Будни самогонщика Гоши (СИ) - Матвиенко Анатолий Евгеньевич - Страница 39

Решать буду позже, когда донесу страшную новость до Мюррея. И его воинов не хватит, нужно поднимать весь кордон, слать за помощью в столицу к королю Караху… Черт, чтобы этот мир стал мне убежищем, придется его спасать.

Я успел отползти на сотню метров, когда среди стада кхаров заметил движение. Поднес бинокль к глазам.

Крепкий парень в широких шароварах и серой куртке, поверх которой было наброшено что-то вроде бурки, накинул седло на рогатого скакуна.

По закону подлости поедет ко мне. Готов поспорить. И что делать?

До велосипеда половина меры. Бегаю хорошо, особенно когда страшно. Но могу не успеть. Если пристрелю засранца, всполошу весь табор, пусть они и не привыкли к пальбе.

Я предпочел ползти. Но вскоре произошло неожиданное – со стороны шатров донесся задорный щенячий лай.

Верховой, скорее всего – тот самый Ай-Духар, намеревался скакать южнее. От его седла тянулась веревка. На ее конце крутился и тявкал мохнатый комок. И этот комок настойчиво тянул кочевника ко мне, учуяв чужака.

Когда они приблизились, я сумел отыграть еще шагов пятьдесят. Вытащил ТТ и передернул затвор.

– Биб!

– Я здесь, хозяин!

– Выруби его.

– Собаку не могу…

– Человека, дурень!

Едва оправившийся от предыдущего задания, призрак поплыл к Ай-Духару. Тот не обратил на приближающееся облачко ни малейшего внимания, занятый натягиванием тетивы. Стрелу наложить не успел, сполз с седла на траву. Звук такой – шмяк! Больно, наверно. Веревка, захлестнутая на запястье, удерживала черного кудлатого щенка, рвущегося в мою сторону. Он по-прежнему брехал и одновременно махал куцым крысиным хвостом.

От деда в Дымках мне в восемнадцатом достался старый барбос по кличке Шарик. Жил в будке, зимой умер. Большого опыта с собаками у меня нет, но тут само себе понятно: брехун не нападает. Скорее – тянется поиграть с новым персонажем. У его хозяина были совсем другие намерения.

Пока гораздо больше беспокоило еще одно животное – рыжий кхар. Бык сердито зыркал красным глазом и рыл копытом землю. Острые рога не сулили ничего доброго.

Осторожно, чтобы не провоцировать боевое жвачное, я освободился от рюкзака и достал еду. Сало кхару – точно не по вкусу, а вот хлеб…

– Хороший… Хороший мальчик! Гош угостит тебя хлебом. Потом угостит луком.

Бык всхрапнул. Снова колупнул траву. Вроде тепло, а казалось – из его ноздрей валит пар, словно на морозе. Если что не так, пуля от ТТ его не остановит. Мясо он не ест. Но любит топтать копытами, пока это мясо все еще сучит ручками-ножками.

Влажная ноздря придирчиво нюхнула хлеб. Выхватил краюху, едва не оторвав мне пальцы. Луковицу поймал на лету. Хорошая коровка…

Как-то прикрывшись копытным от поселения кочевников, я стянул с бесчувственного тела бурку. Затем – островерхую шапочку с кисточкой на конце. Нацепил их на себя. Теперь с такого расстояния точно не отличим от сына местного царька.

Тушка пленника упала поперек хребта кхара. Щен с восторгом впился в кусок грудинки, я постарался дать ему без сала. Не знаю, что можно скармливать таким юным. Мохнатый слопал свинину одним глотком. И сразу стал мне другом. Оба зверька слишком легко сменили хозяина.

Мы поехали прочь, к куцему дереву, обозначавшему парковку байка. Не в упрек китайскому горнику, на велосипеде не увез бы туловище степняка. Кхар – все же более мощный транспорт.

– Мне больно, хозяин!

– С чего тебе больно?

– У этого в кармане амулет. Магия, мне не понятная. Жжет – мочи нет.

Там действительно нашелся гладкий камушек, формой напоминавший жабку. Уж не он ли помог степняку засечь и пристрелить деревенского наблюдателя через переплетение веток на дереве?

Камень полетел далеко в траву, призрак перестал жаловаться.

Я слез с кхара и стащил его бывшего владельца. Бык ткнулся носом мне в руки, выпрашивая хлеб, и разочарованно принялся щипать деревце.

Пленник выглядел просто уснувшим. Знаю, что разведка, когда берет языка и не тащит за линию фронта, допрашивает на месте и жестко. Не от кровожадности, таков закон войны. Не я ее начал, а степняк, убивший Трика. Возможно – лежавший передо мной.

– Биб! Приведи гада в чувство.

Первое, что тот увидел, был нож у его глаз. Степняк схватился за пояс, но не обнаружил ничего колюще-режущего.

– Жалкий пырх! Знаешь, на кого руку поднял?

– Не руку, а ногу.

Я придавил ему горло кроссовком. Не больно, но унизительно. Биб вонзился парню в мозги. Зачем пытать, лучше вежливо вывернуть ему башку наизнанку.

– Он не единственный сын вождя, хозяин. Есть еще второй, на год младше. Но он не в авторитете как Ай-Духар.

– Узнай, какого черта они решили атаковать Мульд?

Ясно, что из желания грабить… Но душа чуяла – не только. Я не ошибся.

– Они с парнями, сыновьями вождей, поспорили – кто возьмет себе первую красавицу Мульда. Ай-Духар два года тому назад ездил продавать шкуры, видел дочь брента Клая, они настоящие анты. Вот и поклялся – его девка будет.

Клай не рассказывал… Да кто будет хвастаться, что к его единственной дочке липнет всякая погань! Карах, издавая законы, не ввел один очень важный для средневековья – прятать девицам и дамам лицо, чтоб не подвергать себя опасности и не вводить в искушение подобных Ай-Духару. Они еще не научены сдерживать импульсы, попадающие в мозг прямо из промежности, думают членом, а не головой.

– Можешь выпить ему душу?

– Я еще не вполне отдохнул, хозяин!

Вот все приходится самому…

Когда несостоявшийся бой-френд Мюи дернулся и затих, я отогнал от него песеля и боевого быка, учуявших кровь. Разведка закончена. Можно возвращаться – со сведениями и с трофеями.

Я почесал репу. Все же есть неоконченное дело в степи. Биб, хоть и слабак рядом со взрослыми верьями, кое-что может, доказал. По-хорошему поселок монголо-татар надо навестить еще раз. Но… Я не один.

Щенок и бык смотрели на меня вопросительно. И не слишком сыто. Мне тоже хотелось есть. Но сало без хлеба и лука с одной только водой – ни разу не деликатес. Вздохнув, я отправился в деревню с байком на крупе быка и тявкающим щенком на привязи. Бурку и островерхую шапку бросил, иначе можно нарваться на стрелу. К вечеру въехал в село.

Вызвали Кодая. Тот изумленно вытаращился на щенка.

– Глей! Не уверен… но…

– Что мямлишь?

– Это щенок каросского волкодава!

Я видел тех огромных зверюг, размерами не уступавших пуме в зоопарке, только мохнатых, этот же мне чуть выше коленки…

– Смотрите, господин. Сам маленький, а лапки широкие, больше ладони взрослого мужчины. Ему от силы месяца два от роду, потому не вырос.

Тот крутанулся вокруг Кодая, обмотав ему ногу веревкой, потом игриво вцепился в штанину и потянул. Старик едва не упал.

– Фу! Отпусти деда!

Только сейчас вспомнил, что не спросил у покойника кличку собаки и кхара, сам тоже не придумал. А чтобы пес исполнил команду, надо обращаться по имени. Месяцами тренировать и дрессировать. Из меня такой себе Эдгар Запашный, с животными – не очень.

Кодай сам выпутался из веревки и из щенячьих зубов.

– Оставьте нам! Лучший защитник деревни будет.

Сговорились? То Мюи норовит заныкать арбалет или байк. Или вот этот. Попрошайки! Ну, нет. Я сам в этом мире хрупок и уязвим. Пусть меня защищает.

– Только до завтра. Потом заберу. Кодай! Нужно в замок весть передать. Степняки нападение готовят. Я в ночь опять к ним поеду.

– Помилуй, глей! Если погибнешь…

– Раньше сдохну с голода. Долго меня будешь среди улицы держать? Накорми господина и его собаку. Дай хлеба и лука кхару. Отдохну, и снова в степь. Должен же я заботиться о своих хрымах?

Кодай распорядился, отрок мигом приволок выделанную кожу, перо и чернила от местного попа, единственного грамотного в селении. Автопереводчик Веруна тут пасует. Местные книги начинаю читать, разбираю по слогам. А написать – никак. Рука застыла, не зная, что ей выводить. И Биб не помог. Богам и их сущностям письменность не нужна.