Магия нуля (СИ) - Абрамыч Степан - Страница 1

…Как вы знаете, наш мир наделен магией, а точнее людьми с необъяснимым даром, дарующий им запредельное могущество. Ни философы, предающие этому сакральный смысл, ни ученые, анализирующие магию, не способны найти ответ на всех волнующий вопрос: «Что такое магия?». Времена меняются, на дворе 21 век, агрессия угасает, а чудо срастается с рутиной. Как бы маги не грозили своими силами, человечество стало достаточно сильным, чтобы не бояться волшебных монстров. И история пойдет как раз о владельце этой самой магии, могущественном волшебнике, изменившем целую эпоху.

. .

Оперевшись на ледяную кирпичную стену, молодой юноша взглянул в небо. Его ноги жалко растопырились на сыром асфальте, черные ногти уродливо уставились на такой же уродливый переулок. С головы свисли длинные пряди пепельных волос, невпопад раскиданных слипшимися от грязи локонами по юношеским плечам. Его бледно-голубые глаза, как капельки дождевой воды, уныло направились к облакам, пытаясь разглядеть неприветливое солнце. Его худощавое бледное тело укрывали лишь лохмотья, настолько рваные, что их можно было вообще не увидеть. Единственным не потрепанным атрибутом его внешности были бутафорские черные рога, нацепленные на вшивую макушку.

Он не был разговорчив, его словарный запас ограничивался «Да» и «Нет», так что и его историю никто не знал, хоть она и не загоняла в сон.

Из всех бед судьба подобрала для нашего героя, скорее всего, наихудшее прошлое. Он родился в полной семье, с любящими родителями, которые не увлекались ни наркотиками, ни алкоголем. Но так было лишь в первые 15 секунд его жизни.

Магия новорожденного заключалось в убийстве через касание. Прикосновение равняется смерти, с одеждой или без, умышленно или случайно, ничего не уходило живым, пересекаясь с его способностью.

Мать умерла при родах, все врачи, принимавшие роды, и отец, присутствующие при этом процессе. Никто не вышел из той палаты, и это было лишь его началом.

Малолетнего убийцу отправили в детдом, его держали в изоляторе, не подпускали ни к кому из взрослых, не говоря уже о детях. Выяснилось, что его способность таила в себе и положительные аспекты — прикосновение к трупу дарило жизнь, мертвецы вставали, как ни в чем не бывало после его контакта. Но и у этой монеты была обратная сторона: люди, убитые самим мальчиком не могли быть воскрешены.

Так прошли еще несколько лет его жизни. Иногда из-за неосторожности он уносил жизни своих сверстников или домашних животных, его не раз пытались убить, но как казалось, его собственная смерть была ему не подвластна, он был бессмертен.

Наконец, его вышвырнули из приюта, и он не нашел себе никакого другого места, кроме этого переулка: люди не могли на него наткнуться, те, кому нужны были услуги воскресителя знали, где он находится, а бандиты не пугали мирных жителей, пытаясь в очередной раз убить «Дьявола». Хотя это чуть не стало его именем. Толпы прозвали его соответствующе его репутации — Бруклинским Дьяволом, а не совсем тупой маг приобрел рога, чтобы окончательно дополнить свой облик и обезопасить остальных от своей силы.

А звали его Бром. Ни фамилии, ни отчества — лишь спонтанная кличка, придуманная в приюте.

Облака также уныло передвигались по голубой глади, не удосуживаясь порадовать их единственного зрителя увлекательными фигурами. Воздух, перемешанный с бензином и вонью неспешными волнами переливались из угла в угол, а солнце так не вылезло из-за кирпичных стен.

Неожиданно, в переулок ворвался высокий мужчина, схвативший себя за грудь. Локоны его белоснежных волос экстравагантно спадали на плечи, как грива льва. Одет он был также престижно: на нем был черный костюм, аккуратные коричневые брюки и большой золотой крест с красивыми узорами, спадающий на грудь и явно не подходящий под его наряд. Болезненно кашляя кровью, он поплелся к неподвижному Брому, попутно перекрестившись положенные три раза.

