Женская война - Дюма Александр - Страница 34

• Предыдущая
• 34/110
• Следующая

Принцесса, не спуская глаз с часов, на которых стрелка показывала без пяти минут десять, уже вставала и подходила к герцогу Энгиенскому с намерением вести его в карету, как вдруг дверь шумно растворилась, и Лене вбежал в комнату.

Принцесса, увидав его бледность и смущение, побледнела сама и смутилась.

– Боже мой! – вскричала она, подходя к нему. – Что с вами? Что случилось?

– Ах, – отвечал Лене с величайшим волнением. – Приехал какой-то дворянин и хочет говорить с вами от имени короля.

– Боже! Мы погибли! Добрый мой Лене, мы погибли! Что нам делать?

– Можно спастись.

– Как?

– Прикажите переодеть сейчас же принца Энгиенского и надеть его платье на Пьерро.

– Да я не хочу, чтобы мое платье отдали Пьерро! – закричал маленький принц, готовый зарыдать при одной мысли, между тем как Пьерро, в восторге восхищения, не верил своим ушам.

– Так надобно, ваше высочество, – отвечал Лене тем строгим голосом, которому повинуются даже дети, – иначе поведут вас и принцессу в тюрьму, где сидит отец ваш.

Герцог Энгиенский замолчал, Пьерро, напротив, не мог скрыть своего восхищения и вполне предавался шумному изъявлению радости и гордости. Их обоих ввели в залу нижнего этажа, где должна была совершиться перемена иx платья.

– По счастию, – сказал Лене, – вдовствующая принцесса здесь, иначе Мазарини поймал бы нас.

– Как так?

– Потому что посланный должен был начать с посещения вдовствующей принцессы, и он теперь ждет в ее передней.

– Но этот посланный короля, который, разумеется, должен присматривать за нами, просто шпион?

– Разумеется.

– Так ему приказано не выпускать нас отсюда?

– Да, но какое вам дело до этого, когда он будет стеречь не вас.

– Я вас не понимаю, Лене.

Лене улыбнулся.

– Я сам себя не понимаю, – сказал он, – и беру всю ответственность на себя. Прикажите одеть Пьерро принцем, а принца садовником. Я берусь научить Пьерро, как он должен отвечать.

– Неужели сын мой поедет один!

– Он поедет с вами.

– Но это невозможно.

– Почему же? Если нашли фальшивого герцога Энгиенского, так найдем фальшивую принцессу.

– Прекрасно! Бесподобно! Понимаю, мой добрый Лене, мой бесценный Лене! Но кто же заменит меня? – спросила принцесса с заметным беспокойством.

– Будьте спокойны, ваше величество, – отвечал хладнокровно советник. – Принцесса Конде, которую будет стеречь посланный кардинал Мазарини, уже переоделась и теперь ложится в вашу постель.

Вот как происходила сцена, о которой теперь Лене известил принцессу.

Пока гости в столовой предлагали тосты за принцев и проклинали Мазарини, пока Лене в своем кабинете торговался с Ковиньяком и покупал бланк, пока принцесса собиралась в дорогу, всадник с лакеем подъехал к главным воротам замка, сошел с лошади и позвонил.

Привратник тотчас отпер ворота, но за ними новый гость видел знакомого нам швейцара.

– Откуда вы? – спросил швейцар.

– Из Манта.

Ответ годился.

– Куда едете?

– Сначала к вдовствующей принцессе Конде, потом к супруге принца Конде, а после к герцогу Энгиенскому.

– Нельзя войти! – отвечал швейцар.

– Вот приказ короля! – возразил всадник, вынимая из кармана бумагу.

При таких страшных словах швейцар поклонился, позвал дежурного офицера, и посланный его величества, отдав ему приказ, тотчас вошел во внутренние апартаменты.

По счастью, замок Шантильи был просторен, и комнаты вдовствующей принцессы находились далеко от столовой, где происходили последние сцены пиршества, которого начало мы описали.

Если бы посланный прямо захотел видеть молодую принцессу и ее сына, то действительно все бы погибло. Но по заведенному порядку он должен был прежде представиться старшей принцессе.

Камердинер ввел его в приемную, которая находилась возле спальни.

– Извините, милостивый государь, – сказал он, – ее высочество занемогла третьего дня и сегодня, назад тому часа два, ей пускали кровь в третий раз. Я доложу ей о вашем приезде и через минуту буду иметь честь ввести вас.

