Будь моим, будь другим (СИ) - Семакова Татьяна - Страница 15

Глаза у Сашиного бати расширились, он перевёл взгляд на меня, а я смущенно пожала плечами и пересказала нашу с Абрамцевым версию происходящего. Он посмотрел видео, а потом с брезгливым выражением лица освободил кончик пальца от пакета и приложил к экрану. Я подсказала, где искать, а через пару минут он хмыкнул:

— Любопытно. Можешь идти.

— А можно пальчик обратно? — спросила заискивающе.

— Серьезно? — скривился в ответ, а я округлила глаза и кивнула. — Зачем?

— Обратно пришью, — удивилась вопросу, а он рассмеялся и пододвинул мне пакет, сказав сквозь смех:

— Иди отсюда.

Я спустилась вниз, держа сумку в одной руке, а пресловутый пакет в другой, и была остановлена парнем, которого зашивала в больнице.

— Это что у тебя? — проявил любопытство, а потом поморщился: — Гадость.

— У тебя таких десять, — состроила рожицу в ответ. — Что, отпустило?

— Болит просто капец, — пожаловался шёпотом, озираясь по сторонам. — Ты точно все правильно сделала?

— Давай посмотрю, — ответила со вздохом и он тут же потянул меня за собой.

— Пошли.

— Аптечку надо взять, — метнула я взгляд в сторону машины, а он отозвался глухо:

— Не нужно.

Провёл меня вглубь помещения и остановился у какой-то неприметной двери, сказав:

— Ты ничего не видела.

— Тогда может в больницу приедешь, а? — скисла в ответ, но он уже распахнул дверь и моим глазам предстало какое-то подобие лазарета. Приглушённый свет, спартанская обстановка, шесть кроватей, четыре из которых заняты, в углу раковина с зеркалом, возле окна стол, где двое режутся в карты. — С рукой все в порядке, да? — спросила с укором.

— Болит, конечно, — слегка пожал он плечами, — но ты предупреждала.

— Почему не в больнице? — нахмурилась, а он скривился в ответ:

— Биография подкачала. Поэтому…

— Я ничего не видела, — вздохнула уныло и пошла мыть руки.

К счастью, ранения были не слишком серьезными, я попросила положить палец в холодильник и приступила к делу, управившись часа за четыре, но от напряжения так вымоталась, что едва переставляла ноги. Когда уже собралась выезжать, мне в окно постучал вежливый и кивком приказал выйти, а потом снова повёл в кабинет к шефу.

— Его там нет, — сказал, глядя мне прямо в глаза.

— Это претензия? — уточнила, не отрывая взгляда, а он хмыкнул:

— Это факт.

— Машина?

— Отсутствует.

— Следы?

— Имеются.

— Тогда Вы знаете, что я не соврала, — пожала плечами, а он слегка поморщился:

— Я это и так знал. Вопрос в другом.

— Я бы на его месте навестила Татьяну, — сказала осторожно. — О том, что на его машине привезли Мухина я сообщить успела.

— Ещё информация о которой ты забыла мне сказать? — процедил сквозь зубы. Я напрягла память и отрицательно мотнула головой. — Иди.

Я торопливо поднялась, пока он не передумал, и наконец-то выехала, почувствовав облегчение. А потом в душу начали пробираться сомнения: а не ускорила ли я его отход в мир иной? Но, сказанного не воротишь, и я поехала в больницу пришивать прожигающий карман палец.

На мое счастье, Морозова в кабинете не было, как и в самом морге. Слегка дрожащими от волнения руками я быстро пришила палец обратно, хотя всерьез надеяться на то, что на это не обратят внимания, когда будут готовить его к похоронам, не приходилось. Расчёт был лишь на то, что неприятности никому не нужны и правую руку просто прикроют левой.

Отчёт я решила занести в другой раз, чтобы уж совсем явно не показывать на себя отрезанным пальцем и наконец-то отправилась домой, позвонив Сашке по пути.

— Черт, я уже венок выбрал, — буркнул слегка недовольно. — Тебе бы понравился.

— Скотина, — засмеялась в ответ и отключилась.

