Истинная на двоих, или Краденая невинность (СИ) - Пульс Юлия Александровна - Страница 35

— Не говори так больше, — выдохнул.

— Не называть вещи своими именами? — я истерично прыснула. — Не говорить тебе правду в глаза? Пожалеть?! Да тебе посрать на меня, — махнула в сторону трупа, — за свою жизнь печешься! Отпусти! — ударила его по плечам, чтобы высвободиться, но он не отпустил. — Боишься, что потяну тебя за собой, вот и вся твоя забота! Отстань от меня, бессовестный мерзавец! Я хочу побыть одна, — и почувствовав свободу, я развернулась и пошла из переулка, подальше от ужаса, что пришлось пережить, сотрясаясь от шока и едва переставляя ноги. Какая же я глупая…

Оборотень догнал меня на выходе и, до боли перехватив запястье, грубо развернул.

— Иногда мне хочется хорошенько тебя выпороть! Но пусть этим займется твоя мать! Не смей убегать от меня! — взбесился не на шутку. — Мы сейчас же вернемся в таверну, соберем вещи, возьмем лошадей и поедем в Ветрону! Чем скорее со всем этим покончим, тем лучше!

— Вот и прекрасно! Чего ты тогда тянешь? Поехали в таверну, — и вырвала руку из его захвата.

— Ты в своем уме когда-нибудь бываешь?! Идиотка! Из-за кого мы здесь оказались?! — опять набросился на меня и, схватив за плечи, встряхнул и прожег ненавистным взглядом.

— Обвини меня, конечно, — прохрипела я устало. — И тогда, в замке, тоже я была виновата, ублюдок! Потому что слишком красивая, хорошенькая, аппетитная… И сейчас… Отпусти, Арман, прошу… мне плохо…

— Всю душу из меня уже вытрясла, проклятая рептилия! — оттолкнул со злостью. — Иди к повозке и молчи, пока я не придушил тебя!

Я покорно кивнула и, справляясь с нахлынувшими эмоциями, поплелась к дороге.

Проходя мимо больших витрин, задержала взгляд на элегантном женском костюме из тонкой клетчатой ткани. Блуза была с рюшами, с высокой закрытой горловиной.

Я опустила взгляд на себя. Рубашка изгвазданная, в грязи и крови, рукава порвались, на груди прорехи. Красотка-принцесса. Сглотнула и пошла дальше, забралась на сидение и, свернувшись калачиком, забилась в уголок.

Не хочу его больше видеть. Слышать не хочу!

Невыносимо хотелось домой, нырнуть под руку маме, обнять ее и не отпускать. Расплакаться, как в детстве, когда поранилась о папин меч, забравшись без спроса в оружейную. Я боялась, что ругать будут, потому несколько часов терпела боль и пряталась. Пока папа меня не нашел сам — окровавленную и слабую. Он тогда не ругался совсем, а лишь шептал на ухо, как боялся меня потерять.

Пришлось ждать Армана. Даже не заметила, в какой момент он отстал. А когда явился, поднялся в повозку и, отыскав меня глазами, сел на скамью напротив. Бросил мне на колени большой бумажный сверток и повернулся к извозчику:

— Поехали.

Я, развернув пакет, опешила. Там лежал тот самый костюм, на который я засмотрелась по пути. Пытается примазаться? Придабривается? Бессмысленная затея.

— А если он будет на меня мал? — хмуро посмотрела на Армана и осторожно, чтобы не испачкать, рассмотрела в пакете блузу из нежнейшего шелка. Стиль не типичный для Ветроны, но мне очень понравилось.

— Не будет, — ухмыльнулся оборотень. — Я разбираюсь в размерах. У меня уйма сестер, забыла?

— Они старшие? — повозку качнуло на кочке, я не удержала пакет и сама завалилась вперед.

Оборотень подхватил меня в нескольких сантимертрах от дощатого пола и вернул на лавку. Надеюсь, он не заметил, как я сильно дрожу.

— У маминого брата пять дочерей и все младше меня. Самая старшая уже девушка на выданье. Любительница красивых нарядов. Я часто балую ее новыми вещами… — он откашлялся в кулак и отвернулся в окно. — Баловал.

— Почему баловал? — я все еще подрагивала от шока, но старалась скрывать эмоции, держаться непринужденно, хотя зубы цокали друг о дружку, а пальцы безудержно дрожали. Не получилось даже пакет удержать — бросила его на сидение.

— Потому что у меня нет больше семьи, — Арман опустил взгляд.

— В этом мы чем-то даже близки с тобой… — я обняла себя за плечи и тоже отвернулась в окно. — Не думаю, что дома меня ждут.

