Внук Петра Великого (СИ) - "shellina" - Страница 31

– Я думаю, что можно попробовать. Лишним это точно не будет, – задумчиво произнес я. – Ну что же, научите меня быть хорошим шпионом, я же сделаю все от меня зависящее, чтобы вас не тронули, даже, если Ушакова скоро скинут.

– Я рад, что вы понимаете суть проблемы, ваше высочество, – Суворов наклонил голову. – И я рад, что мы с Андреем Ивановичем пока в вас не ошиблись. Тогда завтра мы посетим Австрийское посольство, – и он стремительно развернулся и пошел к выходу. Я же, постояв еще немного у окна, направился уже к своим гостям. Надо как-то выпросить у тетки того же Сафонова. Все же у герцога должны быть в окружении лица его возраста, а то как-то уже неуютно становится.

Чтобы попасть на прием в Австрийское посольство, необходимо было пройти целый квест. Квест состоял из нескольких частей, и самая сложная, во всяком случае для меня, была первая. Нужно было пойти к Елизавете и поставить ее в известность о том, что я куда-то вообще собрался. Нет, можно было и не говорить, но лучше все же сообщить. А как это сделать, если накануне мы слегка поссорились? Да и к тому же я все еще хотел попросить у тетки в свою свиту камер-пажей, или любых других пажей одного или близкого возраста с герцогом. Я накручивал себя все утро, и, едва не сорвался на Д,Аламбера, который приперся, чтобы доложить о том, что они с господином Ломоносовым пришли к общему знаменателю и теперь им нужны деньги для того, чтобы полностью оборудовать мастерскую, нанять стеклодува, который уже приехал из Франции, и закупить все необходимое для запуска начального этапа в производстве стекла.

– Что-то с большим трудом верится, что вы все-таки нашли общий язык с господином Ломоносовым, – сообщил я французу, разглядывая основательный такой бланш, от которого левый глаз выглядел полуприкрытым. – Могу с удовольствием констатировать, что у господина Ломоносова прекрасный удар правой.

– Что? – Д,Аламбер коснулся заплывшего глаза и покачал головой. – Нет-нет, это не то, о чем вы подумали, – тут же выдал он. – Господин Ломоносов никакого отношения к данному украшению не имеет. Я его получил, можно сказать, случайно.

– А не поведаете мне, кто имеет отношение к данному случайному украшению? – я продолжал смотреть на фонарь, крутя в руках скрученную в трубочку ведомость предполагаемых расходов, которые господин математик записал со всей возможной скрупулезностью. Хотя я еще не видел, что там написано, но вполне мог предположить основные статьи расходов. – Или это великая тайна?

– Никакой тайны в этом нет, – Д,Аламбер поморщился. – Вчера мы пошли в таверну, чтобы отметить явный прорыв в нашем деле. Нам удалось вывести вещество, которое предположительно изменит цвет стекла. В лабораторных условиях даже удалось испытать действие этого вещества, сейчас необходимо проверить его действие на больших поверхностях. – Он на секунду замолчал, словно мысленно вернулся в лабораторию, затем продолжил. – Никто не мог предположить, что господин Ломоносов выберет таверну из всех возможных столь неудачно. Мы еще не выпили и по кружке пива, как разгорелась драка между посетителями за двумя соседними столами. Она сопровождалась некоторым количеством летящей посуды, которую сидящие за двумя столами господа начали швырять друг в друга. Я не сумел увернуться вовремя от летящей почему-то в моем направлении миски и… вот, – он снова указал на фингал. Я же только хмыкнул. Не верю я в подобное объяснение, вот не верю и все тут. Но колоться Д,Аламбер не стал, лишь стоял и смотрел, как я разворачиваю свиток. Ну и хрен с ним, захочет потом расскажет, вот только сдается мне, что они с Ломоносовым были не просто пассивными наблюдателями разгоревшейся в кабаке драки, безвинно пострадавшие при этом. Пробежавшись взглядом по списку, и вроде бы, не заметив ничего слишком подозрительного, принялся изучать непосредственно цифры.

– Сколько?! – я уставился на итоговую сумму, чувствуя, как начинает биться сердце, грозя выскочить из груди. – Да вы с ума сошли! Восемьсот рублей? Это… это просто невозможно, – я откинулся на стуле и запустил руку в порядком отросшие волосы. Дернув за прядь, почувствовал боль, которая немного привела меня в чувства.

