Волчья осень (СИ) - Беляев Николай Владимирович - Страница 21

– Не давайте ему шевелиться – похоже, он в мясо, живого места нет, – велел кто-то. Так, это вроде Ильин, голос узнаю…

Я открыл было рот, чтобы сказать, что жив, но в горле только булькнуло приторной мерзостью. Меня схватили за ноги и за руки, придерживая. Лица коснулось что-то влажное.

– Смотри, на лице ни царапины, – сказал ещё один невидимка. – А кровищи, словно его БТР переехал…

– Волков, ты слышишь меня? – отчётливо спросил Ильин, судя по голосу. – Кивни, если не можешь говорить.

Так, вот это уже точно обо мне. Я коротко кивнул – голоса одобрительно загудели. Наклонив голову, сплюнул, попытался выдавить из себя:

– Да.

– Не шевелись. Ты в крови весь, как со скотобойни. Мы думали, ты всё уже.

– Что с глазами? – прохрипел я. Язык слушался с трудом, во рту словно жижа какая-то переливалась.

– В крови весь, говорю же… Сейчас ополоснём. Что болит? Ноги, руки чувствуешь?

Я пошевелился.

– Всё вроде чувствую. Болит, отшиб. Где волк?

– Убили оборотня, – вставил кто-то. Моего лица опять коснулась влажная то ли тряпка, то ли бинт – протирали вокруг глаз. – Он Лёху с платформы сбросил, у Лёхи два перелома, похоже. Ты волка почти в одну харю завалил, мы только законтролили.

Я с трудом продрал глаза – перед ними висела пелена. Фигуры видны…

– Скажи мелкому спасибо, – сообщил Ильин. – Он аж истерику устроил – там Волк, там Волк… Мы и не поняли сразу. Вокруг поезда тебя искали. Еле оттащили тушу, она центнера три весит… Хорошо, смежник помог.

– Волк жив! Я знал! – торжествующе крикнул откуда-то сбоку мальчишка, и Ильин, судя по звуку, отвесил ему лёгонький тумак:

– Говори – Сергей… Хватит с нас волков.

Я хотел протереть глаза, но руки, похоже, тоже были в кровище. Ноздри, казалось, напрочь забил запах – приторный и тяжёлый одновременно. Потекла вода – кто-то полил из фляги:

– Ладони подставь…

Вымыв руки, я наконец протёр глаза, огляделся. Я так и сидел у капонира, куда меня отшвырнул оборотень. Рядом валяется «томпсон» Ильина, ребята стоят полукругом, слева аж приплясывает пацанёнок:

– Я знал, я знал, что он жив!

А вон и туша волка – просто оттащили от меня, так и раскорячилась поперёк платформы. Огромная. Вся в крови, да и я, похоже, тоже – если оборотень, расстрелянный в упор из «томмика», упал на меня, то ясно, что на меня всё и хлынуло… Жаль, куртка скорее всего на выброс, если отмыть не удастся, некстати подумал я.

Пошатываясь, встал, оглядел себя… Ну да, хоть сейчас в могилу. Ни один человек не поверит, что ЭТО может быть живым. Крови нет разве что на ботинках.

– Первый, штабу. Что там у вас в итоге? – поинтересовалась рация. – Потери?

– Два двухсотых, один контужен, – доложил Ильин. – Сейчас труп зверя сбросим, доложу.

– Понято, – штаб отключился.

– Сиди уж, Серёга, – махнул рукой Колян. – Мужики, давайте толпой… Смежник, что стоишь, как баран? Лучше бы смотрел в лес, не пришлось бы сейчас это ворочать… Давай, чем ты его там приподнимал?

Ну да. Хорошо, что колдун с нами – у технарей явно в арсенале есть что-то, чтобы ворочать тяжести. И правда – Костик, потоптавшись у туши, что-то с ней сделал, и бойцы, поднапрягшись, более-менее бодро столкнули останки оборотня с платформы.

Технарь, скорее всего, во время нападения просто испугался и впал в ступор. Не привык парень к такому, ну кто ж знал, что нападение будет на последний вагон… Логично, что боевые колдуны сконцентрировались в передней части поезда – за спиной-то у нас вроде как чисто. Ну… всем урок будет, и мне тоже. Нельзя о тылах забывать.

Я поднял свой карабин, проверил – вроде нормально всё, чуть извозился, но приемлемо. Поменял магазин – не задумываясь вставил снаряжённый серебром, хватит с меня на сегодня. Задев куртку, опять вляпался в уже подсыхающую кровь. М-да… Отмываться мне теперь и отмываться. И куртку надо отчистить – не хочу её лишиться, очень уж хорошая. Достал флягу, прополоскал рот, потом ещё и ещё раз – стало полегче, хотя ощущение гадости полностью не ушло.

