Мир-о-творец (СИ) - Ланцов Михаил Алексеевич - Страница 22

Странное решение.

Но Андрей отказываться не стал. Ребята они были хоть и дикие, но лихие. Поэтому в небольшом количестве могли весьма пригодится.

Здесь же, в низовьях Днепра, он собирался дождаться союзного отряда Господаря Молдавии. Сам-то тот должен был выступить супротив поляков, дабы их немного пощипать в случае, если они ринутся на восток и оголят свои владения. А сюда отправлял немного легкой конницы. Несколько сотен.

Хотелось еще привлечь новоприобретенных вассалов Балкан и Малой Азии. Для массовки. Но не срослось. Бардак. Посему Андрей не стал настаивать. В конце концов он держал в уме в некоторой перспективе лишить регионы собственных вооруженных сил и смысла их прокачивать так или иначе не видел. Хотя в сложившихся условиях не отказался бы из-за вероятной необходимости оставлять гарнизоны по ходу следования…

Таким образом у Андрей получалось около 2400 пехоты разной, включая примерно 1400 стрелков из аркебуз, 1100 конницы, включая 180 драгун с тяжелыми мушкетами, 54 орудия, да еще около 1800 нестроевых. Для 1560 года весьма неплохо. Не считая союзного отряда молдавского Господаря, разумеется.

Понятное дело – это не армия в 20–30 тысяч, которыми иной раз оперировали серьезные державы в те дни. Но все равно – прилично. Особенно учитывая уровень вооружения, организации и выучки основной массы этих бойцов.

Знал ли об этой численности Сигизмунд?

Без всякого сомнения.

Во всяком случае так полагал Андрей.

А потому, вероятно, по мнению Императора не должен был испытывать сильного волнения. В конце концов – численность не выглядела всесокрушающей. Особенно после того, как его войско сумело дважды разбить московского Царя под Смоленском. Хочешь не хочешь спроецируешь выучку и организацию поместных войск Москвы на воинство Андрея. Он ведь кровь от крови этой организации.

И факты об ином вряд ли выглядели серьезно. Ведь люди, даже рациональные, принимают решения в подавляющем большинстве случаев под влиянием эмоций и привычек. А тут сильнейшее эмоциональное подкрепление для надежд.

Так что пока настоящих «люлей» войску Сигизмунда II Августа не пропишешь по всем правилам, да в поле, оно так и останется сомневающимся. Тем более, что как доносили Императору, Литве и Польше ходили нарастающие в своем упорстве слухи о том, будто Андрей все победы свои добивался чародейством. А посему крепкая вера и священники должны уберечь их от ворожбы…

А тем временем, севернее Киева, Сигизмунд II Август, выступая во главе большой сводного войска, встретил Давлет-хана. Король случайно узнал о том, что Крым отвернул от Московской Руси и решил поживиться дармовой добычей на Литовской. Посему большое войско, которое вел на Москву, повел на юг. Дабы покарать бывшего союзника, изменившего своему слову…

Передовой полк шляхты литовской вывалил из-за перелеска и начал готовится к бою. По обычаю, тех лет они были одвуконь. То есть, ехали с заводными конями. И теперь, в виду неприятеля, требовалось всех лишних коней передать кошевым слугам и прочим нонкомбатантам. Дабы те их отвели в тыл.

Крымчаки, увидев, столь немногочисленное войско только облизнулись. Добыча. Вкусная. Сладкая. Дармовая. Ведь доспехи и оружия стоили очень прилично. Намного больше, чем можно награбить у селян. О войске же Сигизмунда они не подозревали. Хотя слухи ходили разные. Но противоречивые. Кто-то говорил о том, что Сигизмунд пошел на юг с войском. Кто-то, что стоит под Смоленском. Кто-то, что вообще сбежал в Вильно. В условиях этой неопределенности Давлет-хан решил понадеяться на свою удачу. И распустив большую часть своего войска широким фронтом – грабил. Специально чтобы не пропустить ни одного селения. Из-за чего у него под рукой оставалась всего тысяча бойцов. Ну или около того.

Впрочем, выехало из-за перелеска едва три сотни. Что не выглядело чем-то опасным. Более того. Даже соблазнительным. Тем более, что тысяча эта татарская была представлена наилучшим образом снаряженными бойцами. Что не оставляло никаких шансов литвинам. Во всяком случае в глазах крымчаков.

