Командировка в ад (СИ) - Казаков Дмитрий Львович - Страница 34

На меня удивленно глянула женщина, облаченная в цветастое платье, вытаращил золотистые глаза малыш лет пяти, которого она вела за руку. При взгляде на него сердце мое сжалось — эх, как там Сашка, наверняка страдает, ждет меня и скучает, а я ухитрился попасть в плен, где и вовсе могу сгинуть.

Мужчины тут ходили не только в безрукавках и мешковатых штанах, как в лесу. Многие носили комбинезоны под горло, другие были в балахонах вроде того, в котором щеголял Шесть Гор, хотя попроще и не такие яркие. На меня смотрели без враждебности, скорее с недоумением — как на уродливого хищного зверя, посаженного на цепь.

Катились тележки, их тащили многоногие лохматыеживотные черного цвета. Напоминали они небольших, с крупную собаку, бегемотов, и звуки издавали вроде отрывистого тявканья.

Едва не вступив в свежую, еще жидкую «лепешку», я понял, что за вонь уловил в первый же момент.

— Сюда давай, — конвоир толкнул меня стволом автомата, и мы свернули в узкий и темный переулок.

Тот заканчивался тупиком, где из земляной стены торчали некий агрегат: ржавое, мудреное переплетение металлических трубок и проводов, наверняка какой-нибудь хитрый брианский мотор или компрессор, а может быть и то, для чего в земных языках даже слова нет.

— Это надо расчистить и привести в рабочее состояние, — велел конвоир.

— Как, чтоб я сдох? Голыми руками? — я попытался повернуться к нему, но получил жесткий тычок прикладом между лопатками, от которого качнулся вперед, а затем еще и пинок пониже поясницы, швырнувший меня на четвереньки.

— У тебя же есть инструменты?

Ну точно, за нами подглядывали, если не с помощью видеокамер, то как-нибудь еще.

— Есть, — я поднялся, вытащил из кармана плоскогубцы. — И сильно это поможет?

Конвоир мой пожал плечами:

— Не справишься — будешь расстрелян.

Я некоторое время смотрел на него, кипя от злости, в его золотистые равнодушные глаза на бледном лице, а потом выругался про себя и отвернулся. Ладно, первым делом надо откусить кусок проволоки, чтобы использовать для очистки прочего… вот торчит, например.

А ведь этот кусок можно использовать как оружие…

Но да, убью я конвоира, захвачу его автомат, и дальше что, в одиночку прорываться на поверхность?

— А что это хоть такое? — спросил я, соскребая с самой большой трубки землю.

Думал, что конвоир не заметит, но он все же снизошел:

— Откачиватель загрязнений.

Ясно, что-то вроде фильтра, без которого в подземном мегаполисе не обойтись. Наверняка его долгие годы не использовали, а теперь собираются пустить в дело… а тут я пригодился.

Свои-то мастера все на фронте.

Я отчистил трубки, содрал с них ржавчину, и принялся распутывать провода, такие же как на земле, только изоляция не из пластика, материал напоминал скорее древесную кору. Пока возился, начал понимать, как этот агрегат устроен — вот тут подсос, и потом все должно уходить в стену, где наверняка труба большего диаметра; явно не хватает источника питания, к которому ведут провода, так что я могу только их зачистить и подготовить.

Занимаясь привычным делом, я успокоился, и даже злость на конвоира улеглась.

Вытягивая очередной провод, я проехался пальцем по заусенцу на одной из труб. Царапина оказалась глубокой и болезненной, хлынула кровь, и я невольно сунул палец в рот.

— Что, больно тебе? — спросил бриан.

Я поднял на него взгляд, да так и замер, поскольку увидел, что творится на улице, в которую выходит наш переулок.

Там преспокойно беседовали двое бриан и кайтерит… очень высокий, со смуглойкожей и алыми глазами. Вместо офицерской формы на нем была накидка защитного цвета, а светлые волосы прятались под капюшоном, но я не мог ошибиться, слишком хорошо я знал это вытянутое лицо, тонкие губы, презрительную усмешку.

Принц Табгун, родич Гегемона, в подземном городе бриан! К-как это понимать?

