Бывшая жена (СИ) - Алексеева Дана - Страница 31

Детская большая, яркая и обставлена всем, чем только можно. Райское место для ребёнка. У самой глаза разбегаются.

– Конечно, – выпаливает она. – Столько игрушек, каких у меня никогда не было… И лесенка такая крутая. Смотри, как могу!

– Осторожнее…

Захваченная энтузиазмом, Катя взбирается на спортивный уголок и подобно обезьянке ползает по конструкциям, словно всю жизнь здесь практиковалась в тайне от матери.

Я не могу не радоваться, что дочке понравилось новое место. Ведь очередной переезд – тяжёлое событие не только для взрослого, но и для ребенка. Катя постоянно спрашивает, почему мы съехали и когда вернёмся в квартиру к отцу. Сказать, что папа отказался от неё и покинул нашу жизнь навсегда, да ещё и вместе с бабушкой – не представляется мне возможным, поэтому всячески обхожу эту тему и не устаю повторять, что всё у нас будет хорошо. Мне и самой такая ежедневная мантра необходима.

– Что ж, ребёнок оценил, – довольно смеётся Прохоров, наблюдая за Катей.

– Это точно. Игрушки совсем новые… – замечаю я, когда беру в руки большого плюшевого мишку, и поворачиваюсь к Сергею Владимировичу. – И такой обустроенный спортивный уголок в съёмной квартире… Вы раньше жили здесь со своей семьёй и детьми?

– Нет, к сожалению, семьёй и детьми я пока не обзавёлся… А игрушки накупил, чтобы ребёнку понравилось. Честно сказать, я особо в них не разбираюсь, потому набрал почти всё, что было…

– Какой кошмар, – чувствую крайнюю неловкость от такого откровения и начинаю тараторить. – Вам не стоило так тратиться: Катюха обошлась бы и без горы игрушек, а я и так не знаю, когда смогу в полной мере расплатиться за квартиру.

– Аня, перестаньте меня упрекать в любви к детям. Своих не имею, так дайте порадовать других, если есть такая возможность.

– Что вы, я вовсе не это имела в виду, – переживаю, что могла задеть его. – В любом случае огромное вам спасибо, Сергей Владимирович.

Мы выходим из детской и за разговором двигаемся по периметру других комнат.

– Зовите меня просто Сергей, умоляю… Мы ведь не на работе, Аня. И не старик я вроде, – усмехается мужчина и проводит ладонью по короткому ёжику волос.

– Я из уважения. И до старика вам, то есть тебе… Ещё далеко, – исправляюсь я, ведь язык ещё не привык к панибратскому обращению. – Вы… Ты очень хорошо выглядишь. Просто прекрасно.

Я оценивающе оглядываю Сергея и убеждаюсь в сказанном. Мужчина в самом расцвете сил.

Прохоров сотрясает стены своим смехом.

– Я же пошутил, Аня. Но за комплимент спасибо! Такое чувство, что сам на него напросился.

– Вовсе нет, я сказала, что вижу. Странно, что ты ещё без семьи: видных мужчин быстро расхватывают.

Сергей усмехается и, засунув руки в карманы брюк, смотрит на меня провокационно:

– Может, я просто не встретил ту, которая сделает меня счастливым?

– Может…

– Или встретил, но никак не наберусь смелости рассказать ей об этом.

– О чём?

– О своих чувствах.

Становится не по себе, когда мужской прицельный взгляд облепляет меня всё сильнее. Сергей подходит ближе и берёт меня за руку. Та сразу вспыхивает жаром, как и мои щёки… Что такое? Большое пространство мгновенно сужается, и теперь я вижу только Сергея и его горящий взгляд.

– Я довольно сдержан в отношениях с женщинами… Но в первый день, как только увидел тебя и твоё смущённое, как сейчас, и раскрасневшееся личико, то сразу понял, что… Ты нравишься мне, Аня. Сильно.

– Я… – в горле пересыхает, и слова исчезают. – Не знаю, что сказать.

– Понимаю, я и сам в лёгком шоке от того, что происходит, если честно. Никогда прежде не признавался в чувствах так скоро и так открыто… Ты вскружила мне голову.

От этих слов кружится голова сейчас у меня. Сергей держит меня за руку, и это к лучшему, ведь в коленях появилась слабость. Как бы не упасть.