Татары поступили также, как и их оппоненты. Сдали коней. Отвели их. И пошли на сближение. Шагом. Однако, когда их «добыча» оказалась на удалении пары сотен шагов, литвины взяли и отвернули. Резко. Как один. И «вдарили по газам».

Очевидно же – обманное отступление.

Однако татары уже увлеклись и не желая упускать свою законную добычу последовали за ней. Тем более, что на горизонте не наблюдалось никаких иных сил супротивника.

Давлет-хан напрягся.

– Отзови их, – прорычал он одному из своих людей, отправляя к удаляющемуся войску.

И тот поскакал.

Но…

Там, за перелеском был еще один. И еще. И еще.

Леса в тех краях росли, не стесняясь лесорубов. Посему татары, увлекшиеся преследованием, растянулись. И не заметили сами, как вступили сами в бой с основными силами Сигизмунда.

Шум драки за очередным узким перелеском подстегнул отставших. И те ринулись вперед. Полагая, что беглецов, наконец, догнали. Что там происходит то не видно.

А дальше – толчея и давка. Ибо первые ряды татар, поняв во что они вляпались, спешили отойти. На узких перелесках это оказалось не удобно. Тем более на тех лошадях. Посему волей не волей, ведя авангардный бой, они отходили.

Понятно, сначала на рысях. Но лошади мелкие, степные под перегрузкой долго проскакать быстро не могли. И, покрывшись пеной вставали или переходили на вялый шаг. Некоторые падали. Кто-то был поумнее и не гнал своего коня. Но так или иначе – из-за перелеска на глаза Давлет-хана отправленная им в бой тысяча показалась в полном расстройстве. И несколько поредевшая. А следом, едва ли не смешавшись с ней, двигались помещики Великого княжества Литовского. Много. Очень много. Слишком много…

– Уходим! – рявкнул побледневший Давлет-хан.

И развернув своего коня, направился на юго-восток. В степь…

У него были все шансы уйти.

И у этой тысячи тоже. Потому что конский состав помещиков Великого княжества Литовского не превосходил своих визави. И также выдохся в изрядной степени за время этой непродолжительной, но довольно интенсивной погони.

А вот остальным татарам не повезло…

Они ведь не знали о том, что произошло. И блуждая маленькими отрядами по круге в поисках «улова» очень сильно рисковали. Ведь Сигизмунд вел армию на Москву. Серьезную армию. Большую. И оставив в Смоленске пехоту с артиллерией – наемников, отвернулся большим контингентом помещиков на крымчаков. Очень приличным. ОЧЕНЬ. Он ведь пообещал богатые раздачи земли на востоке. В случае взятия Москвы. А потому магнаты литовские очень охотно включились, равно как и рядовые помещики, в том числе самые бедные. Да и кое-кто из поляков подключился…

1560 год, 14 мая, Москва

Чистое голубое небо.

Солнышко.

Тепло.

Погода была прекрасной. А в сочетании с легким ветерком, который не холодил, а освежал и не давал излишней духоты, так и вообще – волшебной.

Марфа вышла на крыльцо и, глубоко вдохнув воздух, огляделась.

Толчея. Впрочем, как и обычно в кремле в это время.

По приказу Царя ее муж, еще когда был воеводой Тулы, приобрел здесь, в кремле, небольшую резиденцию – подворье. Чтобы было где остановиться. Но он его мало касался. Только минимально облагородил в плане внутренней отделки, гигиены, вентиляции и отопления. Дабы не страдать при визитах.

Да и то – минимально.

Из необходимости.

И, прибыв по настойчивому приглашению Иоанна Васильевича, Марфа остановилась именно здесь. И три дня отдыхала после не очень долгой дороги.

Детей она с собой не брала, сославшись на их дурное самочувствие. Хотя Царь настаивал. Очень. Но она не решилась. В столь сложной ситуации в ней пробудилась паранойя и она опасалась оказаться у Государя в заложниках вместе с малышами.

Да и попытки убийства тут, в Москве, могли оказаться много успешнее. Ведь в Туле безопасность по меркам XVI века была поставлена на высочайшем уровне. В радиусе ста-ста пятидесяти километров от города даже разбойников не представлялось возможность встретить. Всех извели.