Бандитская россия - Константинов Андрей Дмитриевич - Страница 8

Но простой люд никак не мог взять в толк, почему раньше налоги платились со двора, а теперь с каждой мужской души. По рекрутам, уходящим из дома на пожизненную службу, плакали, как по покойникам. По дороге в армию их сопровождала надежная охрана с колодками, а по указу 1712 года рекрутам предписывалось накалывать на левой руке кресты и натирать их порохом, чтобы по тем знакам легче было ловить беглецов.

Строящийся Петербург требовал особо бдительного ока, ибо растворял в себе огромную массу пришлых людей, среди которых встречались не только благонадежные граждане. Для контроля над их передвижением были введены паспорта и покормежные письма, но полиция не успевала учитывать всех, и Петербург был наводнен всякого рода подозрительными лицами. Полицейские канцелярии имели широкие полномочия по части расследования уголовных преступлении и были наделены судебными функциями, но на первых порах они, скорее, играли роль административных органов управления. В основном наблюдали затем, чтобы во время церковных праздников не устраивались увеселения и не шла торговля спиртным, а горожане не смели держать в своих домах посторонних свыше установленного срока. Облавы, которые проводились по кабакам и рынкам, оказывались малоэффективными.

В 1722 году к созданию регулярной полиции приступили в Москве. Учитывая петербургский опыт, «пункты», составленные для московского генерал-полицмейстера, уже не содержали того панегирика полиции, как было с Девиером. Возможно, Петр уже не считал, что «полиция рождает добрые порядки и нравоучения, всем безопасность подает от разбойников, воров, насильников и обманщиков и сим подобных», тем более что она уже успела снискать себе недобрую славу и склонность к взяткам. Процесс становления и превращения полиции в действенный аппарат борьбы с преступностью был постепенным и достаточно долгим, между тем преступность в России обнаруживала стойкую тенденцию к увеличению.

В Москве это было особенно заметно: пока на берегах Невы шло устроение европейской жизни, в забытой столице воровство и грабительство достигло невероятных размеров. Воровали из карманов, харчевен и лавок и тут же торговал и краденым. По ночам грабители и сбивались в шайки, на темных московских улицах для них было полное раздолье. Введение полиции почти ничего не изменило. Полицейские избы и будки существовали только на главных улицах (и то не на всех). В дождь или холод караульные предпочитали ночевать на своих дворах, а если и оставались нести службу, то небольшого бочонка вина было вполне достаточно для того, чтобы любой желающий мог беспрепятственно пройти через рогатку.

С августа по октябрь 1724 года московская полиция, правда, рассмотрела 66 дел о кражах, но пострадавшие предпочитали защищать себя сами: столкновение с полицейскими чаще всего заканчивалось для последних взятками или ещё 6ольшими неприятностями.

Ввиду явной неспособности полиции обеспечить безопасность граждан и уголовное судопроизводство во времена Анны Иоанновны был учрежден Судной, восстановлен Сыскной приказы, а для розыска преступников создана специальная войсковая группа под командованием подполковника Редкина. Дела от этого не пошли лучше: обворованные и ограбленные вместо одной инстанции ходили теперь по нескольким, но содействия не находили нигде. Из 440 человек, которых в 1732 году удалось задержать «Редкиной канцелярии» (как окрестили её в народе), 290 были признаны невиновными и отпущены с миром. Даже в том случае, если вор оказывался пойманным с поличным, дело обыкновенно заканчивалось тем, что полицейские и служащие Сыскного приказа забирали украденное себе, а грабителя отпускали на поруки. Порочность этой полицейско-сыскной системы как нельзя лучше проявилась в деле знаменитого Ваньки Каина, который являл собой любопытный тип преступника, выросшего на ниве петровских реформ.

«Я не вор, я не тать, только на ту же стать»

Жизнь Ивана Осипова Каина описана многократно. Он сам позаботился о том, чтобы его имя не кануло в Лету. Первая краткая повесть о нем, написанная, очевидно, кем-то из его многочисленных слушателей, появилась в 1775 году. Через два года появилась автобиография, озаглавленная «Жизнь и похождения российского Картуша, именуемого Каином, известного мошенника и того ремесла людей сыщика, за раскаяние в злодействе получившего от казны свободу, но за обращение в прежний промысел сосланного вечно на каторжную работу прежде в Рогенвик, а потом в Сибирь, писанная им самим…». В 1779 году увидело свет сочинение Матвея Комарова «Обстоятельное и верное описание добрых и злых дел российского мошенника, вора, разбойника и бывшего московского сыщика Ваньки Каина». Судя по тому, что только в XVIII веке жизнеописания Каина переиздавались 15(!) раз, можно представить, какой популярностью он пользовался у современников.