– Я даже не пыталась, и мысли не было, чтобы привлечь внимание. И я сейчас немного не готова к таким откровениям…

– Вижу, как ты растеряна, – его губы слегка касаются кончиков пальцев. Я перестаю дышать. – Извини, если расстроил. Я полный дурак, если понадеялся на взаимность… Но и молчать о чувствах уже не мог: они переполняли меня.

– Но… Я… Просто…

Выдыхаю, не в силах подобрать слова. Могу ли говорить сейчас о взаимности? Язык не поворачивается. Сергей, конечно, симпатичен мне… Да он любой бы, наверно, понравился: статный, красивый, воспитанный, отзывчивый… Но у меня нет той вспышки чувств, о которой говорит мужчина.

– Не мучай себя, – останавливает мои муки Прохоров, всё понимая. – Не говори лишних слов, если нечего сказать. Тем более, если я противен тебе…

– Нет! Конечно, не противен! – прорезается голос в моменте, где я уверена. – Я удивлена – это факт. Мне странно всё это слышать и видеть. Я никогда не чувствовала такой обходительности и… такого трепета по отношению к себе. Я в замешательстве, и только.

Это правда. Мой первый брак был по любви, но любовь эта – гамма чувств всех красок, часто буйных и страстных, порой противоборствующих между собой. К чему это привело? Ко второму браку, вынужденному, где в основе было чувство вины и потакание нелюбимому мужу, что привело к неминуемому разводу.

Может, для счастья мне нужно именно то, что предлагает Прохоров? Надежность, уверенность в завтрашнем дне, уважение и вместе с тем трепетность и нежность. Кто знает ответ на этот вопрос? Время и моё решение.

– Раз так, то я не тороплю тебя, Аня. Думай, сколько надо будет. Выбор за тобой, и мне придётся принять его, каким бы он ни был. В любом случае моё отношение к тебе не изменится, и я буду рад помогать тебе, чем смогу.

Ещё слово, и я проснусь… Да, абсолютно точно. Такого ведь в жизни не бывает. Чем я заслужила к себе такое отношение? А может, это судьба, которая сжалилась надо мною и наградила таким подарком?

– Да, я подумаю, – киваю в ответ. – Мне нужно время.

– Понимаю, и всё же надеюсь… – Сергей не заканчивает, но мне и так понятно, на что он надеется. – Что ж, размещайтесь с дочкой в квартире, а я пойду, не буду вам мешать и стоять над душой.

Мужчина протягивает мне ключи от квартиры и напоминает:

– Номер мой у тебя есть, звони в любое время…

– Хорошо, спасибо.

Прохоров заглядывает в детскую и прощается с Катей.

– Пока! – машет ручкой дочь, прыгая на большом резиновом мячике.

Я провожаю Сергея и закрываю за ним дверь. В голове кишат тысячи мыслей. Хочу вытрясти их работой, но они сами пробуждаются за процессом. Перебираю одежду из чемоданов вместе с вопросами, которые не дают покоя.

Звонок в дверь спустя пять минут после ухода Прохорова удивляет. Может, забыл что-то?

Открываю дверь и тут же хочу её захлопнуть, потому что на пороге вижу Артёма.

– Не так быстро, дорогая, – он силой давит на дверь и фиксирует её ногой. – Где твоё гостеприимство?

Вид у бывшего слишком наглый и самоуверенный. Даже чересчур.

– Ты следишь за мной? – вспыхиваю и толкаю его в грудь. – Я всё сказала тебе, Артём, уходи!

– Уверена?

– Уверена! Закрой дверь сейчас же, – дёргаю за ручку, но всё тщетно. Артём не думает сдвигаться с места.

– И не подумаю. Я хочу видеть Катю, как она?

– Какое тебе дело до моей дочери?! Бродский, ещё секунда, и я позвоню в полицию!

Артём усмехается, а потом ударяет по двери кулаком и жёстко заявляет:

– Я. Имею. Право. Видеть. Свою! Дочь.

Артём

Сначала я не поверил. Бред пьяного и оскорблённого мужа – ни больше…

Потом засомневался. Слишком яростно Коля выплёвывал слова ненависти в мою сторону и подозрительно громко отрекался от дочери.

И в конце концов я сопоставил факты. Кате почти пять, примерно столько же лет назад Аня ушла от меня. Все шансы, что ребенок мой.

В баре, наглотавшись водки, Коля обзывал её самыми дрянными словами, рассказывая, как та использовала его и всех обманула.