— Ни ты ли тот известный Дьявол,

Что бремя смерти превозмог?

О, юноша, скажи мне прямо,

Ты ли он?

— Да.

У незнакомца явно был очень певучий и приятный голос, но его стихотворные речи сильно пугали неразговорчивого Дьявола, от чего он сильнее прижался к ледяной каменной опоре своего существования.

— Услышь, мой друг. На землю скоро

Моя поникнет голова,

Тогда коснись меня, и вскоре

Я вновь смогу узреть тебя!

Не медли ж…

Он схватился за грудь и, издав приглушенный звук, больше похожий на икоту, упал своим элегантным лицом в потрескавшийся, покрытый грязью бетон.

Бром с максимальной осторожность поднес свое ухо к груди мертвеца, пытаясь ни в коем случае ее не коснуться. Сердце уже не билось. Дьявол для пущей надежности посидел еще 15 минут в затишье, рассматривая знакомый им переулок и только изредка и с опаской поглядывая на труп незнакомца. Собравшись с силами, он докоснулся до края лакированного ботинка любителя изысканной речи. Несмотря на все его опасения, человек неспешно задышал и покрылся синей мертвенной краской. С тяжелыми вдохами и кашлем незнакомец возобновил свою тираду.

— О боже, как ты к людям к добр,

Что вновь даруешь Данте жизнь,

Не зря молюсь я дни и ночи,

Не зря сей отрок здесь сидит!

Он повернулся в сторону Брома.

— Услышал ты, что Данте я,

Такой же маг с нелегким бремем.

Тебе так благодарен я,

Что родилась в душе идея.

О ты, спаситель падших тел,

Иди за мной на поле чести,

Где все — такие же как ты,

И нет гонений и безчестья.

Ты нужен Богу! Нужен Свету,

Но ты сидишь в болоте этом,

Где от тебя сокрыт весь мир,

Прошу — не спорь, мой друг, пошли!

Хоть Бром и не получил должного образования, он все равно осознавал, что ему необходимы товарищи и общение, но его способность препятствовала этому.

Этот напыщенный мужчина был далеко не первым, выдвигающим похожие предложения, Бром был замечательным оружием, и каждый пытался его заполучить. Никогда в жизни у Дьявола не было альтернатив его существования, переулок — больше ничего для него не существовало, но речь недавно погибшего мага чем-то его возбудило, он почувствовал что-то, и лишь эта незнакомая эмоция толкнула его на этот опрометчивый поступок.

— Да.

Напыщенный Данте весьма удивился столь лаконичной речи его собеседника. Схватившись за свою грудь, за которую он держался еще совсем недавно, он громогласно рассмеялся смехом уверенного в своей исключительности человека, и, улыбнувшись, повел Брома прочь из его мрачной обители.

. .

История продолжалась, а Бром уже сидел в черной иномарке, рассекающей по бетонной трассе. Все пространство водителя было заполнено иконами. Главный герой забился в угол и с удивлением рассматривал виды за окном.

— Верно, ты хотел спросить,

Что я забыл в том месте темном,

Где мне главу пришлось сложить?

— Да.

Не удивительно, что опыт общения Дьявола был невероятно скуден, он банально не мог выстраивать ни вопросы, ни просьбы, ни нормальные ответы, страдая от невозможности повлиять на тяжелый для восприятия диалог.

— Есть маги те, что веру бросив,

Творят злодейства там и тут,

А я один из сил небесных

Был подоставлен под удар,

Не спас меня мой личный дар,

Ведь Данте бесы отравили,

Но я, молясь Ему тогда,

На вас лишь, друже, уповал,

И моим просьбам Боже внемлил,

Теперь я здесь, вопросы есть ли?

— Да. Да. Нет.

Это невероятно примитивное скопление звуков Бром выдавливал из себя дольше, чем Данте свои изречения.

— Мне прекратить разговаривать в стихотворной форме?

— Да

— Только для вас, мой друг. Простите мой язык, но мне так изъясняться гораздо легче. Надеюсь обычный склад речи облегчит вашу мыслительную ношу. Кстати, я так и не узнал: как величать Бруклинского Дьявола?

— Бром.