Юнга (СИ) - Перунов Антон - Страница 33

— Военное счастье переменчиво, — подытожил Март, наблюдая за перипетиями развернувшейся перед ними эпической битвы.

— Кто это был? — спросил вернувшийся к другу чумазый как трубочист Витька, явно подразумевая сражавшегося с другом японца.

— В некотором роде, мой коллега.

— Одаренный?

— Типа того.

— Тогда понятно, почему я в него так и не попал.

— Так это твои пули то и дело свистели над нами?

— Ага!

— Я так и думал, — вздохнул Март, припомнив, как они отвлекали его. — Вот чтобы я без тебя делал?

— Пропал бы! — убежденно отвечал ему Ким.

Вместе они увидели, как из-за горки вырастает могучий силуэт корабля с хорошо различимым Андреевским флагом и горящей золотом надписью «Варяг» на борту.

— Какая ирония судьбы. Японцам надрал задницы «Варяг»! — устало хмыкнул Вахрамеев. — Поздравляю, Вить.

— С чем? — искренне удивился приятель.

— Мы выжили в первом бою. И наши шансы стремительно ползут вверх. До второй драки точно.

Орудия фрегата сделали еще несколько выстрелов по стремительно исчезающему в синей дали противнику и замолчали. Преследовать изрядно побитого врага русские не стали. И не потому, что проявили никому не нужное благородство. Просто риск налететь в ходе преследования на спешащие на выручку «Яхаги» силы японского воздушного флота был слишком велик. А им еще следовало оказать помощь уцелевшим.

«Варяг» приземлился и встал посреди взлетного поля. Раздраив бортовые люки, наружу по откинутым пандусам выбежали бойцы абордажной команды. Несколько групп рассредоточились, создавая внешний периметр безопасности вокруг корабля. Двое волчьей побежкой устремились к руинам аэропорта.

Март спокойно сунул Маузер в кобуру и выставил руки ладонями вперед.

— Вить, будь другом, положи винтовку. Мужики работают, не будем им делать нервы. И если прикажут мордой в пол и руки за голову — не нервничай. Такая уж у них служба. Разберутся, и все будет ровно.

Но обошлось без резких движений с обеих сторон.

— Кто такие? — спросил коренастый абордажник-мичман с одинокой звездой на погонах.

— Вахрамеев Мартемьян, Виктор Ким. Пассажиры рейса Сокчо-Сеул. Несостоявшиеся. Правда, билеты не успели купить. Мы — подданные Российской Империи.

— Принимали участие в бою?

— Так точно. Пришлось немного пострелять.

— Понятно. В таком случае хватайте свои вещи и бегом на борт. Командир приказал всех наших вывезти в безопасное место.

— А куда полетим?

— На север.

— А почему не в Сеул?

— Вопрос не по окладу, — ухмыльнулся мичман. — Выполнять!

— Хорошо, только, если позволите, мы сначала перенесем на корабль раненую девушку-стажера. Это она передала сигнал о нападении на базу.

— Действуйте, — кивнул офицер. — Немного времени у нас есть, пока будем подбирать убитых и раненых.

— Убитых тоже?

— Конечно. Привезем на базу, похороним по-человечески.

— Своих не бросаем?

— Только так.

Больше всего Март опасался, что лестница, ведущая вниз, окажется завалена. И что тогда делать, он и сам не знал. Но, к счастью, все обошлось. Растащив по сторонам несколько обломков, они добрались до двери и вынесли все еще не пришедшую в себя юную летчицу. Дойти до корабельного лазарета им не дали, забрав раненую прямо у кормовой аппарели. Пришлось вернуться и принять участие в общей работе.

Убитых оказалось много. И русские, и корейцы дрались, несмотря на внезапность и силу нападения врага, очень стойко. И полегли почти все. Половина орудий ПВО оказалась безнадежно разбита, остальные они дотянули до широкой кормовой аппарели и передали с рук на руки команде фрегата. Потом носили убитых. Собирали оружие. И свое, и трофейное. Тем временем орудия «Варяга» неотрывно следили за горизонтом. Два разведбота ушли в сторону моря, расширяя зону наблюдения, третий завис над той самой сопкой, за которой так ловко укрылся фрегат.

Наконец все было сделано, и до предела утомленные люди потянулись на борт, рассаживаясь прямо на полу широкой десантной палубы. Корпус корабля едва ощутимо завибрировал и мягко оторвался от земли.

