Пятеро из Рубежного Легиона (СИ) - Аверков Дмитрий - Страница 45

По зову любопытства легионеры проследили, куда местные жители собирали со всех уголков подземного города приспособления для праздничной иллюминации, и с горем пополам все-таки добрались до отдаленной пещеры.

В этой пещере с высокими сводами уже имелось значительное количество углублений для осветительных костров, выдолбленных прямо в каменном полу, они то в данный момент и разгоняли мрак подземелья, но туземцы волокли сюда чаши еще и еще. Расставляли их длинными рядами вдоль стен, складывали из них круглые и плоские пирамидальные фигуры — в общем, готовились к празднику с размахом.

С ослепительным размахом.

Естественно, особый интерес у землян вызвали груды гибких ветвей, наваленных посредине зала, точь-в-точь как те, которые красовались на прекрасных дикарках в виде коробов, разжигающих буйную мужскую фантазию и безжалостно ограничивающих, да даже, по твердому убеждению легионеров, крайне негуманно пресекающих похотливый разгул страждущих взглядов.

Мужское чутье не подвело.

За высокими завалами материала для одежды чучканок сидели местные умельцы и ловко изготавливали новые девичьи наряды, складывая их рядышком аккуратными стопками. Пока изделий было совсем немного, и земляне вполне резонно потоптались в сторонке, поджидая прихода девиц для снятия мерок. Но, по всей видимости, мастера «кроили» и плели обновки по стандартным лекалам, так что разделить интимную атмосферу портных и их моделей — бойцам не удалось.

Осознав безнадежность своих ожиданий, пальцы разочарованно покинули первобытное ателье, еще какое время послонялись по подземелью и вернулись на свою жилплощадь.

Развеять нахлынувшую скуку, мог помочь Мизинец, но самим разыскивать его, легионеры посчитали занятием обременительным, да и слишком много чести ему будет. Просто послали за ним первого подвернувшегося под руку туземца.

Абориген явно не понял, чего они от него добивались, и вскоре вернулся, притащив ненасытным гостям еду и напитки.

В общем-то, он не промахнулся.

Жратва для легионера всегда кстати, и способна потешить не только его желудок, но и заметно улучшить душевное состояние.

Впрочем, через пару часов Мизинец объявился и сам. Уже не важничал, опасаясь насмешек товарищей. Он слишком болезненно реагировал на их издевательства, они буквально рвали на куски его самолюбие.

— Как дела с девками? Близость наладил? — прищурившись, спросил Средний.

— Уже отметился у какой-нибудь прелестной чучканки в ротовой или в какой другой ее полости? — хохотнул Безымянный. — Ну, хоть бы, совсем не прелестной.

Мизинец позеленел, но сдержался, промямлив:

— Я пытался.

— Ты только и можешь, что пытаться и наверняка только мысленно! — привычно ужалил новобранца связист. — Ну, как говорится, в семье не без урода, и даже в могучем Боевом кулаке, на удивление, порой обнаруживается палец со слабыми фалангами.

— Да им строго настрого запрещено к нам подходить! — взвился парень. — До самого праздника!

— Ладно, успокойся, — утихомирил его Субботин. — Поделись с нами, что ты там им «наконсультировал».

Из красноречивого рассказа Мизинца (он порой увлекался, конечно, и нес всякую ахинею или бросался с головой в омут лирических отступлений) стало ясно, что праздник, который устраивают в честь Могучей Пятерни, не придуман специально для того, чтобы потешить сакральных воинов. Аборигены проводят его издавна. Сейчас празднество просто несколько передвинули в календарных датах. Устроят его чуть раньше обычного.

Тут новобранец, вновь подсевший на высокомерие, глумливо выразил сомнения: существует ли у дикарей вообще какой-нибудь календарь? Правда, мгновенно сам себя и обругал, припомнив, что туземцы связывают свою жизнь с фазами местной Луны. Взять тот же праздник Лунопопия.

Когда он дошел до самого интересного, легионеры уже стали зевать под его монотонный бубнеж, но, инстинктивно почуяв приближение сути, взбодрились.