– Это по очень скромным подсчетам, ваше высочество, – взвился Д,Аламбер. – Вы же не думаете, что стекло – это дешево? А в нашем случае речь идет об уникальном стекле, какое еще не делает никто в мире.

– Нет, я так не думаю, – ответил я, глядя на него не мигая. – Более того, я знаю, что оно дорого, и видит Бог, если бы я знал, что вы вместе с господином Ломоносовым действительно доведете дело до логического конца, я бы нашел эти деньги. Но, сдается мне, дражайший мой господин Д,Аламбер, что вы очень скоро потеряете к этому делу интерес, довольствуясь результатами ваших экспериментов. А потом вы пойдете изучать ветер, с господином Ломоносовым на пару, потом приливы, потом магнитные бури на Солнце…

– Что? – перебил меня Д,Аламбер. – Какие бури на Солнце?

– Забудьте, – я закрыл ладонью глаза. – Просто забудьте. Неужели вы еще не поняли, что я иногда начинаю бредить.

– Ее императорское величество… – дверь распахнулась, и кто-то начал громко предупреждать, что тетя не выдержала первой и пришла ко мне сама. А говорили мне про ее появление просто потому, чтобы я потрудился задницу от стула оторвать и поприветствовать тетю поприличнее.

Я вскочил, глядя на дверь, в которую в это время стремительно входила Елизавета.

– Ваше величество, – склонив голову я ждал, когда она начнет говорить. Но Елизавета снова, как на церемонии знакомства удивила меня. Подойдя ближе, она обхватила меня за голову руками, заставляя посмотреть на себя. А ведь мы с ней чем-то похожи, невольно промелькнула в голове мысль. Во всяком случае, оба блондины, и как все натуральные блондины слегка блеклые. Но у женщины, да еще и императрицы, в отличие от меня, все же были средства, чтобы убрать эту блеклость. Я, конечно, тоже мог воспользоваться румянами там, помадой, так многие делали, но для меня это было почти то же самое, что платье на маскарад надеть, неприемлемо. Я лучше лета дождусь и попробую загореть. А пока все равно, как я выгляжу, тем более что мой титул автоматически дает плюс сто очков к харизме.

– Тетушка, – сказала Елизавета. – Мы же договорились.

– Тетушка, – послушно повторил я. А Елизавета неожиданно поцеловала меня в лоб и отпустила, немного отойдя в сторону.

– Я волновалась за тебя, племянник. Вчера произошло какое-то дикое недоразумение и непонимание между нами. Надевать костюм было необязательно, чтобы появиться на празднике. Жесткого требования для этого не было, все-таки я не Анна Иоановна, – когда она произнесла имя покойной императрицы, ее лицо исказила гримаса ненависти. Похоже, что кузины просто обожали друг друга. – Многие гости были без костюмов, особенно те, кто постарше. Это молодежь веселилась и практически все переоделись, вот я и подумала… Ладно, оставим это. Ты готов ехать в Москву?

– Да, я готов. Я, наверное, больше, чем все остальные жду вашей коронации, тетушка, чтобы порадоваться за вас, – ну, льстить я, в общем-то, умею неплохо, я не принципиальный придурок, который ради неясных принципов может пожертвовать очень и очень многим, хотя надо то всего лишь ввернуть вовремя парочку сомнительных комплиментов, что и мне ничего не стоит сделать и женщине приятно. – Но, тетушка, раз вы сами заговорили про молодежь… Мне бы ко двору привлечь тех, кто одного со мной возраста, потому что та молодежь, о которой идет речь, все же старше меня, и мне просто не о чем с ними говорить, нечего обсудить, да и к обучению их не привлечешь, коли мне станет совсем скучно самому этот гранит грызть, как только вы с наставниками определитесь. Вот, например, во время бала я встретил камер-пажа Сафонова. Он спешил на бал, но я задержал его, потому что мне захотелось с кем-то побеседовать. Так что, из-за меня он не попал на ваш праздник, тетушка, не ругайте его за это. И мне было интересно с ним, да и фрейлина ваша Татищева Анна очень умна и остроумна скрасила нашу мужскую компанию ненадолго. Вот бы того же Сафонова к моему только-только возникающему двору привлечь, а вот того же Панина, да Воронцова можно к другой службе определить, туда, где они гораздо больше пользы принесут, нежели сидя в моей приемной по целым дням, штаны протирая.