Созданный монстр (СИ) - "Liziel" - Страница 75

Лаккомо сперва не поверил своим ушам. Что?..

Но действительно, фоном послышался приглушенный грохот металла о металл. Постоянный, размеренный и довольно сильный.

Этого только еще не хватало!

— Сейчас буду у вас, — бросил Сан-Вэйв, подрываясь из-за стола.

До шлюзового блока он почти бежал, наплевав на то, что может подумать попавшийся на пути личный состав. Страха перед неизвестным не было. Волнение, тревога, натянутые от недоумения и интереса нервы, да. Но не страх. Где-то в душе даже вспыхнула первая искра разгорающегося азарта.

Лаккомо нервно дождался, пока лифт довезет его до нужного уровня, быстро мернулся по коридору, но, одолев последний поворот, попросту остолбенел.

Персонал толпился возле запертой двери, прилипнув к видеопанели сбоку, и галдел на все тона тревоги.

— Оно всё переломает!

— Оно живое?!

— Оно сходит с ума!

— Да заткнитесь вы уже! — угадался в толпе голос старпома. Калэхейн уже не просто нервничал, а был напуган.

— Да оно ж реально живое!

— Все целы?..

— Дайте посмотреть!

— А может всё-таки его сбросим? — пискнул кто-то совсем тихо.

— Смирно! — рявкнул Лаккомо, добавляя слабую ментальную волну. Он так редко повышал голос, что разномастная толпа мигом отлетела от видеопанели и вытянулась по стенке.

«Бам!» — глухо раздалось за дверью.

— Вольно! — гавкнул он чуть тише, когда команда пришла в себя. — Калэхейн! Что здесь, к дъерку, происходит?

Воцарившуюся тишину в коридоре снова нарушил гулкий удар за дверью, отчего у Лаккомо дернулся глаз, а экипаж притрушено вжал головы в плечи.

— Ремон закончен, командин, — ответил старпом растерянно. — Мы попробовали включить машину, но она повела себя странно. Словно… испугалась. Стала метаться по помещению. Нас игнорировала, обшаривала только стены. Словно припадочная при клаустрафобии.

«Бам!» — донеслось очередной раз из-за двери.

— Прекратите эту панику немедленно! Она же всё расшибет, — каждый новый удар, калечащий родной корабль, ножом резал по сердцу.

— Отключить? — тут же спросил старпом.

— Да как же к нему подойти теперь? — очень тихо прошептал один из техников.

— Влипли, — сказал второй.

— Электромагнитный импульс его отключит, но может задеть внутренние системы корабля, — тут же просчитал третий.

— Нет, отключать нельзя, — сказал Алиетт-Лэ. — Это все испортит, и машина еще больше испугается.

— А как? — совсем уж потерянно изумился Калэхейн.

— Уговори, — отрезал Лаккомо.

«Бам!»

Персонал переглянулся и завис. Уговорить? Машину? А она вообще в состоянии воспринимать посторонние шумы и слова? Что если у нее вообще полетела вся операционка, система ИИ, распознавания речи, или что там у них напихано? Может, все эти действия всего лишь конвульсивный припадок металлической облочки и не более того?

Но Калэхейн вздохнул и приник к видеопанели.

— Триста первый, прекратить панику. Слышишь меня? Немедленно остановись и замри!

Ну да. Разумеется. Каким ещё тоном он мог разговаривать с машиной?

«Бам!»

Лаккмо тяжело вздохнул. Он давно понял, если надо, чтобы все получилось — делай это сам.

— Отойдите, — бросил он персоналу, подходя к видеопанели.

Задача выходила непростая. Машину можно было легко сбросить в открытый космос, можно было вырубить импульсом, приказать, взломать, сломать. Но можно было попытаться и уговорить. При условии, что ее разум в состоянии воспринимать речь или она… живая.

Но Лаккомо так привык к металлическим роботам, которых воспринимал на уровне элемента декора в ангарах, что для перестройки на общительный лад с машиной ему нужно было время. Правда, картинка на мониторе перед дверью повергла его в ступор. Машина совершенно по-человечески обшаривала стены длинными конечностями и иногда набрасывалась на обшивку плечом. Словно пыталась ее пробить. А не получив результата даже как-то понуро перемещалась обшаривать дальше.

Лаккомо от такого поведения еще больше перекосило в ступоре.