Ведь так же разумное существо выбирает для себя конфету?

Разглядывает формы и красочные обертки, любуется или морщится, увлекается этим процессом, возможно, даже всецело бывает поглощен им.

На время.

И наконец-то наступает момент, когда разум существа устает, ему надоедает этот калейдоскоп бессмысленной пестроты, и он просыпается и бунтует. Фантики фантиками, но важна ведь только начинка. И существо лихорадочно разрывает обертки в поисках захватывающих вкусовых ощущений. А вот добравшись до начинки, начинает ее смаковать. И тут уже возникает неутолимое, вгрызающееся в каждую клеточку организма, желание. Хочется, чтобы эти приятные ощущения никогда не заканчивались.

Так вышло и с легионерами. Едва услыхав о Празднике Обновления и некоторых подробностях его проведения, бойцы принялись смаковать полученную будоражащую информацию в своем воображении.

Вроде бы ну что тут такого?

Девушки станут переодеваться, менять гардероб: старые короба скинут, а новые натянут на себя. Такое действо ежеминутно происходит во всей Вселенной бессчетное количество раз. И повторяется снова и снова.

Разве может этот процесс постоянно привлекать, удерживать внимание и волновать, нисколько не приедаясь?

Если бы кто-то сейчас смог влезть в головы пятерых легионеров, лишенных женской ласки и чрезмерно изголодавшихся, то увидел бы, что их мозги просто кипят от одной мысли о подобной картине. А как они способны еще и приукрасить эту картину — любой художник позавидует.

И сторонний наблюдатель убедился бы в том, что — да! Процесс женского переодевания непременно поражает мужской мозг и всякий раз одерживает над ним безоговорочную победу. Пусть и не всегда при этом очаровывает, но всегда определенно завладевает вниманием.

Только после того, как бойцы прекратили заниматься своими мысленными художествами, они сумели издавать членораздельные звуки.

— Так, когда праздник? — спросил, громко сглотнув, Средний.

— Очень скоро, насколько я знаю, — ответил Мизинец, все еще краснея из-за своих мечтаний.

— Значит, мы будем переодевать девиц? — облизнувшись, неожиданно сухо поинтересовался Безымянный.

— Я на этом настаивал, — тихо отозвался новобранец.

Легионеры уважительно взглянули на парня и поочередно похлопали его по плечу.

Вот и пришел долгожданный час.

Праздник Обновления наступил.

Сакральных воинов сопроводили в главный зал, определили им места подле королевского трона и в своей манере принялись оказывать всяческие почести. Им снова подносили экзотические праздничные угощения, теперь же, легионеры посчитали своим долгом не нарушать местные традиции, и мужественно и терпеливо надкусывали и отхлебывали то, на что даже смотреть было противно.

Нельзя давать дикарям поводов усомниться в истинном происхождении Могучей Пятерни, надо показывать всеми силами, что легендарные гости думают только о спасении и защите чучканов и ни о чем более.

Может, тогда аборигены осознают свою ошибку и не посмеют больше держать легионеров в черном теле?

Наконец-то «изысканные» блюда сменились подношением даров.

Глаза Безымянного загорелись адским пламенем. Вероятно, в его внутреннем конфликте приятного и ценного — добрище взяло верховенство до такой степени, что все остальное стерлось в его сознании до первозданной чистоты.

Предназначение некоторых предметов, представленных в качестве даров, землянам было совершенно непонятно. Другие подношения — в виде россыпей блестящих камней и желто-бурых слитков — легионеры встречали на «ура», вполне легко определяя их значимость.

Был еще один вид даров, которые дикари выставляли на всеобщее обозрение в деревянных и глиняных ящиках, но либо по простоте своей открывать крышки ящиков не соблаговоляли, полагая, что всем и так известно, что в них находится, либо тем самым умышленно подстегивали интерес и накаляли до предела любопытство пришельцев.

Когда же все дары были показаны и сложены очень привлекательной грудой позади королевского трона, дикари устремили внимательные взгляды на Могучую Пятерню, будто ожидая чего-то.