В Дикой земле (СИ) - Крымов Илья - Страница 6

Исходя из того, что серый маг смог уловить, прошлой ночью, когда он лёг спать, покой не продлился долго. Тобиус принялся ходить во сне, да так ловко, что спустился с дерева, не свернув шею и проделать долгий путь в ночи. По лесам Дикой земли. Тем самым, которые и днём-то смертельно опасны. Так, незадолго до восхода волшебник выбрался на проплешину и лишь там остановился. Лаухальганда, следовавший за ним и постоянно пытавшийся разбудить, ощутил неясную угрозу, исходившую от того мерзкого памятника древности, а потому, когда серый маг всё же направился к нему, сделал всё, чтобы помешать. К сожалению, последним способом оказалось членовредительство.

— Это он, — сказал Тобиус задумчиво. — Провёл меня под своей защитой, оградил от чудовищ и аномалий, привёл к себе, чтобы поработить. Сколь же велика его власть здесь…

Взгляд опустился на компаньона, который, невзирая на неимение глаз, внимательно посмотрел в ответ. Лаухальганда ждал.

— Знаешь, в подземелье Академии есть тюрьма для магических преступников. Там содержится один волшебник… помнишь, из-за него был этот грандиозный переполох недавно? Так вот он когда-то тоже услышал шёпот во мраке. Я так думаю. Он услышал и, возможно, его тоже позвали сквозь сон. И видимо некому было его разбудить.

Ещё холодные руки ухватили и приподняли компаньона.

— Господин Лаухальганда, вы спасли мне жизнь.

— Мря?

— И не только мне. Господь-Кузнец ведает, сколькие полегли бы, обрети нечто подобное свободу вновь. Вы герой.

— Мря?

— Э… ладно, ты действительно достоин награды. Когда и если я добуду дикого тура, можешь не сомневаться, все кости будут твои.

— Мря! Мр-р-р-ря!

— Все кости, шкура и потроха. Видит бог, я не знаю, зачем тебе всё это, но обещаю, что получишь, как только появится возможность! А теперь позволь-ка я займусь собой…

Исцеляющие чары поправили ногу в единый счёт, но идти на ней оказалось некуда. Тобиус не вполне понимал, где находился и где осталась его сумка, его жезл, где остался мимик в конце концов, платан не был отмечен в его внутренней системе координат. Но и тут выручил Лаухальганда, который смог провести мага по утренней росе к нужному месту.

Все вещи, включая третьего члена группы мирно дожидались хозяина на ветке.

Серый маг продолжил путь, мысленно добавив в свою карту ещё одну запретную точку, заодно внеся длинную статью в книгу заклинаний. От сна остались одни только обрывки, их он как мог тоже добавил на страницы индиговым пером.

Однако просто так ничто не проходит, даже на мага сильные потрясения накладывают отпечаток.

Позже на Тобиуса не раз накатывали отголоски пережитого, невыразимого, парализующего, душащего. В такие моменты он замирал, привалившись к какому-нибудь стволу, либо старался укрыться в зелёном подлеске, чтобы перебороть атаку. Было тяжело, но ковалась привычка и серый волшебник учился преодолевать себя с каждым разом всё лучше.

Дикая земля таила много вещей интересных и даже прекрасных. Приблизительная карта обрастала подробностями, ботанический и зоологический атласы толстели. Не единожды на пути либо в отдалении встречались признаки цивилизации, поглощённые лесом обломки древних зданий; а один раз Тобиус набрёл на руины целого города, скрытого под исполинскими кронами. Он так давно и так прочно врос в лес, что стал его неотъемлемой частью. Входить волшебник не решился, подумав, что расставленные по периметру костяные алтари со следами свежей крови могли быть сочтены приглашением лишь при очень своеобразном взгляде на жизнь.

Так, худо-бедно, медленно, но верно, преодолев нешуточное расстояние, самонадеянный исследователь выбрался на берег огромного озера. Столь огромного, что дальний его берег едва угадывался, а налетавший прохладный ветер гнал почти морские волны. Там, в окружении вод из тёмных глубин поднималась ассиметричная каменная громада, поросшая мхами и водорослями, — город на озере.

— Ахог подери.