— Уверен, что не только ждут, но и ищут.

Лилиан

Я повернула голову и посмотрела в болотистые глаза оборотня. Я не хотела его ранить там, в переулке, напоминать о нашей первой встрече, но его обвинения… совсем не то, чего ждала. Хотелось поддержки, ласки, понимания…

— Если честно, я не хочу возвращаться…

Его брови удивленно взметнулись.

— А чего ты хочешь?

— Забыть обо всем, — и снова отвернулась.

— Как?

Я выпрямилась, потерла плечо и убрала сумки в сторону, чтобы сесть удобней.

— Дедушка когда-то рассказывал легенду о девушке-русалке. Она одним взглядом могла заставить другого влюбиться в нее. Прямо, как ты, своими ядовитыми глазами — посмотришь, и все, никто не устоит. Однажды около ее берега разбился корабль, и она спасла паренька. Взглянула в его глаза и забыла всех. Даже жениха, который еще много лет ее искал. А спасенный паренек оказался королем соседней страны. Позже он женился на дочери своего врага и поработил жителей, а русалку… посадили в клетку на потеху зрителям. Но она была даже счастливая в чем-то. Говорят, до того, как ее забросали камнями на площади, она всегда улыбалась, потому что ничего не помнила.

— Хм, — Арман задумчиво потер подбородок. — Хочешь закончить, как эта русалка? — и вперился в меня пытливым взглядом.

— Что хочу, не важно. Я отвечаю за свою страну и должна делать то, что требует совет и король с королевой. Из-за смерти отца меня скорее всего выдадут поспешно замуж и коронуют. Все предсказуемо, — прижавшись щекой к холодному стеклу, я тяжело выдохнула. Дрожь не отступала, казалось, что даже сильнее стало колотить.

— Всегда есть выбор, — глухо отозвался оборотень. — Твоя мать еще молода и сможет долго править Ветроной. У нее есть сестры и брат. Ты вправе отказаться от притязаний на трон и жить той жизнью, которой хочешь.

— Я никогда не предам отца, — отрезала и обняла себя руками. Холодно здесь, и небо нахохлилось дождем — вот-вот ливень пойдет. — Да и мама не выйдет замуж второй раз и не по любви. Я ее знаю.

— Тогда не жалуйся на свою судьбу. Это твое решение и ты ничего не хочешь менять.

Крупные капли, будто подчеркивая сказанные Арманом слова, забарабанили по крыше повозки.

— Я и не жалуюсь, а менять что-то — предавать родных, — усмехнулась. — Извини, что мешаю тебе ехать в тишине. Лучше, и правда, буду молчать.

— Да, лучше так. Мы слишком разные, чтобы говорить по душам, — оборотень вернул мне усмешку и отвернулся.

Через долгие минуты дороги повозка качнулась и остановилась напротив постоялого двора.

— Дурак ты, Арман… — выплеснула я после тягучего молчания. — И это не лечится, — открыла дверь и ступила в объятия дождя.

Оборотень схватил меня со спины за талию, потянул в воздухе к себе и припал губами к уху.

— Дурочка ты, Лиа. Будет тебя трахать нелюбимый, пыхтеть на тебе, слюнявить кожу, а потом под его храп ты будешь рыдать в подушку, обо мне вспоминая, — ловко выставил меня наружу, под потоки дождя и, отпрянув, ехидно улыбнулся.

Я зарычала и оттолкнула его от себя. Прихрамывая на больную ногу, пошла ко входу таверны, под спасительный навес, но неожиданно поскользнулась и упала набок. Благо успела подставить руку, но зато измазалась в грязи и поцарапалась о куст шиповника, что подрагивал под хлесткими каплями.

Арман, сжимая в руках мои покупки и сверток с костюмом, медленно подошел ближе. Издевательски рассмеялся, переложил вещи на другой локоть и, прижав их к груди, подал мне свободную ладонь, чтобы помочь встать.

— Спасибо, — выдавила я вымученно, — сама справлюсь, а то еще измажу Ваше Лохматое Высочество, — кольнула поглубже, но он пропустил обращение мимо ушей.

— Попробуй, — хохотнул.

Я переместила вес на здоровую ногу, схватилась за кусты и попыталась встать, но под ливнем, холодным и диким, это было сложно, голень сводило от боли и холода. Влажные пальцы соскальзывали с гибких колючих веток, и я, не справившись со стихией, плюхнулась на попу прямо в лужу. Зато магии будет завтра вдоволь — после дождя сил всегда больше, чем обычно, да только я все равно маг недоразвитый.