Пятеро из Рубежного Легиона (СИ) - Аверков Дмитрий - Страница 27

Его прежде накрыло взрывом и завалило с головой.

Похоронная команда извлекла его тело из-под завала. Его разум не хотел умирать, и тело ожило.

После госпиталя Субботин высказал свои резкие соображения о здравомыслии и непредусмотрительности, да даже полной несостоятельности командования в военной стратегии, напомнив о той же реактивной установке. Была бы она при нем, его рота могла бы выжить и еще неплохо повоевать.

Его услышали, оценили.

Под трибунал не отдали, но назначили командовать подразделением штрафников, по сути — смертников.

Театр военных действий к тому времени переместился в горы. Его маневренная группа должна была заманить силы противника в узкую долину, после чего долину собирались залить сметающей и сжигающей все огненной массой — что-то сродни напалму.

Вот такой новый формат военной операции придумали штабные стратеги.

Конечно, штрафникам предоставляли шанс обелить свое имя и получить обратно свои регалии и даже определенное уважение, если они, разумеется, умудрятся выжить.

А суть в следующем — как только вражеская армия втягивается в долину, для маневренной группы начинается десятиминутный отсчет. Если кто-то из бойцов успеет за это время добраться до специально для них подготовленного бункера в глубине долины, то он автоматически становится героем.

Отряд под командованием Субботина, проделав завлекающие маневры, неожиданно быстро заманил целый неприятельский полк в ловушку.

Сыграли на банальном охотничьем азарте — подраненный зверь, понимая, что ему далеко не уйти от преследователей, старается спрятаться, а охотники с задурманенным разумом от удачно подвернувшейся легкой добычи бросаются скорее настигнуть и получить свой трофей.

Задача выполнена. Осталось выяснить: существует ли этот бункер на самом деле?

Треть группы все же добралась. Укрытие, как и обещали, построили. Но входной люк никак не поддавался. Шифр на кодовый замок им сообщить просто забыли.

Чья-то пустячная оплошность…

Оставались считанные секунды до запуска огненной лавины, половина штрафников, из числа добравшихся к бункеру, уже полегла. Еще немного и из отряда Субботина не останется никого. Неожиданно раздался противный писк, и вход в укрытие отворился.

Значит, так и было задумано изначально?! Шансы на выживание маневренной группе сократили до минимума? Героев среди штрафников быть не может?

Все же и бункер, и возможность в нем укрыться — существовали.

В армейской системе несуразного и выходящего за рамки понимания — через край…

После этой операции Субботин незамедлительно уволился. Погостевал у двух необычных барышень, конечно же, по очереди и недолго. Но он уже не мыслил себя на гражданке, ведь там ему снова придется столкнуться со своими вкусовыми проблемами, которые его быстро съедят изнутри, вот и подался в Рубежный Легион.

Правда, попал он туда не особо осознанно. Честно говоря, он совсем не помнил, как это произошло. Накануне запил, а когда протрезвел, глядь, — а он уже капитан Рубежного Легиона.

Из полумрака шатра Субботин выполз на карачках, утренние лучи солнца больно резанули глаза. Голова налилась чугуном. Напиток от данго-брянгов — мерзостью оказался еще той. Правда, вчера расслабились весьма недурно.

Душевно даже.

А это неплохо для психического здоровья. В таких-то необычных реалиях — это лучшее «лекарство», чтобы не свихнуться.

Легионеры до сих пор валялись на земле неподалеку от места минувшего пиршества. Странно, никто из них не добрался до шатров, так и повалились тут. Точно — напиток был чересчур «волшебный».

Разыскав початую бутыль, капитан, морщась, сделал несколько затяжных глотков. Еще раз глянул на своих товарищей и самодовольно хмыкнул, все-таки он по праву стал лидером Боевого кулака — самоконтроль никогда не теряет, во всяком случае, он единственный, кто ночевал в шатре.

Добив остатки в бутыли, он почувствовал определенное облегчение. Что ж. Пора действовать. Растормошил бойцов, они неохотно приходили в себя, поднимались, непонятливо таращили глаза, сопоставляя себя с окружающей действительностью, тянули руки к спасительным бутылям…

— Нам нужно идти на север, — сказал Субботин, когда у легионеров появился вполне осмысленный взгляд.