Дворянин кивнул в знак согласия и остался один, не замечая, что через замочные скважины три любопытных человека рассматривали и старались узнать его.

На него смотрели Пьер Лене, шталмейстер Виалас и начальник охоты Ларусьер. Если бы один из них знал гостя, то немедленно вышел бы к нему и под предлогом занять его протянул бы время.

Но никто из них не знал этого человека, которого так нужно было подкупить. Он был красивый молодец в мундире армейской пехоты. С беспечностью, похожею на отвращение к данному поручению, взглянул он на фамильные портреты и остановился перед портретом вдовствующей принцессы, которой должен был представиться. Портрет изображал ее в полном блеске красоты.

Впрочем, камердинер воротился через несколько минут, как обещал, и повел неожиданного гостя к вдовствующей принцессе.

Шарлотта Монморанси сидела в постели. Доктор ее, Бурдло, только что расстался с нею, он встретил офицера в дверях и церемонно поклонился ему. Офицер отвечал ему тем же.

Когда принцесса услышала шаги гостя, она быстро подала знак назад. Тотчас плотная занавеска, прикрывавшая зад кровати, опустилась и колыхалась несколько минут.

За занавескою стояли молодая принцесса, вошедшая через потайную дверь, и Лене, нетерпеливо желавший узнать из первых слов разговора, зачем приехал в Шантильи посланный короля.

Офицер прошел три шага в комнате и поклонился с искренним уважением.

Вдовствующая принцесса смотрела на него своими большими черными глазами, как раздраженная королева: в молчании ее заключалась целая гроза. Белою рукою, которая еще более побледнела от тройного кровопускания, она подала знак посланному, чтобы он вручил ей депешу.

Капитан подал письмо и спокойно ждал, пока принцесса читала депешу, содержавшую только четыре строчки от Анны Австрийской.

– Хорошо, – прошептала принцесса, складывая бумагу, с таким хладнокровием, что оно не могло быть непритворным, – понимаю намерение королевы, хотя оно прикрыто ласковыми словами: я у вас в плену.

– Ваше высочество! – сказал офицер со смущением.

– И такую пленницу легко стеречь, – продолжала принцесса, – потому что я не могу далеко бежать. Входя сюда, вы могли видеть, что у меня строгий сторож: мой доктор Бурдло.

При этих словах принцесса пристально посмотрела на посланного, лицо его показалось ей таким приятным, что она решилась несколько поласковее принять его.

– Я знала, – продолжала она, – что Мазарини способен на всякое насилие, но не думала, чтобы он был такой трус и мог бояться дряхлой больной старухи, несчастной вдовы и беззащитного мальчика. Думаю, что приказ, привезенный вами, относится и к дочери моей, и к моему внуку.

– Ваше высочество, – отвечал офицер, – я буду в отчаянии, если вы станете судить обо мне по поручению, которое я, по несчастию, обязан исполнить. Я приехал в Мант с депешей к королеве, меня рекомендовали ей особенно. Королева приказала мне остаться при ее особе, говоря, что я скоро понадоблюсь ей по делам. Через два дня королева послала меня сюда. Приняв поручение, как повелевал мне долг, осмелюсь сказать, что я отказался бы от него, если бы королеве можно было отказывать.

При этих словах офицер поклонился во второй раз с таким же почтением, как и в первый.

– Принимаю ваше объяснение и надеюсь, что вы позволите мне спокойно быть больною. Однако же, милостивый государь, отбросьте ложный стыд и прямо скажите мне правду. Будут ли присматривать за мною даже в спальне, как делали с моим бедным сыном в Венсене? Могу ли я переписываться и не будут ли читать моих писем? Если болезнь позволит мне встать с постели, позволят ли мне прогуливаться, где я захочу?

– Ваше высочество, – отвечал офицер, – вот что приказывала мне королева: «Ступайте, уверьте сестру мою, что я сделаю для принцев все, что мне позволит государственная безопасность. Этим письмом я прошу ее принять одного из моих офицеров, который будет служить посредником между ею и мною, когда она захочет сообщить мне что-нибудь. Этот офицер вы». Вот, ваше высочество, – прибавил молодой офицер с прежним уважением, – вот собственные слова ее королевского величества.

• Предыдущая
• 34/110
• Следующая