Было уже довольно поздно, но сон не шёл. Из головы не выходила эта идиотская история с тройничком, а точнее, Людкины мотивы. Одно дело быть готовой пойти на все ради любимого мужчины и совсем другое — притащить в святая святых ещё одну женщину. Я бы не смогла. Делить его ещё с кем-то? Нет уж, увольте…

Мысли плавно потекли в другое русло, возвращая к проведённому вместе времени. К его улыбке через все лицо, к сверкающим глазам и расслабленной, развязной походке, которой он шёл эти четыре метра от двери до стола. Четыре метра счастья… а я хотела марафон.

Любопытство не порок

Утром я слонялась по квартире, не зная, чем себя занять, и пыталась собрать воедино обрывки сведений, но картинка не складывалась. Не придумав ничего лучше, я вновь отправилась на кладбище, решив, что близость Люды сможет натолкнуть меня на какую-то мысль, но по итогу просто стояла и таращилась на ее фотографию, пока не услышала хруст снега поблизости.

Развернулась и едва не поморщилась от досады, вновь увидев тень ее матери.

— Снова Вы? — спросила с удивлением, а я слегка пожала плечами, сказав абсолютную правду:

— Постоянно о ней думаю.

— Больше никто не заходит, — обиженно поджала она губы. — Ни сюда, ни ко мне… Ни подружка ее, как испарилась, ни дружок, будь он неладен…

— И у меня молодой человек такой же, — хмыкнула горестно, а ее мать посмотрела с интересом. — Знаете, мы не дружили с Людой. Ни разу даже парой фраз не перекинулись не по работе. Но стою я тут и думаю: я молода, друзей нет, живу отдельно, люблю мерзавца. А ну как завтра по-соседству будем? И тоже никто не придёт… и вроде надо бы что-то изменить, а сил нет, — она стояла, смотрела полными слез глазами и слегка кивала в такт моим словам. — У неё вот хоть Вы были, могла поделиться переживаниями. А у меня мать — одно название. Работа ее детище любимое.

— Да как же так… — неловко всплеснула она руками, а я развела свои в ответ:

— Как-то так, — улыбнулась через силу и сказала: — Пойду, у Вас своих горестей на десятерых.

Развернулась, чтобы убраться отсюда поскорее, но она ухватила меня за руку.

— Можешь мне рассказать, — сказала торопливо, резко перейдя на «ты». — Свою не уберегла, так может хоть чужую…

— Я… — замямлила в ответ, не ожидая такой реакции. — Мне как-то неловко…

— Да что неловко… — пожала она плечами, — я такого наслушалась, ничего нового не расскажешь.

— А за волосы он ее из машины выволакивал? — усмехнулась чуть злобно, а она поморщилась:

— Года полтора назад избил так, что две недели в моей постели отлёживалась, боялась на работе показаться с разбитым лицом.

«Полтора года назад» — шепнул внутренний голос, а в голове щёлкнул тумблер. Видимо, что-то отразилось на моем лице, потому что она слегка усмехнулась и пошла по направлению к выходу, мягко взяв меня за рукав.

— Как вы познакомились? — спросила она, когда мы прошли метров пятьдесят вместе.

— Он меня сбил, — ответила правду, а она посмотрела с удивлением. — Я выбежала на дорогу, хотела успеть перехватить такси, а тут он на своей большой тачке.

— Какая-то мания у них, — скривилась ее мать, — чем больше, да чернее, тем лучше. У этого тоже здоровая, только гробы возить… я ей так сразу и сказала, а она заладила: Владик да Владик. Совсем помешалась…

— Красивый? — спросила сочувственно, а она кивнула:

— Как с обложки. А взгляд такой, что аж до мурашек пробирает… холодный, злобный… я бы на такого даже не посмотрела. Даже не фотографии видно, что дрянной человек. Знакомить-то она и не рискнула, из окна только видела, — я остановилась возле своей машины и неловко перебирала ключи в руке, глядя в снег, пока она не спросила: — Может, чаю?

— Спасибо, — выдохнула с облегчением и разблокировала машину. — Какой адрес?

Она назвала улицу и номер дома, а я вбила их в навигатор и неспешно тронулась с места, спросив между делом:

— В больнице познакомились? У нас то и дело…

— Нет, с местными она не крутила из принципа, — поморщилась ее мать, а потом добавила горестно: — На это ее принципов хватало… Пришлый какой-то.

— Угораздило же… — вздохнула в ответ и поняла, что мы почти приехали, с удивлением взглянув на навигатор.