Рождение (СИ) - "Мария Птица-Кошка" - Страница 97

— Они… Падшие? Они ведь не женщины?! — поражённо перестал шагать товарищ, обернулся и убедился, что прозвучавшее не неуместная шутка. Всплыли подзабытые воспоминания отбора на данную роль… И впрямь… Отбирали отнюдь не только девушек…

— И? У григстанов тоже бывают женщины. Им тоже бывает… надо. Да и вообще они несколько… извращённо смотрят на некоторые вещи. Однополые отношения считаются аморальными лишь в пределах одного вида. Гибрид считается почти человеком. Такое у них многие пробовали. Не стоит удивляться! Парнишки, возможно, впервые вышли из-за стен. Они очень специфически развиты: никакого опыта в познании внешнего мира. Малые дети в чём-то…

И тут шедший рядом Шоу сдал… Сжал виски ладонями и хрипло зашептал что-то невразумительное. Затем выхватил меч и отшвырнул в сторону с громким болезненным воплем:

— Невозможно! Они же живые! И совершенно беззащитные! Он насадил мне его на клинок! Так легко!

— Для них падшие что-то вроде предмета. Они… — попытался объяснить лекарь, но столкнулся с полубезумным взглядом Риула.

— Они живые! Я даже в глаза ему не мог смотреть, считая его григстанином, а он и оружия не держал никогда прежде! Я убийца, Соул! Я мог бы спасти, мог бы отвести лезвие… Я…

— Очнись! Это не ты виноват. Так и задумано. И… не стоит здесь оставлять лишних следов нашего пребывания, — Нгдаси поднял оружие и как можно мягче сообщил: — Я отнесу кузнецам в Убежище, а там они перекуют во что-нибудь. Ты же не можешь оставаться безоружным! Если нас нагонят…

— Я и с ножами неплох! Если надо: буду зубами их грызть и ногтями рвать, но этот клинок в Убежище не попадёт! Он в крови! В крови, которая словно бы и не отчищается! — из груди картографа вырвалось рыдание. Выхватил рукоятку у соратника и запустил на сей раз куда-то далеко. Его охватила самая настоящая истерика. Впервые за годы, проведённые в Сопротивлении. Эмоции взорвались.

— Хорошо. Ладно. Успокойся! Ага? Мы не могли ничего изменить! Хорошо ещё, что сами вовремя отступили… Не все обладают настолько быстрой реакцией, как ты. Мог бы тоже погибнуть там. Всё. Ладно? — Осилзский потрепал его по плечу, заметил, что мало, тихонько привлёк к себе и крепко обнял, утешая, как утешал бы ребёнка. Ещё с человеческих ферм заметил некоторую трещину в оптимистичном всегда дебошире, но нынче бывалый воин совершенно сломался. Уничтожает осведомлённость: им совершены убийства мирных и слабых думающих особей, ни в чём не повинных ни перед кем.

Большую часть людей приемник Аюту по несколько человек отправил в Убежище. Шоу последовал к подопечным в ущелье Тоу. Риул постепенно приходил в себя, хотя и куда медленнее, чем самому хотелось бы. Оставшимся пришлось остановиться отдохнуть намного раньше запланированного: полукровки долго ходить не способны. Младший уже сбил ноги в кровь, но старается не подавать вида. Видимо, боится, как бы слабость не стала фатальной. Оба новичка сели рядом, с тревогой косясь на окружающий народ. К сумеркам заметно снизилась температура, и они теперь порядком зябнут, ведь вся одежда состоит из ветхих штанов и рубах без рукавов из местами штопанной грубой ткани. Старший обнял подростка и постарался так согреть, хотя помогает мало. Смелости попросить что-нибудь тёплое нет. Заметив это, Раст протянул им свой плащ.

— Как вас хоть зовут? — тихонько поинтересовался он.

— Меня — Лаури, а мальчика — Ситтиан, господин, — ответ прозвучал тоже негромко, так как губы едва слушаются от страха и холода. Лаури бережно укутал спутника, а сам по-прежнему обхватил его плечи.

— Как бы проверить, что они были… э… ну, ты понял. Тогда бы раскрылось, что не признанные, — замялся Осилзский. Находясь в зоне слышимости двоих беглецов назвать их открыто падшими язык не повернулся.

— Мда. Видать, я тоже слегка не в себе. Очевидно же! — самокритично покрутил головой лекарь и направился к гибридам. — Как там они назвались?

— Старший — Лаури, а младший — Ситтиан, — подсказал Флет, наблюдая за происходящим.