Один из бриан сказал что-то, кайтерит дружески потрепал его по плечу, и они пошли дальше. А я застыл на месте, скованный, отравленный, пронзенный насквозь диким страхом — если Табгун узнает, что я его видео и опознал, то он отдаст все, чтобы убить не только меня, но и всех моих друзей, родных и близких.

Оставалось надеяться, что он в темноте переулка меня не заметил.

После обеда нас снова выгнали на плац, где ожидал Шесть Гор.

— Воссядьте же на пол, — неожиданно распорядился он. — Широкими рядами. Оставляйте проходы между ними.

Недоуменно переглядываясь, мы начали опускаться на утоптанную, твердую землю. Конвоиры с помощью окриков и тычков заставили нас рассредоточиться, так что получилось несколько редких шеренг.

— Коли же тот, кто услышит истину, того разум из смятения к истине устремится! — изрек Шесть Гор. — Слушайте со вниманием! Всякий, кто небрежение проявит, наказан суть!

Сегодня он изъяснялся еще более причудливо, чем раньше.

С хриплым карканьем ожили размещенные под потолком динамики, и на нас обрушилась бодрая музыка.

— Мир и покой, стабильность и равновесие, — разбавил мелодию суровый женский голос, — вот к чему стремится любое живое существо, и всякий, идущий против этой тенденции, служит помрачению, совершает великий грех отхода от естественности, спорит с законами Вселенной. Излечение заблудших, погрязших в агрессии и суете, возможно, но требует многих усилий и сотрудничества с их стороны, но до истинной сути их добраться непросто. Приходится ломать ту скорлупу, в которой они замкнулись, взывать к их сокрытой, подавленной бдительности…

Дама вещала монотонно и агрессивно, музыка гремела, и все это напоминало проповедь в тоталитарной секте.

Краем глаза я заметил, как покачнулась голова Везига, раз, второй, а потом упала на грудь. Мгновение он держался, а затем начал клониться на сторону, и тут же поднялась рука Шести Гор, указала в ту сторону. Рядом с задремавшим вилидаро появился один из конвоиров с длинной палкой в руке.

Последовал хлесткий, с оттягом удар по спине Везига, и тот дернулся, вскинул голову, лицо его исказилось от боли.

— …милость обрушится на них подобно водопаду благодеяний! — продолжалагромыхатьдама в динамиках.

Ого, вот как они хотят «взывать к бдительности»!

Через пять минут не выдержал кто-то из девчонок, сидевших позади меня, и понял я это по по тонкому вскрику. Повернуть голову не рискнул, вдруг это движение будет истолковано как попытка увильнуть от «водопада благодеяний» — Шесть Гор наблюдал за нами, точно курица за цыплятами, глаза его восторженно блестели.

В записи, которую нас заставляли слушать, было не очень много смысла, зато много повторяющихся лозунгов, призывов, они буквально били по мозгу, и я быстро понял, что дурею. Несколько раз ущипнул себя — сильно, до боли, чтобы только не задремать, не получить палкой по организму.

Попытался вслушаться, и понял, что смысл от меня просто ускользает, и вовсе не потому, что снова заглючил переводчик.

— Довольно! — Шесть Гор вскинул руку, и динамики заткнулись.

Я облегченно вздохнул, зашевелились сидевшие вокруг меня соратники.

— А теперь вопрошание, — бриан осклабился, показав десны в мелких присосках. — Стремления любого живого существа — к чему они сводятся? Ответствуй, ты!

И он указал… на Макса, который расположился прямо передо мной.

— Э, ну… это… — тот беспокойно заерзал, почесал в затылке. — Мир вапще… и покой… Всякое это.

— Ответ неточный, — Шесть Гор сокрушенно покачал головой. — Наказать его.

Послышались шаги, и рядом со мной появился конвоир, тот самый, что сопровождал меня в город. Он улыбнулся, когда вскинул палку, и в следующий момент Макс завопил от боли, неожиданности и унижения.

Я стиснул челюсти… я могу броситься на этого урода, скрутить его… но нельзя!

— Ответствовать нужно в точности так, как сие записано в Скрижалях Истинности, — сказал Шесть Гор. — Так, каковы же потоки нисхождения милости на тех, кто ее взыскует? Отвечай, ты!