Три Нити (СИ) - "natlalihuitl" - Страница 127

Снег в долине исчез, сметенный змеиным воплем, как и изрядный кусок горы, на которой располагалось наше убежище. Но внизу, на оголившейся земле, я заметил две тени, скользящие между упавших с неба валунов с ловкостью жуков-водомерок. Значит, Железный господин и Палден Лхамо еще живы! Хорошо.

Я пытался держать глаза открытыми, но веки налились неподъемной тяжестью, точно грузила на шее утопленника. Когда мне удавалось разлепить их, я видел, как беснуется змей, тряся мощной шеей, и как летают вокруг него тонкие, рдеющие во мгле паутинки. Одна за другой десятки, сотни, тысячи красных нитей цеплялись за сверкающие кристаллы, за клочья костяной бороды, за шипастую чешую чудовища, заставляя его все ниже пригибать голову. И вот подбородок змея почти коснулся земли, и кто-то из богов наступил ему на нос, занося над врагом сияющее копье…

Второй удар был сильнее первого. Горы затряслись, как подскакивающая на рытвинах телега. Все потроха во мне будто перемешались; кровь хлынула из горла прямо на чубу. Хуже того! Сам уступ, на котором я распластался, заскользил вниз, утягивая меня следом. Вокруг грохотали, подскакивая, куски камня и льда. Чтобы не упасть, я так крепко вцепился в движущуюся глыбу, что выдрал пару когтей с мясом; но что толку? Когда уже казалось, что я вот-вот расшибусь о дно долины, кто-то поймал меня за шиворот и дернул вверх. Скосив глаза, я увидел Палден Лхамо: ее оружие, ваджровая дубинка, куда-то делось, доспехи недосчитывались многих пластин, а уреи в волосах злобно шипели, дергаясь из стороны в сторону.

Богиня отбросила меня так же резко, как схватила, — я ухнул на щебень, как мешок с тряпьем, — и развернулась. Змей покачивался прямо перед нами и уже разевал пасть для третьего крика. «С такого расстояния он сметет нас, превратит в пыль… Нет, даже пыли не останется!» — решил я и уже приготовился умирать, но тут красный аркан впился в щитки на горле чудовища. Он казался совсем ничтожным, тоньше волоса, но змей зарокотал, захрипел, отклоняясь назад.

— Давай! — закричали откуда-то издалека; Селкет, будто только этого и ждала, одним прыжком оказалась на морде Лу. Багровый зазор загорелся между ее сжатых ладоней, разрастаясь, превращаясь в огненный клинок. Со всего маху она вогнала его между бровей чудовища, в основание рогатого венца. И хрустальная шкура треснула, поддаваясь! Бледный, холодный свет смешался с красным жаром; самоцветы полыхнули изнутри — а потом, отделившись от истлевшей змеиной плоти, с протяжным звоном посыпались вниз. Меня охватило ликование: боги победят чудовище! Они всегда побеждают!

И тут аркан лопнул.

Чудище, высвобождаясь, тряхнуло башкой и сбросило Палден Лхамо на землю. Третий вопль, полный ярости и злости, ударил в небо — готов поклясться, звезды попадали с него от страха! Вокруг ревели лавины и горы рассыпались в прах, но я уже не думал об этом — вместо этого я кинулся к богине так быстро, как мог. Кровь заливала ее лицо; правое плечо вывернулось под странным углом… но, по счастью, она была жива. Только я отнял пальцы от ее шеи, как Селкет открыла глаза и, оттолкнув меня, закричала в темноту:

— Чего ты ждешь? Решайся быстрее — или мы все умрем!

Конечно, она обращалась не ко мне и не к змею, а к своему брату; но на что он должен был решиться?.. Этого я уже не услышал. Силы покинули богиню: она обмякла на моих лапах. Ее кожа была холодной, как у трупа… будто весь жар, что горел в ней, испарился. Я замер, не зная, что делать. Змей снова склонялся над нами, и даже молиться было некому! Уродливая морда была так близко, что стоило протянуть ладонь, и я мог бы коснуться заросших хрустальными друзами ноздрей. Из раны на покатом лбу не сочились ни кровь, ни мозг — может, их у чудища и не осталось? Может, его ведет не своя воля, а то, о чем рассказывали Зово и Железный господин? Та тварь, что прячется в глубинах? Невольно я прищурился, вглядываясь в свет, трепетавший внутри змеиного черепа…