— Ясно. Сними ка рубаху, Лаури! — велел Соул, наклоняясь к старшему. По человеческим меркам уже зрелый мужчина, хотя и молодой. Ровесник Гаура. Но на перечисленном общие черты и заканчиваются. Григстанская игрушка торопливо стянул ткань, выпрямился, стараясь не дрожать, немного откинул назад голову и многозначительным жестом коснулся узла на штанах, стараясь предугадать дальнейшие требования. На бледной коже под ключицей даже с расстояния отлично различается клеймо. На всякий случай старается смотреть вверх, дабы не прогневить вероятностью применения гипноза.

— Я знаю, что ты не способен подчинить меня. Не беспокойся. С тобой всё. Ситтиан, а ты?

Юноша поспешно встал и повторил движения спутника. Отпечаток на груди ещё даже не совсем зажил. Лаури выдавил буквально умоляющую улыбку, поколебался мгновение, а затем неуверенно протянул руки, призывно заглянув в лицо Нгдаси. Лекарь отдёрнулся, отталкивая его ладонью, и многозначительно процедил:

— Нет!

— Но… Я опытный… Он не справится! — жалобно прошептал в нарушение имеющихся от рождения прав раб, стараясь очаровать каждым своим грациозным движением.

— Не надо. Одевайтесь оба. Мне лишь надо было уточнить, кем вы являетесь, — как можно мягче объяснил боец и поспешил отойти. Они радостно переглянулись и низко поклонились. Потом снова сели рядом, с тревогой посматривая по сторонам. Врачеватель принёс им несколько листков различных целебных трав и протянул старшему.

— Приложи к ногам мальчонке. А то воспалится. Уменьшит боль. Понял?

Лаури с благодарностью кивнул и занялся ступнями опекаемого им мальца. Человек заметил:

— Здесь никто не станет вас трогать. Не бойтесь. Вы здесь свободные, практически. Если удостоверимся, что ничем не угрожаете, то станете вольными совсем.

Вот теперь речь незнакомца не осилили осмыслить. Не знают, как так может быть, рождённые для унижения.

Идти эдаким составом оказалось непросто. А потому и к следующему вечеру ещё не дошли. Полукровок едва держали ноги. Ситтиан вообще шёл только благодаря поддержке Лаури, плотно стиснувшего зубы и упрямо продолжавшего пытаться выдержать темп окружающих и не выпустить руки паренька, которую перекинул через свои плечи. Соул мысленно отметил: старший ставит для себя первоочередной задачей защиту. Готов действовать даже в ущерб себе. Оба ведь не знали дорог!

На вторую ночь легли у костра все вместе — выдался крайне прохладный вечер. Гибриды буквально свалились на предложенное место. Ситтиан приглушённо плакал, стараясь спрятать слёзы. Лаури гладил его по спине, пока малыш не заснул, а затем позволил себе отключиться. За всё время эти двое не говорили, приученные молчать. Не знающие длительных переходов, страшно вымотались. Но даже в подобном состоянии оба ухитрялись радоваться каждой травинке и листику, восторгаться самой распространённой живностью в лесу. Ведь им и невдомёк до сих пор было, что где-то бывает вот так красиво и много всего. Трогательные в своей младенческой искренности, они вызывали у вольнорождённых то и дело добродушный смех, хоть и замедляли продвижение.

Раст проснулся от осторожного нежного касания. Стряхнул сон, стараясь вникнуть в происходящее. Лаури лежал рядом. Ощутив движение, ласково и медленно погладил по плечу, приник всем телом, постепенно стал спускать ладонь всё ниже, очевидно в полудрёме собираясь приступить к намного более откровенным ласкам. Флет с тихим воплем отпрыгнул на несколько локтей. Гибрид окончательно пробудился, сонно потёр веки, сел, озираясь.

— Ты чего? А? Говори! Что тебе надо было! — возмущённо набросился на него воин.

— Я так приучен… Если просыпаюсь не один и замечаю, что партнёр не спит, то надо постараться доставить удовольствие. Я трогал Вас? Простите! — Лаури торопливо подскочил, стал на колени и низко опустил голову, коснувшись земли. Заметно дрожит от предчувствия наказания за неверное поведение.

— Не смей меня касаться больше! Слышишь?! Спи! — выяснилось: искренне злиться на настолько жалкое существо невозможно. Бедняга облегчённо вздохнул и поспешил снова лечь. Кое-кто из расположившихся поблизости проснулся от их голосов и теперь с настороженностью или недоумением следит за григстанскими игрушками.