Поезд тронулся. Я дошёл до капонира с пулемётом – здесь на плащ-палатке лежал Лёха, морщась от боли – на ноге и руке наложены шины. У одного из пулемётчиков шина на предплечье – тоже перелом, значит… А оборотень умён – выходит, пока стая отвлекала пулемётчиков, он ворвался в самую гущу, моментально нейтрализовал стрелка с серебром, и…

Я замер.

И что?

Ради чего вообще всё это было? Стаю проредили, вожака убили. Вспоминая наш давешний разговор – оборотень не полезет на пулемёт. А тут – практически полез. Ну, не на пулемёт, конечно, но на группу хорошо вооружённых людей. И, опять же вспоминая разговор – оборотень не простой, а этот, как его… первородный. Но мы убедились – издырявить его можно точно так же, как и обычного. А вот разговор о том, что стая под предводительством первородного оборотня гораздо опаснее, как раз получил подтверждение. Век живи – век учись.

Но всё же. Зачем стая полезла на поезд? Цель какая была? На что надеялся вожак?

Загадка.

Я вернулся к залитому кровью капониру – на единственном более-менее сухом месте устроился мальчишка, Ильин сидел верхом на мешках, глядя в лес. Слева потянулся брошенный и разграбленный состав, уже виденный вчера.

– Ну что, спасибо, мужики, – протянул я руку мальчишке, и тот осторожно пожал её. – Тебе, Коля – что сказал ребятам, где меня искать… пока я там не загнулся. Тебе, Колян, – это уже Ильину, – за твой «томмик». Реально он мне жизнь спас, похоже.

– Ты обращайся, если что, – отшутился здоровяк. Покачал головой: – Ну и видок у тебя, Волк… Призраков пугать можно.

– Отмоюсь.

– Ну да… Ладно, вернёмся в город – посмотрим. На заводе вроде душевые есть. А лучше – давай ко мне, титан натопим. Кстати, – он помахал пустым магазином от «Томпсона», вогнал его на место. – С тебя два десятка «сорок пятых» при случае. У меня их, если что, вообще нет, – и он с сожалением прислонил пистолет-пулемёт к капониру. – Кто-то из ребят успел затрофеить боезапас раньше меня…

– Принесу, – кивнул я. – За мной не заржавеет… Ну что, мелкий, испугался? – потрепал я мальчишку по волосам.

– Я за вас испугался, дядя Волк… дядя Сергей, – поправился пацан. – Когда волк на вас упал…

– Ничего, сынок, живы будем – не помрём, – не выдержав, улыбнулся я. – Ты не высовывайся, сейчас ещё опасное место будет.

Отстойники проехали как-то буднично. Опять выбежали мехобвалки, не меньше десятка, но на открытом месте их расстреляли без особого труда. Пацан смотрел из-за капонира на работу наших пулемётчиков почти с благоговейным ужасом.

Когда поезд прошёл ворота и стал медленно втягиваться на территорию бывшего завода, я даже подумал: как, и это всё?

Ну, как сказать… Не всё, далеко не всё. Строго говоря, всё только начинается.

По рации дали команду вагонов не покидать. Площадка, с которой мы выезжали вчера утром, кстати, была оцеплена, и ещё где-то час нас мурыжили Гидростроевские колдуны – именно Гидростроевские, а не те, что выезжали с нами. Порядок-с… Мне досталось удвоенное внимание – мало того что с призраком пообщался, так наш вагон ещё и хорошенько перетряхнули на следы укуса оборотня. Как ни странно, следов не оказалось – травмы от ударов лапами и падений не в счёт.

Каращук, осмотрев меня, покачал головой и сказал, что возвращаемся в Вокзальный завтра, пока что можно в казённую общагу или на свой вкус. Судя по его выражению лица, он сомневался, что я смогу привести себя в надлежащий вид даже к завтрашнему дню – но я его «успокоил», сообщив, что буду у Коляна. Надо пользоваться приглашением… Маша заявила, что от меня больше не отойдёт – Соколов, кажется, насупился, но они с напарником как раз сгружали какие-то вещи, и протестовать явно было не резон.

Из вагона вывели единственного пленного бандита – на четырёх верёвках, растянутых в стороны, как какого-нибудь людоеда из голливудского кино. Ну, ещё бы… Интересно, наши увезут или Гидростроевским оставят?