.

Добравшись до штрека, он пошел по следу, оставленному босыми ногами и сапогами. След был очень заметен. Райф не сомневался в том, что этот путь в конечном счете приведет его в каменоломни. И тем не менее он не торопился, не собираясь настигнуть остальных. Райф был уверен в том, что как только сориентируется и определит свое местонахождение, он сможет найти другую дорогу к выходу. Переодетый, скрывающий свое лицо, он сделает все возможное, чтобы выбраться из каменоломен и бежать.

Если же он потерпит неудачу, это будет означать неминуемую смерть – причем гораздо более страшную, чем та, что принял Маскин. Как и все заключенные, Райф знал, какое наказание бывает за попытку к бегству. Еще когда его только впервые приволокли в каменоломни Мела, он обратил внимание на вереницу насаженных на колья разложившихся трупов, исклеванных птицами, тянущуюся вдоль входа в каменоломни.

Это воспоминание заставило Райфа ускорить шаг. Пришлось сделать над собой усилие, чтобы не торопиться. Надзиратели, полновластные хозяева каменоломен, никогда не торопятся. И сейчас явно не время для спешки. Даже несмотря на переодевание, для успешного бегства ему потребуются скрытность и ловкость.

Идя по штрекам, Райф представлял себе свободу и всё вытекающее из нее – однако у него перед глазами то и дело непрошено возникало строгое лицо бронзовой богини.

– Не моя забота, – вслух произнес он.

Но в глубине души подозревал, что это не так.

Райф еще никогда так не радовался, услышав свист кнута.

Затем последовал проникнутый болью крик, раскатившийся отголосками в темноте штрека. Это означало, что Райф приблизился к каменоломням. Он проверил украденную одежду и опустил капюшон ниже.

«Наконец…»

Он шел по следу остальных на протяжении по крайней мере двух колоколов. По его прикидкам, близилось время последней трапезы. Обыкновенно еда состояла из кишащей червями похлебки, черствого хлеба и, может быть, кусочка жесткого сыра или иногда дынной корки, оставшейся от кормления буйволов. И тем не менее пустой желудок Райфа протестующе урчал, лишенный этой скудной пищи.

– Тише! – прошептал он. – Я наполню тебя позже.

В качестве дополнительной предосторожности Райф убрал фитиль масляного светильника, оставив лишь крохотный трепещущий огонек. Вокруг плотнее сгустились тени. Райф понимал, что ему нужно поторопиться.

Если действительно подошло время последней трапезы, это означало, что сотни надзирателей скоро начнут сгонять своих подопечных в застенки, после чего поднимутся наверх, оставив под землей лишь горстку тех, кто будет присматривать за каменоломнями.

Райф намеревался покинуть подземелье вместе с ними.

Он по-прежнему шел по следу, огибающему оживленное сердце каменоломен. Определенно, Исповедник не хотел привлекать внимание к тайне, извлеченной из медного яйца.

Пока что Райф мыслил так же.

Грохот и скрежет каменоломен усиливались. Вскоре со всех сторон уже доносился непрерывный стук кирки, неровный, режущий слух, прерываемый резкими командами и грубым смехом. И все это накладывалось на какофонию скрипа колес по железным мосткам и пронзительных свистков, доносящихся из главных штолен, где поднимались наверх бадьи, полные мела и сурьмы, чтобы затем спуститься вниз пустыми.

Райф уже давно привык к этим звукам и замечал их не больше, чем биение своего сердца. Но не сейчас. Он напрягал слух, улавливая каждую ноту этого мрачного хорала беспросветного отчаяния, выискивая в нем малейшие признаки того, что его обнаружили, а также определяя свое местоположение.

Райф был в достаточной степени уверен в том, что он понял, где находится. Его нос чуял запах горящей серы от плавильных костров наверху, что могло означать только непосредственную близость к главной штольне.

«Должно быть, я у цели».

Райф стиснул зубы. Труп Маскина мог быть обнаружен в любую минуту. Как только это произойдет, каменоломни огласятся звоном гонгов и все штреки будут перекрыты охраной. Затем спустят жутких филасозавров, и те пойдут по кровавому следу, обнюхивая землю растопыренными ноздрями, преследуя добычу.