Рождение (СИ) - "Мария Птица-Кошка" - Страница 74

— Я понимаю, насколько мои слова пугают своей неприкрытой бунтарской сущностью, однако… Я теперь вне закона. Мне действительно нечего терять. Я служу уже вовсе не князю. И я не хочу лишиться и человеческого народа, согласившегося не только принять меня, но и помочь встать на ноги вновь. Именно это движет мною.

— Следовательно, ты действительно служишь теперь… Кажется, Осилзскому? Почему-то, у него достаточно традиционное григстанское второе имя[18]… Удивительное заявление. Столь привлекательная личность и несущая в себе Кровь рода, дублирующего род Тарокко… Звучит неправдоподобно! — улыбка вновь открыла явную склонность к флирту. Подумывает свернуть разговор в противоположное русло?

— Я ему не просто служу. Я стала его женщиной. Именно он покровительствует мне в стенах Убежища. В добавок… Вы, наверняка в курсе: моя Кровь отнюдь не так чиста. И… я не собираюсь заставлять Вас отвечать мне сегодня. Мои слова надо обдумать. Это естественно, — она ласкает свой узкий бокал нежными движениями пальцев, следя за реакцией сидящего напротив григстанина. Встал, подошёл и низко наклонился к самому лицу:

— А что будет, если я решу схватить тебя и обвинить в подстрекательстве?

— Меня казнят. Но для человечества ничего не изменится. И для Вас тоже. Доказывать вину не придётся: я нахожусь уже вне законов нашего народа. Но, господин Косимон… Разве цель нашей жизни только в выживании? Теперь моим народом, как Вы должны были уже понять, стали члены Сопротивления. И у моего народа есть только один шанс, который я пытаюсь использовать в данный момент. Что Вы выиграете, приговорив меня? Ничего. Позвольте себе обдумать. Кстати… Я занималась поисками поддержки Вам вовсе не только среди полудиких на первый взгляд племён. Также и среди григстанов. Там тоже есть сторонники смены власти. Я не хочу юлить. Я говорю напрямую! Обдумайте моё предложение. Думать — не преступление. Послушать Ваше решение я приду позже, если, конечно, господин Косимон не вызовет охрану и не заточит меня до оглашения воли своего высокородного повелителя.

— Играешь в опасные игры! — его дыхание скользит по щеке юной посетительницы. Такое горячее и близкое. — Хотелось бы мне встретить столь привлекательную особу на балу, а не во время преступного заговора, куда меня пытаются вовлечь!

— Это было бы замечательно, но уже невозможно, к сожалению! У их племени принята моногамия. Я не имею права играть с доверием ко мне их предводителя, — мягкая печальная улыбка заставила наследника вздохнуть и отстраниться, не обижаясь.

— Жаль, действительно жаль! Такая очаровательная и недоступная! Не прими за оскорбление, но я начинаю соглашаться, словно бы даже капля их крови красит женщину… Всё-таки ты слишком искушаешь судьбу, приходя ко мне сюда без сопровождения! — лёгкий смех подсказал, что пытается обратить сказанное в неловкую, даже, пожалуй, скабрезную шутку. На самом же деле рассуждает над рискованным предложением, над тем, как реагировать, как не просчитаться… Силион встала, приблизилась вплотную и с игривым лукавством коснулась кончиками пальцев щеки мужчины.

— Мне искренне жаль, сударь! И всё-таки… я подозреваю, что между боеспособной армией и женщиной стоит выбрать первое… Разве я не права?

— Смотря от ситуации, госпожа Окналзски! Уж поверь на слово! — его вздох выдал напряжённость.

— Они будут нуждаться не в устном обещании. Всё будет должно оформляться по законам князя и григстанского государства. Необходимо будет официальное признание человечества в качестве равноправного народа со своим управлением и подчинением только князю, которым, надеюсь, станете Вы, господин, — почти на самое ухо уточнила она.

— Им нужен герцог? И…

— Не григстанин. Человек! Вы верно поняли меня! Не выбранный на Испытании Крови, а избранный из их среды за свои заслуги перед толерантным князем. Новым князем, конечно же.

— Хм… больно уж фантастически звучат такие идеи! Надеешься стать герцогиней? — усмехнулся очень нервно. Взвешивает в уме, без сомнения взвешивает!

— Цена высока, но и цель не так уж мала… Разве нет?

