Соль этого лета (СИ) - Пылаева Эля - Страница 1

Где же она?..

Взгляд мой блуждает по перевозбужденной радостной толпе. Сердце ломает рëбра изнури в ожидании встречи. Год не видел…

Девчонок вокруг меня немало. Но Алëна сильно отличается от этих спортивных подружек изящностью и женственностью. И даже джинсы она носит так, словно вечернее платье. Плавная… Утонченная… Гордая. От взгляда в глаза — сгореть можно.

Ростовская просто королева!

— Алëна Максимовна, здравствуйте! — с флиртом в интонациях здороваются за моей спиной парни.

Кровь оглушающим толчком бьёт в голову. Разворачиваюсь, встречаясь с ней взглядом. От всплеска эмоций не вижу нихрена.

Мы неловко замираем. Жадно пытаюсь рассмотреть детали. Косу не обрезала! Хотя грозилась. Волосы у неë — вау. Подвеска подрагивает на роскошной груди, между манящими полусферами. Но я ловлю взгляд еë выразительных глаз.

— Привет… — выходит вполне буднично.

Я очень стараюсь не падать ей в ноги и не особенно демонстрировать то, что она делает меня просто пластилиновым! Но в моём исполнении это иногда выглядит резко и грубо.

— Здравствуй, Марат, — хмурит свои красивые брови Алёна.

Между нами никогда ничего не было. Ничего — это вообще ничего. Даже ни одного откровенного разговора или прикосновения. Но у меня устойчивое ощущение, что мы бывшие. Она моя бывшая, от которой я до сих пор обдолбан и зависим.

Люблю? Я не знаю…

Моё сердце переходит на сверхчастоты, стоит ей мелькнуть где-то. Словно петлю на шее затягивают. Дышу неровно… Любую я сравниваю с ней. Она всегда выигрывает. Во всём.

Мои сны, горячие фантазии — всё принадлежит ей, как ни упирайся.

Я ждал этого лета. Этого сезона. Тренер говорил, что Алёна поедет с нашей группой.

— Тарханов, — протискиваясь со спины, толкает меня плечом в плечо Настя. — Девочек пропусти, чего встал на дороге.

— Девочки обойдут, — хмуро бросаю я, не отводя взгляда от глаз Алëны.

— Хамло, — фыркает Настя.

Всë время цепляется и провоцирует. Давно запала на меня. Но мне неинтересно. Еë бойцовский характер требует конфликта, если расположения получить не выходит.

— Помог бы хоть с сумками, — закидывает свой рюкзак в грузовой отсек огромного тонированного автобуса.

Но Настин месседж я воспринимаю на своей волне.

— Давай, помогу, — веду пальцем по ремню рюкзака на плече Алëны.

Как пёс, жадно втягиваю воздух. А духи у неё те же… Они встают льдом в моих легких, кружа голову. Я злюсь на неё. За эту недоступность. Как пробиться?

Отрицательно качает головой. Это всегда так! Несколько причин…

Во-первых, я младше. Не на много, но всё же. Во-вторых, она, считай, мой препод. В-третьих, характер у меня не подарок. И в-четвёртых… Вздыхаю. Когда она меня демонстративно бортанула в прошлом году на закрытии сезона, я, психуя, при ней взасос врезался в первую попавшуюся девку. Кретин!..

После этого ни одного взгляда в мою сторону. Полный игнор. А потом уехала…

А до этого взгляды были… Я их чувствовал. Они меня наживую вспарывали и по ночам спать не давали.

Алёна делает шаг в сторону. И я тоже, преграждая ей путь.

— Марат, стоп.

Еë ладонь ложится мне на грудную мышцу.

Мля…

На мгновение темнеет в глазах от яркой картинки, как сгребаю её, впечатываю куда-нибудь… И наконец-то получаю этот вожделенный рот!

По затылку мурашки. Мышцы сжимаются, реагируя, на прилив крови ниже пояса.

Мне хочется вдыхать её выдох и снова возвращать его ей, наполняя собой её лёгкие. И так, пока не задохнемся.

У меня тьма шизанутых фантазий! Ей лучше о них никогда не узнать.

Видимо, увидев это всë в моих глазах, поспешно одергивает руку.

Пытаясь расслабиться, наклоняю голову из стороны в сторону, щелкая позвонками.

— Рюкзак, — требую я, снимая с неë его практически силой.

В этот раз пасовать я не стану.

— Тарханов! — бессильно шипит она, смущённо оглядываясь на стоящих неподалёку тренеров.