— Поехали! — не смог удержаться от улыбки Март. — Витька, мы летим!

— Ага! — улыбаясь на все тридцать два корейских зуба, подтвердил Ким. — Летим!

В тусклом свете электрических ламп пространство грузового отсека смотрелось почти величественно. Большую его часть занимали стоящие по своим квадратам туши штурмовых и разведывательных ботов, надежно закрепленные на тросы за специальные кольца, вмонтированные в палубу. Уцелевшие в бою люди разместились между идущими через каждый метр вертикальными ребрами шпангоутов, на закрепленных вдоль бортов сиденьях. Немного придя в себя, Март поднялся и принялся обходить ближайший штурмбот по кругу, осматривая кокпит, десантный отсек, высокий киль, консоль стабилизатора, закрылки, четырехлопастные пропеллеры и двигатели, расставленные по краям коротких «крыльев» — кормовой консоли. Отдельного внимания заслуживали вынесенные по бортам черные стволы пушек — калибр сантиметра четыре, как на глаз определил он.

По трапу приглушенно простучали каучуковые подошвы ботинок. На палубу спустился молоденький мичман.

— Эй, служивые, кто из вас радист?

В ответ лишь молчание.

— Командир приказал отыскать радиста, передавшего сигнал и сведения о противнике. Кто старший?

— Фельдфебель Сто второго отдельного дивизиона ПВО Волков. Офицеры все погибли. Значит, я за старшего.

— Проведи перекличку, сыщи радиста, Волков.

— Ни одного нет. Может, среди раненых в лазарете найдется? Из военных я тут всех знаю.

Март, получив острым локтем втык от Кима, который уже в нетерпении ерзал на лавочке, но, помня давний уговор с другом, молчавший о любых его делах, все же решил подняться. Соблазн оказаться в боевой рубке фрегата оказался слишком велик.

— Что тебе? — чуть пренебрежительно бросил ему, штатскому штафирке, недавний гардемарин.

— Это я радировал, — принципиально нарушая правила воинского обращения и даже не вытянувшись перед офицером по стойке смирно, что потребовало некоторого усилия и торможения от въевшегося в подкорку армейского уклада, ответил Март.

— Кто такой?

— Вахрамеев Мартемьян. Закончил учебу в приюте и направлялся с товарищем в Сеул.

— Знаешь радиодело?

— А как бы я иначе послал сигнал?

— Как отвечаешь? Почему вопросом на вопрос?

— Я не солдат.

— Тоже верно, — мичманец задумчиво почесал затылок, так что лаковый козырек новенькой фуражки наполз немного на нос.

— Кхе. Разрешите доложить, ваше благородие? — вмешался в диалог фельдфебель.

— Говори.

— Он и его друг — геройские парни. Я сам видел, и другие подтвердят, верно, ребята?

— Ага! Точно! Было дело! — полетело со всех сторон.

— Дрались вместе с нами против япошек. А «радист» их офицера срезал и со вторым дрался.

— Неужели? Вот что. Ты, Волков, и вы двое, за мной! Пойдем к командиру. Только тебе, Вахрамеев, искренне рекомендую придержать язык.

Март в ответ лишь молча пожал плечами.

Ходовая рубка, куда привели ребят и фельдфебеля, поразила даже воображение искушенного всякими зрелищами Марта. Широкая, забранная в толстое бронестекло галерея охватывала ее с трех сторон, нависая широким выступом над верхней палубой и обеспечивая отличный обзор. Заполненная солнечным светом, она открывала поистине бескрайние горизонты. Отсюда, с более чем трехкилометровой высоты, на которой шел «Варяг», даже облака оказывались далеко внизу, а корейская земля выглядела топографической картой с белыми пятнами облаков.

Такая броня от прямого попадания тяжелого снаряда защиты не обеспечивала, но, по крайней мере, от взрывной волны и легких осколков прикрыть должна.

В центре для командира и двух младших пилотов стояли удобные кресла со штурвалами и многочисленными приборами на пультах управления кораблем. Позади них — такие же для штурмана, старшего артиллериста, начсвязи и бортинженера. Во всяком случае, именно так здешнюю расстановку определил для себя Март. А еще он подметил, что, несмотря на недавно прошедший бой, в рубке царит немного расслабленная атмосфера.