— Цель? Пытаешься поймать на слове? Я не давал согласия, сударыня! Я лишь очарован твоим обществом. И только, красавица! — заигрывание уже не обманет.

— Я приду за решением позднее.

— Просто приходи! — но поняли друг друга отлично. Нужно взвесить всё. Говорить что-то пока рано. Его приглашение уже откровенное нарушение клятвы, принесённой Фуналу. Ибо является подтверждением возможности уйти безнаказанной после прямого предложения свергнуть нынешнюю власть. Кровная кандидатка грациозно склонилась и ощутила, как на короткое мгновение его ладонь легла на её затылок, а губы мягко прижались к сложно уложенным волосам. Изображает влечение, но только прикрывается им, словно щитом, от обвинения в преступной заинтересованности планами опальной. Теперь, в случае таких нападок всегда можно повернуть всё, как развлечение с всего лишь привлекавшей физически полукровкой, много возомнившей о себе. Провожал стройную девочку взор, полный отнюдь не вожделения. Холодная работа рассудка началась. И уже сейчас лицезреет: действительно будет ждать возвращения юной искусительницы.

Побродив по городу, убедилась — следом никто не шёл. Наконец, разрешила себе ступить на указанную Таузски улицу. Район рабов. Серо и неуютно. Кроме григстанских надсмотрщиков, её соплеменники практически не встречаются. Преимущество составляет человеческое население. Кто-то держит здесь из брезгливости домашних слуг, чтобы не соседствовать с ними под одной крышей, кто-то сдаёт в наём своих работников. Чуть в стороне несколько разукрашенных легкомысленными узорами строений с крошечными зарешеченными окнами. Судя по вывеске, здесь можно как воспользоваться для себя местными падшими, так и снять помещение с уходом для собственной игрушки. Силион то и дело ловит на себе робкое внимание местных. Живя среди вольных обитателей Убежища, уже и забыла, что человек способен выглядеть так: забитым и безвольным скотом, совершенно не умеющим думать — только функционировать по чужой воле согласно обученным командам.

В уютной, хотя несколько мрачной приёмной встретила полная услужливая горожанка. Поприветствовала и, не задавая лишних вопросов, тихо сообщила:

— Мне сказали, что Вы придёте. Не волнуйтесь, Вас уже ждут.

В небольшой комнате в подвале оказалось ещё темнее, хотя обстановка и комфортная из-за большого количества зажжённых свечей в металлических светильниках. Римм сидит на краю широкой кровати с решётчатой спинкой и тёмно-малиновым пологом. Рядом на столике стоит поднос с бокалом красного вина и кувшином. Кандидат настолько ушёл в размышления, что начисто забыл о напитке, рассматривая содержимое прозрачного стекла скорее в качестве красивого предмета. Услышав шаги, быстро обернулся и облегчённо вздохнул, поднимаясь навстречу.

— Я уже начал волноваться, сударыня. Как прошло?

— Я здесь. Следовательно, Сиото задумался над предложением. Иначе, я бы уже была схвачена. Так что первая часть нашего плана на сегодня выполнена. Как насчёт второй? — Силион постаралась говорить ободряюще, но молодой григстанин выглядит слишком рассеянным от волнения. Он невнятно позвал:

— Войди, Одда.

Девушка вышла из-за занавески в углу и остановилась. Молчаливая, словно тень. Одета, как и подобает падшей: какая-то прямоугольная рвань с отверстием, представлявшая из себя подобие короткого платья уже непонятного от возраста цвета, открывающего руки и ноги. Пользуясь единственно возможным способом прикрыть себя, носит одежду под самую шею. На почти прозрачном треугольном лице с острыми тонкими чертами застыло отрешённо-усталое выражение. Безнадёжность превратилась в постоянное состояние, усилившись с тех пор, как перестала пользоваться спросом владельца. Светлые волосы мелкими колечками непослушно выбиваются из небрежной причёски, окутывая голову золотистым ореолом. Фигура у неё отличная: совершенно несвойственная григстанам чувственность сквозит в каждой чёрточке, не делая при том полной, — от высокой груди до широких бёдер, так контрастирующих с тонкой талией. Подобные ценятся высоко и являют из себя обычно прекрасный образец селекции на фермах. Кончики хрупких пальцев чуть вздрагивают, но руки продолжает держать опущенными вдоль тела. Римм отвернулся и вздохнул, стараясь одолеть угрызения совести от облика маленького питомца. Взять себя под контроль удалось довольно скоро. Твёрдо рассказал: