Мужская работа (СИ) - Казаков Дмитрий Львович - Страница 42
- Предыдущая
- 42/62
- Следующая
Как я хотел поговорить с домом… но тиззгха на «Гневе Гегемонии» не появлялись.
Я спросил у Йухиро насчет следующего сеанса связи, тот скривился, обругал нелюдей «созиданиями отвратными», и заявил, что они работают по внешнему договору. Как я понял, Гегемония нанимала их на аутсорс, ну а обладатели чешуйчатых плащей забивали на свои обязанности, когда только могли, ссылаясь на технические трудности.
Все как у людей.
Неожиданно вспомнилась Диль — такой, какой она была тогда на болоте, с текущей изо рта кровью, стоящая на коленях; настроение тут же испортилось, я забыл о нелюдях-торгашах, и о том, что они вживили мне в череп.
На легкие шаги я головы не повернул, и тут передо мной оказалась Юнесса.
— Ты? — я отшатнулся. — Уходи.
— Нет, — она тоже села на пол, скрестив ноги. — Я пришла умолять о помощи, ага.
Сначала Диррг, теперь она? Я им что, Супермен в трусах навыпуск?
— Я не могу тебе помочь, — я собрался встать, но Юнесса положила руку мне на колено, как тогда, на складе, и это прикосновение подействовало на меня как парализующий укол.
— Спаси меня от Равуды, Равуды! — горячо прошептала она, склоняясь ко мне.
Нет, я не буду смотреть на ее грудь, что так призывно колышется под майкой!
— У меня жена… — прохрипел я, пытаясь вызвать из памяти образ Юли, вспомнить, как мне хорошо с ней.
— Да, я знаю, я не пальцем деланная, — Юнесса гладила меня по бедру, все настойчивей и настойчивей. — У тебя жена. У тебя ребенок. Ты к ним вернешься, ага. Только пока ты здесь, помоги мне.
Я мог представить Юлю, ярко и живо, но что такое плод воображения рядом с реальной женщиной, которая возбужденно дышит, от которой одуряюще пахнет, и которую ты уже попробовал?
— Чем я могу помочь, чтоб я сдох?
И как назло, в этот момент в святилище не было никого, хотя я бы обрадовался даже Лиргане!
— Избавь меня от Равуды! Он тебе враг, он убил Диль! Он побил тебя! Я знаю!
Я собрал всю силу воли, схватил ее ладонь и убрал со своей ноги, но вот собственную руку отдернуть не смог, Юнесса вцепилась в нее, точно краб в весло, и я не стал бороться.
— Почему ты тогда лижешься с ним, спишь с ним? — в голове замелькали соответствующие картинки, и я обрадовался, что злость поможет мне справиться с сексуальным влечением.
Но как бы не так!
Нет, я не буду смотреть на ее грудь!
— Мне противно это и отвратительно, но я не могу иначе, — Юнесса всхлипнула. — Мужчины в нашем мире доминируют, но женщина может выбирать… возбуждая и стравливая между собой лучших, самых сильных. Я ненавижу эти обычаи и привычки! Только не могу от них избавиться.
Ярко-синие глаза смотрели искренне, и мне очень хотелось ей верить, очень хотелось. Только вот что это меняло — пусть она вела себя так не ради потехи за мой счет, а следуя каким-то там обрядам ухаживания, принятым у занга, что с того, зачем мне с ней связываться, осложнять себе жизнь?
Мне нужно выжить, протянуть эти три недели, вернуться домой, спасти дочь!
— Ты хочешь, чтобы я его убил?
— А ты не хочешь его убить? Ага? — Юнесса тряхнула кудрявой гривой, ноздри ее раздулись, глаза сузились. — Да, я виновата перед тобой. Я знаю. Ну так накажи меня. Сделай со мной все, что хочешь.
И не успел я вякнуть «нет», как она положила мою руку себе на грудь и сжала. Острый сосок пощекотал мне ладонь, а во второй я вцепился уже сам, стиснул посильнее — пусть знает.
— Аххх… — выдохнула она, корчась и вздрагивая.
— Уйди… — не знаю как, но я сумел произнести это слово. — Не искушай меня… Люди же тут…
— А мы спрячемся!
Юнесса потянула меня вверх, и я вскочил, напряженный, налитый, готовый к бою. Мелькнула мысль, что мы сейчас отправимся в молельню Возвышенной Бабушки, где Крыска попыталась сделать мне минет, и нас застукала центурион.
Девушка потащила меня в другую молельню, где я раньше не был, и вскоре мы очутились пред ликом другого предка, облаченного в броню вроде нашей, только украшенную, и с длинным мечом в лапе. Тут оказалось пусто и темно, ни одной лампадки.
— Накажи меня, накажи… — зашептала она, прижавшись ко мне. — Все, что хочешь!
И какой мужчина устоит перед такими словами?
Извини, Юля, но развратник я страшный!
— На колени, — выдавил я.
Юнесса послушно упала на четвереньки, повела бедрами, оглянулась через плечо. После этого я словно сошел с ума и вцепился, точно клещ, в горячее и сильное молодое тело. Получилось грубо, она застонала, но я не остановился, а еще дернул ее за волосы, сильно, до боли.
Колени мои елозили по холодному шершавому полу, мешали не спущенные до конца штаны, но это был такой кайф, которого я не испытывал очень давно — бешеное, неистовое освобождение, возможность получить удовольствие, не сдерживаясь.
— Накажи меня, накажи… — продолжала шептать Юнесса.
И я наказывал.
Палатка нам досталась та же самая, что и в прошлый раз, и я занял привычное место, но на этом плюсы закончились. Мудаки, обитавшие тут после нас, уделали жилище капитально, оставили кучи мусора в углах и неистребимый запах грязных носков, плесени и гнили.
Нет, и раньше тут воняло не розами, но сейчас, войдя внутрь, я чуть не упал.
— О… о… вапще… — сказал Макс, зажимая нос.
Пришлось откинуть полог, чтобы палатка хоть как-то проветрилась, и тусоваться снаружи. Печки так и не отремонтировали, поэтому мы снова развели костер и расселись вокруг него.
— И целуй меня везде, я ведь взрослая уже, — затянул Макс, отчего мне немедленно захотелось его вовсе не поцеловать.
Мне в лодыжку ткнулось что-то теплое, и опустив взгляд, я обнаружил мохнатую круглую морду с черными глазами.
— А ты тут откуда? — спросил я, и почесал Котика за ухом.
Всегда думал, что корабельная живность за пределы линкора не выбирается.
— Ух ты, какой звереночек! — воскликнула случившаяся рядом Пира. — Кусается?
— Бывает, — ответил я.
Но она уже присела и потянулась к Котику узкой ладошкой, на голове девушки-жевельде закачались перья.
— Хр, — предупреждающе сказал тот, но позволил себя погладить.
— Паразит? Здесь? — голос Равуды над самым ухом заставил меня вздрогнуть, а звук вставленного до упора магазина испугал — он что, собрался стрелять прямо тут. — Уничтожим без жалости.
— Ты что? Нет-нет! Это репрессии! — и так большие глаза Пиры стали чуть ли не в пол-лица.
Я потянулся к автомату Равуды, надеясь сбить прицел, но кайтерит уже нажал курок. Выстрела не последовало, раздался сухой щелчок, треск и резко запахло озоном. Отлично, почистить свое оружие высокомерный дурень забыл, и вот оно его подвело.
— Прочь, уходи! — я пихнул Котика в бок, но тот и не подумал удирать, нагло уселся и вывесил из пасти длинный язык.
Равуда попытался выстрелить еще раз, с тем же результатом — теперь ты, мой дорогой, можешь жать на «гашетку» хоть до посинения, автомат тебя не послушается. Вскочив на ноги, я заехал кайтериту с разворота, с размаху, и угодил куда целился — в челюсть.
Есть там такая точка, куда если попасть, то самый здоровенный лоб ляжет.
У людей… и не только.
Равуду унесло назад, автомат отлетел в сторону, его хозяин с грохотом приземлился на груду мусора. Задергались разбросанные руки, вразнобой заморгали алые глаза, один больше, другой меньше, а я налетел на него, прижал к земле и врезал по морде раз, другой.
Около нашего костра кричали, но мне было все равно — я наслаждался местью, я молотил эту тварь по мордасам, не давая ему очухаться, лупил и за себя, и за Диль, и за Юнессу, и за ту же Пиру, которая побывала у него в постели, а потом была выкинута оттуда как использованный гандон. Равуда ворочался, на автомате закрывал лицо, но двигался он медленно и неуверенно.
Очень уж я удачно влепил ему в первый раз.
— Стой! — кто-то вцепился мне в плечо. — Остановись, это приказ!
Приказ? Я обернулся?
Ждал, что это будет Йухиро или кто-то из наших офицеров, но меня пытался оттащить от кайтерита высокий и очень бледный шавван в полевой форме центуриона с нашивкой медика на груди. Из-за ворота выглядывала татуировка в виде трехпалой лапы с когтями… точно, это же тот самый врач, который дал мне таблетки для переводчика!
- Предыдущая
- 42/62
- Следующая