Он высовывался из волн как желтовато-зелёный утёс неожиданно правильной формы, с прямыми линиями граней, словно гигантский донжон, окружённый полуразрушенными пристройками и обширными полями кувшинок. Ближе к границам города глубина видимо уменьшалась, там должен был быть жирный ил, из которого росли все эти непроходимые заросли камыша и рогоза. Город выглядел… огромным, но частично незавершённым. Как что-то, что было монументальным в далёком прошлом, потом пало под ударами запустения и упадка, а после было вновь заселено и частично восстановлено на новый, более примитивный лад. Тестудины жили на древних руинах.

Волшебник не преминул воспользоваться случаем, уселся на травянистом берегу и начал зарисовывать пейзаж. Кто бы мог подумать, что в пределах Дикой земли, можно найти такое… Правда, в принципе, не это было странно. Люди Вестеррайха понимали, что Дикая земля обитаема, но, с разумными существами, населявшими её, нормальный северянин хотел бы познакомиться в последнюю очередь. Другое дело, — открыть цивилизацию в непосредственной близи от человеческих земель! Хотя эти земли и считаются никому ненужным медвежьим углом.

Несколько часов он провёл в наскоро сооружённом на дереве наблюдательном пункте, из коего при помощи Взора Орла следил за городом и водами вокруг него…

Одна из веток потоньше той, на которой устроился Тобиус, изогнулась и попыталась вцепиться ему в загривок, но распахнувшаяся пасть нарвалась на подставленный жезл, который и рванула. Свой артефакт серый маг из руки не выпустил, из-за чего был сорван с насиженного места и повис на высоте двадцати пяти-двадцати шести шагов[6].

Существо, напавшее на него, извивалось подобно слепой змее, силясь ни то проглотить жезл, чему мешали шипы на набалдашнике, ни то выплюнуть его, чему мешали они же. Закончилось всё разрядом магической молнии, после коего тварь обмякла, ударив Тобиуса о ствол.

Маг вынужден был уделил время изучению того, что пыталось его убить. Он стал с некоторой опаской поглядывать на выбранное дерево, ожидая подвоха от других ветвей, но, когда этого не последовало, достал свои хирургические ножи.

Вскрытие и детальное изучение показали, что существо являлось животным, паразитирующим организмом, крепившимся к стволу дерева и притворявшимся его ветвью. Это слепое нечто большую часть жизни питалось древесным соком, но отнюдь не было травоядным. Оно ловило и пожирало всё, что могло: мелких зверей, птиц, даже насекомых. Ложная ветвь имела пасть, полную зубов и походившую на присоску миноги, но, что особенно интересно, — над основным телом крепилась надстройка в виде естественного древесного дупла, которое привлекало потенциальную добычу.

Всё в этих землях заточено под убийство, — думал Тобиус, занося последние строки в свою книгу прежде чем окончательно срезать паразита. Не стоит расслабляться, не стоит думать, что раз твоей жизни ничто не грозит сейчас… потому что грозит. Каждое мгновение, земля, вода, растения и то, что обитает среди них, всё это может убить, ибо такова Дикая земля.

Стоило останкам рухнуть вниз, дерево словно вздохнуло, вся его листва зашелестела на безветрии, ствол заскрипел.

— Спасибо, — раздалось откуда-то изнутри, — оно жутко докучало мне.

— Обращайся, — ответил Тобиус, прилагая огромное усилие, чтобы не спрыгнуть на землю и не дать дёру. — Ну и… как оно?

— Что?

— Быть деревом.

— Расту.

— Понятно. Давай я обработаю рану, а то ещё какой паразит залезет.

— Это было бы очень кстати.

Тобиус зачистил повреждённое место и покрыл его толстым слоем глины.

— Спасибо.

— Совершенно не за что. Эм. Так. Ты дерево.

— Да.

— И как долго?

— Довольно долго. Но я не всегда был деревом.

— Правда? — слегка удивился волшебник.

Тут следовало пояснить, что магия давала право на существование бесчисленному множеству вещей, которые без нея существовать не могли. Магия гнула законы бытия, допуская недопустимое и, наверное, говорящие деревья были не самым странным из всего возможно-невозможного. Однако среди цивилизованных волшебников бытовало мнение, что ни один настоящий цивил не может вот так напрямую говорить с деревом. То удел каких-нибудь друидов, флоромантов… или просто любого человека, решившего попробовать на вкус сомнительный грибной отвар.