— Чего? Коллеги осудят? — улыбаясь, мстительно прищуриваюсь я.

— Представь себе.

Выдергивает у меня рюкзак.

— Отдай, ради Бога! — рука разжимается сама.

Это клиника какая-то. Пластилиновый Тарханов, мать её. Вот зачем отдал?

Алёна сбегает к тренерам в кружок.

— Алёнка, привет! — целуют они приветственно еë щеки.

Ревную? Да, не то слово! Но в романах Ростовская замечена не была, хотя со всеми у нее хорошие отношения. Особенно с Бессо… Нашим тренером. С чувством зашвыриваю свою спортивную сумку в багаж.

Замечаю в толпе своих друзей возле входа в автобус. Иду к ним.

— Доброе утро, Бессарион Давидович.

Не глядя пожав мне руку, тренер втирает молодняку:

— Знаешь на чем самбист сливает спарринг с дзюдоистом? Он «отдает шею». Дальше удушающий и всë! Но, у дзюдоистов слабые ноги…

Ухожу дальше.

Шлепаем «пять» с Ромкой Шмелевым и Яшиным. Это братишки. Мы с детства дружим.

Оглядываюсь.

— Максимовну ищешь?

Нашёл уже.

— Какая она тебе Максимовна? У нас четыре года разницы.

— Пять.

— Ну, пять…

И это с еë точки зрения «не комильфо».

Вздыхаю… Бесит это! Причём здесь вообще возраст? Нет, в этот раз этот бред меня не отморозит. Твоя очередь сдаваться, Ростовская!

— Шмелёв… — хлопает по карману Ромке подошедший тренер.

От силы удара пачка сигарет лежащая там сминается.

Ромка врезается в меня плечом.

— Ещё раз спалю с сигаретами, закопаю тебя на ринге прямо в татами, усёк?!

— Угу… — поджимает он губы.

Бес и правда изведëт. Надо не палиться.

— Здравствуйте, Бессо Давидыч, — улыбается Яшин.

Бес ведёт пальцами по тёмной щетине, оценивающе оглядывая нас.

— Сумки проверять не надо? — строго.

Это он про спиртное.

И проверять конечно надо! Но мы, честно глядя ему в глаза, отрицательно качаем головами.

— В автобус давайте, — недовольно.

Почти все места уже заняты. В самом конце салона пацаны оставляют для меня место, чтобы я сел наискосок от Алены.

Она пытается запихать сумку под сиденье, но там уже занято. Коса падает с плеча, кончик метёт пол.

— Давай… — забираю у неё из рук и дёргаю к себе.

— ДавайТЕ, Марат, — тихо и строго одергивает.

— «На часах ноль-ноль…» — сняв с плеча гитару, бьет по струнам Яшин.

— «Я старше на год и пришёл мой день!» — подхватываем мы с Шмелём и ещё несколько человек.

Толпа подпевает. В салоне веселый кипиш. Кто-то кого-то облил водой, у кого-то вещи из сумки рассыпались. Как дети, чесслово!

Тренер заходит последним.

— Поехали! — перекрикивая ор толпы распоряжается он.

— «Гоним дальше целой толпой. На часах ноль-ноль!».

Шмелёв стебется, надувая припасенные для разврата «резинки» и, как надувные шарики, запускает по салону автобуса.

Хохот! Народ перекидывает их друг другу.

Алёна бросает на меня взгляд из серии «рука-лицо», чуть закатывая глаза. Да ладно тебе! Борзея, шлепаю по «шарику», запуская его в неё. Он падает ей прямо в руки. Она шокированно застывает.

— Шмелёв, Тарханов идут в наряд первыми, — бросает в проходе сумку Тренер.

Да пофиг! — переглядываемся мы.

— Алёнка, подвинься, — смещает он ее к окну, лопая складным ножичком шарик, и засовывает в карман его останки.

— Пацаны… — словно извиняясь, разводит он руками, успокаивая её.

Яшин, убирая гитару, достаёт пакет с конфетами. И дальше по салону летят уже конфеты. Алёна демонстративно смотрит в окно. Но мне кажется не на улицу. Тонированное стекло, как полупрозрачное зеркало. И я кожей чувствую, что смотрит она в отражение на меня. Ну смотри…

Сдергиваю с себя футболку, играя мышцами. Мне есть что показать! Я пахал над телом как упоротый целый год и при неплохом дано довел его до идеального состояния.

«Тебе нравится?» — ловлю ее взгляд в стекле, дёргая бровью.