Но тут чудище отшатнулось, издав не рев, а стон — и я скоро понял, почему. Кристаллы, покрывавшие его тело, начали стремительно расти! Длинные, сверкающие иглы вырывались из боков, из ноздрей, из подбородка; челюсти сошлись — зубы срастались в единую глыбу с языком. Шкура Лу затрещала, лопаясь, выпуская наружу то, что когда-то было мясом, кишками и костями, а теперь превратилось в месиво багровых, лиловых, белых самоцветов. Бедная тварь, извивающаяся и испускающая визгливые крики, все больше утрачивала сходство с живым существом. Кольца ее длинного хвоста все медленнее били по земле, пока не замерли окончательно. Затаив дыхание, я озирался по сторонам: долина и вывороченные с корнем горы превратились в лес, где вместо сосен и дубов подымалась поросль светящегося хрусталя. Это было красиво — и жутко; а потом тихий вздох пронесся над долиной, и драгоценные деревья рассыпались, как не бывало. Только один огонек остался гореть во мраке, но чем ближе он подступал, тем тусклее казался. Наконец, он превратился в бледное, измученное лицо Железного господина. От накидки лха ничего не осталось, да и доспехи были все в дырах; в плечах, бедрах и груди засели блестящие осколки хрусталя. Последние отблески света мелькнули в его зрачках и погасли; не говоря ни слова, Ун-Нефер вытянулся на земле рядом с сестрою и будто бы уснул.

Так я остался в ночи с мертвым чудовищем и двумя полумертвыми богами под боком. Когда ко мне вернулось какое-то подобие рассудка, я заметил, как холодно вокруг, но развести костер было не из чего — лунг-та с поклажей ускакали или погибли под завалами; жесткий кустарник, росший на склонах, исчез бесследно. Едва шевеля лапами, я придвинул близнецов поближе друг к другу, лег посредине и закрыл глаза. До рассвета оставалось три часа.

***

— Нуму, — позвал меня кто-то. По телу растекалось приятное тепло, но голова ныла так, будто внутри демоны плясали. Постанывая, я открыл глаза. Розовое солнце висело у самого края неба — непонятно, на востоке или на западе. Вокруг поднимались горы; на заснеженных склонах виднелись следы недавних камнепадов. Сколько времени прошло? Где я? Не знаю; да и все равно где, лишь бы не в той ужасной долине.

— Нуму, — позвали снова. — Ты в порядке?

Стараясь дышать поглубже, я приподнялся на локте и огляделся; кажется, все-таки было утро. Рядом потрескивал костер; над огнем весело кипел закопченный котелок. Поодаль я заметил черного лунг-та Железного господина — тот качал гривой и довольно пофыркивал… вот только задняя нога у него стесалась почти до кости, и не хватало куска правого бока. И все же зверь стоял как ни в чем не бывало и даже перебирал губами, будто что-то жевал!

— Нуму?

Я попытался ответить что-то, но согнулся пополам от внезапно накатившей тошноты. Желудок был пуст; меня вырвало желто-бурой желчью.

— Вижу, ты сильно ударился головой. Тогда хорошо, что я тебя разбудил, — сказал Ун-Нефер. Несмотря на холод, он снял доспехи и сидел на земле в одних штанах, закатанных до колен. Все тело бога было иссечено багровыми полосами. Подождав, пока из котелка повалит пар, он сунул пальцы внутрь; оказалось, вместо часуймы там варились мои инструменты! Выхватив прямо из кипятка железные щипцы, лха погрузил их в рану на левом предплечье и вытащил наружу острый кусок слюды. Потом еще один, и еще; наконец, отер кожу смоченной в воде тряпкой и принялся натягивать черную броню.

— Раны надо обработать, — прохрипел я, сплевывая горькую слюну, но бог только отмахнулся.

— Не надо. Зараза к заразе не липнет; даже это, — он кивнул на котелок, — уже лишнее.

— А где Палден Лхамо?

— Поехала убедиться, что там ничего не осталось. Скоро вернется.

— Что это было? Это ведь не просто Лу, так?

— Да уж, не просто Лу, — мрачно пробормотал Железный господин, выплеснул остатки кипятка на землю, а потом зачерпнул пригоршню золы и углей из костра и швырнул туда же, прошептав что-то под нос. Вскоре послышался стук копыт: к нам приближался белый лунг-та Палден Лхамо. Он тоже не уцелел прошлой ночью; выпуклые глаза затянулись голубой пленкой, а в груди зияла дыра размером с кулак.