— На какой север?! — раздался возмущенный голосок Дангомилы, высунувшей голову из шатра, где ночевал Большой палец. — А жениться на мне кто будет? На вашей планете так принято: доверчивую девушку попользовал и бегом от нее куда-нибудь на север?!

Субботин опешил.

Судорожно стал припоминать события прошлой ночи. Пир — да, утро — да. А между ними — полный провал. Черная дыра сознания. Сплошное забвение.

— О! — приторно заулыбался Безымянный. — А она деваха, оказывается, что надо! Раздает… патроны! Приветливая!

— Умолкни! — осадил его капитан. — Не было у меня с ней ничего.

— Как это не было?! — Дангомила уже переместила свое пылающее негодованием и обидой личико поближе к легионерам. — Бросаешь меня, как обычный мужлан, фу-фу, какой ты, однако, примитивный!

— Да почему бросаю? — растерянно недоумевал Субботин. — Я тебя и не брал! Вроде…

— Как же, как же… — твердила ведьмочка, театрально заламывая руки и закатывая в истерике глаза. — Воспользовался моей минутной слабостью… Все мои достопримечательности ночью исследовал… И, вправду, знатный воин! И не из-за того, что шрам на роже, а из-за меча в штанах… Не залежался порох в пороховницах! Такую дорожку себе протоптал… И даже не дорожку, а прямо лыжню накатал за ночь! Да ты дикий горнолыжник! Укатал меня на горках! Уже не знала, куда деваться! А теперь на попятную? Нельзя так с девушкой поступать…

— Ну, про лыжню она точно врет! — хохотнул развеселившийся Безымянный. — Да ты столько выпил, командир, лыжню бы не осилил…

— Не осилил бы?! — не сдержал Большой свою задетую мужскую гордость.

— Ну, чпокнул и чпокнул, что тут особенного? — расплылся связист, смягчая свой необдуманный выпад. — Ну, если только прямо волшебно было! А если, как обычно, то и не стоит мусолить. А коли, правда, не помнишь, то я готов проверить — насчет волшебно ли… Я бы ей все свои поцелуйные места охотно показал!

— По-вашему, сейчас я должна засмущаться? — усмехнулась Дангомила. — Еще и горькие девичьи нюни распустить? Да не на ту нарвались.

— А она озорная! — крякнул Безымянный. — А что ты так переживаешь, командир? Видать, ты у нее не первый и даже не второй! Ха-ха! Девка она лакомая. Она же тебя в кролика не превратила, значит, ей понравилось. А! Вот почему она к кроликами так неравнодушна!

— Мозги она нам крутит! — вдруг встрял Средний, видимо, он более реально оценил ситуацию, припомнив, что как ни пытался накануне потрогать волшебницу, у него так ничего и не вышло. — Манипулирует она, командир! Чтобы управлять тобой, а через тебя и нами. Женщины любят играть. Она же в первую очередь — баба, а потом уже — волшебница. Только вот к чему ей такие дешевые манипуляции? И без этого она может своими чарами нас околпачить…

— Смышленый, мерзавец! — хохотнула девица, и, ухватив сапера за пятую точку, торжественно изрекла: — Крепки еще извилины и ягодичные мышцы!

— Ну и к чему ты устроила этот балаган? — облегченно выдохнув, поинтересовался Субботин.

— Любит Дангомила позабавиться, ой, как любит! — отозвалась она лукаво. — А вы какие-то скучные, какие-то вялые, какие-то… одноклеточные, одним словом.

Мизинец, конечно, не увлекался вчера возлияниями, считая такое действо занятием вредоносным и отупляющим. Но пригубил, конечно, и не один раз. Все же не сверх меры, как это заведено у наемников.

Правда, когда ты находишься в хмельной кампании, даже особо не злоупотребляя, твоя трезвость все равно куда-то улетучивается. Атмосфера влияет, стало быть. Опьяняет сильнее напитков.

И вот он оклемался, правда, намного позже остальных. И как только слова, залетающие к нему в уши, наконец-то стали наполняться скрывающимся в них смыслом, он оценил последнюю тираду колдуньи.