Имя Ваньки Каина не забыто и сегодня: книга Комарова издана репринтом, а последний роман о Каине в 2003 году написал Анатолий Рогов. Как сказано в предисловии: «Здесь показан тип истинно русского человека с его непредсказуемым характером, большой душой и необъяснимым обаянием». Вряд ли этот мошенник и плут заслужил такую характеристику, в противном случае «истинно русский человек» выглядит довольно неприглядно. Смеем утверждать, что главной чертой характера Ваньки Каина было тщеславие. Его слава - это слава Герострата, который хотел остаться в памяти потомков и сжег для этого храм Артемиды. Каин поступил иначе. Он создал себе имидж удачливого веселого вора и пустил его в народ как образец для подражания. Любопытно отметить, что уже Матвей Комаров преследовал своим сочинением в некотором роде патриотические цели, вознамерившись доказать, что «и в нашем отечестве бывали и есть великие мошенники, воры и разбойники». [14] Если учесть тот факт, что М. Комаров является ещё и автором также переизданного «Милорда Георга», то остается только пожалеть о том, что времена, на которые уповал Некрасов - «когда мужик не Блюхера и не милорда глупого, Белинского и Гоголя с базара понесет», - так и не наступили.

Справедливости ради следует сказать, что автобиография Каина (в отличие от сочинения Комарова) написана довольно увлекательно. Вопрос о том, является ли её автором сам Каин, остается открытым. Историк Г. В. Есипов, который на основании подлинных бумаг Сыскного приказа составил подробнейшее жизнеописание Каина, утверждал, что Ванька даже имени своего написать не мог, но не исключено, что хитрый пройдоха морочил таким образом головы судьям. Сам он в автобиографии кичится своей грамотностью. Но даже и в том случае, если текст просто надиктовывался, он, несомненно, носит характер автобиографический.

Мы не станем доставлять Каину удовольствие и подробно излагать все его «подвиги». Скажем только, что карьера Ваньки началась в Москве в 1731 году, когда, обокрав своего хозяина купца Филатьева, он бежал от него, но уже через сутки был схвачен. Случай в лице служанки Филатьева помог Каину узнать, что за купцом водились кое-какие грехи, и, воспользовавшись этим, он объявил «слово и дело». В Тайной канцелярии вину Филатьева признали, а Каину выдали вольную. С тех пор с наглым хохотом в компании дружков переходил он от одной удачной кражи к другой.

Пробовал гулять и на Волге, но масштаб Степана Разина был явно не для него - шумная, грязная Москва с её дворами, чердаками и закоулками нравилась ему куда больше.

В декабре 1741 года Каин решает круто изменить свою судьбу и стать сыщиком. Причины этого неожиданного решения остаются загадкой. Как справедливо заметил первый его биограф: «Кто бы возмог отгадать чужие мысли, а кольми паче вникнуть во внутреннее сердце человеческое». Вряд ли это странное превращение объяснялось искренним раскаянием: нравственные проблемы не занимали Каина никогда. Сам он в автобиографии напишет достаточно просто: «Ходил я по Москве и проведывал воров и разбойников, кто где пристанище имеет…, а как о многих сведал, то вздумал о себе, где надлежит объявить, а помянутых воров переловить». Так Ванька Кайн очутился в Сыскном приказе, где его встретили с распростертыми объятиями и куда он теперь ежедневно доставлял бывших своих товарищей. С декабря 1741-го по ноябрь 1743 года он поймал 109 мошенников, 47 воров, 50 становщиков, 60 покупщиков да ещё 42 беглых солдата. Но правильно говорят: от трудов праведных не наживешь палат каменных. Денег Ваньке платили мало, гораздо меньше, чем он заслуживал и тратил. Тогда он решил изменить тактику: вернулся к прежней воровской жизни и завел дружбу с подьячими Сыскного приказа, которым отныне поставлял только мелких мошенников. Дела Каина тут же пошли в гору. В Китай-городе он купил себе роскошный дом, куда приводил пойманных воров, устрашая их своим званием сыщика и вынуждая к сотрудничеству. По вечерам за игрой в карты сходились воры, информаторы, подьячие, полицейские. Ванька глумился над всеми, в упоении своей властью он чувствовал себя хозяином положения. Роман «Три мушкетера» ещё не был написан, но, словно предчувствуя горестную судьбу отца Мушкетона, который, как известно, успешно и долго выдавал себя то за католика, то за гугенота, но был повешен на дереве, когда представители двух этих религий встретили и узнали его, Каин позаботился о собственной безопасности.