— Триста первый, с тобой говорит командир корабля. Не надо биться в створки, — старательно спокойно и аккуратно произнес Алиетт-Лэ, словно разговаривал с разумным. — Если ты проломишь шлюзовые ворота, то тебя снесет в космос. Мы не сможем тебя подобрать и ты погибнешь.

Показалось, что машина застыла в раздумьях. Все она прекрасно слышала и понимала. Только тон надо подбирать правильный. Лаккомо решил на этом не останавливаться.

— Тебя только что починили, чтобы ты смог передвигаться. Но ты на корабле. В нейтральном космосе. Боевые действия позади. Тебе не причинят вреда, не отключат и не будут нападать. Ты в безопасности, а я хочу поговорить.

Слова звучали для Лаккомо дико. Но собственное чутье подсказывало, что так правильно. Возможно, не очень разумно с точки зрения техники безопасности, но был один нюанс, который Алиетт-Лэ хотел понять. А сделать это можно было только зайдя внутрь.

— Сейчас я открою боковую дверь и зайду к тебе в шлюз. Но я хочу, чтобы ты сидел у стены смирно. И не задавил меня ни случайно, ни намеренно.

Машина замерла. Подняла голову к источнику звука и посмотрела безошибочно прямо в камеру. Тлеющий в её «глазах» оранжевый огонь постепенно бледнел до жёлтого.

Успокаивается…

— Ну что? Договорились? — доброжелательность в тоне Лаккомо так и лилась потоком. — Ты садишься у стены, а я захожу поговорить?

Боевая машина медленно отполза к дальней стене, улеглась на брюхо и сложила компактно все конечности.

Лаккомо выключил громкую связь со шлюзовой капсулой и обернулся к экипажу. В голосе вновь зазвенел привычный сумрачный холод.

— Сможете подать напряжение, чтобы вырубить его в один миг?

— Да, командир, — тут же кивнул техник. — Но тогда обесточится шлюз и прилегающие отсеки. На починку и восстановление питания потребуется пара часов. Заблокируются двери. Но их сможем открыть вручную.

— Выполняйте по моему приказу. Или если моя жизнь встанет под угрозу.

— Есть!

— Командир, — тронул его за плечо Калэхейн. — Вы бы… осторожней.

Алиетт-Лэ мрачно покосился на старпома, но только едва заметно кивнул. В тот миг он ненавидел всё. Начиная от федеральских экспериментаторов, подсунувших ему на корабль неизвестную хрень, и заканчивая самой машиной, по недоразумению выглядящей крайне разумно.

— Подстрахуйте, — бросил через плечо Лаккомо, нажимая на панель открытия двери и делая шаг внутрь.

Машина у стены напоминала невнятную кучу металлолома. Подобрав под себя все конечности, она лежала на брюхе, как уставший, побитый зверь. Следы осколочных взрывов и вмятины от пуль после боя уродовали ее броню до сих пор. Где-то проглядывало из-под вывернутых пластин гибкое мышечное нутро, обеспечивающее механизму быструю подвижность. А где-то до сих пор что-то вспыхивало искрами изнутри — за несколько часов невозможно оказалось устранить все повреждения.

Неподвижность машины, ее повреджения и оставшиеся следы бетонной пыли с побоища еще больше придавали ей сходство с горой металлического мусора. Но Лаккомо хорошо помнил насколько обманива эта расслабленная безвольность и насколько сильна и быстра любая такая машина. Одного взмаха ее лапы будет достаточно, чтобы переломать человеку все кости. А все эти видимые повреждения почти не сказались на ее моторике.

Заходя в шлюз к машине, Лаккомо мог лишь гадать, с чем ему предстоит иметь дело. Но одно он знал наверняка — страх в его ситуации категорически не допустим. Не важно, кто или что сейчас лежит у стены. Алиетт-Лэ попросту избавил себя на время от этого чувства, оставив лишь полную уверенность в своих действиях.

Когда-то с хищниками он поступал так же.

Механоид смотрел на командира корабля немигающими желтыми огнями на уродливой морде. А Лаккомо без резких движений подошел на расстояние вытянутой лапы и замер, сложив руки за спиной.

Всем своим видом и формами механоиды призваны были вызывать у человека подсознательный страх. Каждой мелочью, начиная от огромных лап с нерационально большими когтями, и заканчивая мордой, сложенной из мелких пластин в грозную скелетоподобную маску. Их вида должны были шарахаться, убегать подальше и ненавидеть. Даже военные психологи утверждали, что люди начинают бояться и действовать не разумно, если видят перед собой монстра. Тогда Федерация пустила «монстров» в серийное производство, и получила вот Это.