Тайна новой обители (СИ) - Иевлев Геннадий Васильевич - Страница 23

Ан-Менсоро казалось, что звёзды над головой находятся столь близко, что стань на цыпочки, вытяни руку и дотронешься до самых ярких из них и потому самых близких.

«Многие звёзды заметно образуют группы, — замелькали у него сосредоточенные мысли. — Нужно обязательно определиться с созвездиями, — Ан-Менсоро широко улыбнулся. — Многие группы весьма напоминают созвездия древней Земли. Эту группу звёзд можно считать Большой Медведицей; а эту Девой; это Лебедь; а это Близнецы. Жаль что великолепного Ориона не видится, но возможно в другое время года какая-то группа звёзд и увидится в этом великолепном земном созвездии. Несомненно, многим созвездиям можно дать имена древней Земли, да и звёздам тоже. Эту пожалуй самую яркую синюю звезду, однозначно, можно назвать Сириусом, хотя, возможно где-то есть ещё более яркая, — он потёр лоб. — Можно позже и подкорректировать названия звёзд. Сейчас можно дать лишь предварительные названия звёздам и туманностям, попытаться определиться с теми из них, от которых может исходить какая-то угроза, — Ан-Менсоро покрутил головой. — Слишком много красных звёзд, — он принялся их считать. — Шесть. Наверное, не менее ещё появятся в другие времена года? Странно! Ведь галактика достаточно молода. А может потому и много, что молода и первое поколение многих звёзд уже вырабатывает водород в своих ядрах. Этими звёздами нужно заняться в первую очередь. Метеорит! Ещё и ещё! Какие-то они очень быстрые. Неужели метеорный поток? Я даже не успел загадать желание. — Ан-Менсоро широко улыбнулся. — Но скорее всего, в первую очередь, нужно определиться с планетной системой. Я ведь толком даже не знаю сколько вокруг Юнионы вертится планет и крупных астероидов. Если верить наблюдениям, когда транспорт шёл к планетной системе, планет было двенадцать. Потому видимо и астероидное облако за планетами невелико, что очень много материи пылевого облака ушло на строительство планет. Но всё же, Ли-Шах прав, за астероидами нужен глаз да глаз. Хотя запылённость внутри планетной системы невелика и возможно те астероиды, которым суждено столкнуться с Крией, уже столкнулись. Здесь даже два холодных Юпитера и несомненно они более надёжно оберегают Крию от астероидов, если бы холодный Юпитер был один. Возможно это один из них? — Ан-Менсоро уставился в один из очень ярких объектов на небе. — Пора возвращаться», — он опустил голову и повернувшись, направился к люку, через который выходил на корпус транспорта.

Спустившись в верхний ангар, Ан-Менсоро принялся двигать пространство в голограмме, пытаясь найти планеты и астероиды этой планетной системы. В течение ночи планеты удалось найти все. Как уже и было установлено, планет было двенадцать и Крия была третьей планетой от Юнионы. Кроме неё заметную кислородную атмосферу имела и четвёртая планета, которая была раза в полтора больше Крии. Планета имела почти такой же цвет, как и Крия и Ан-Менсоро назвал её Санта, что на языке зевсов означало мечта, с надеждой, что когда-то земляне смогут и её колонизировать. Следующая по счёту планета, тоже имела атмосферу. Она была совершенно чёрной, по размеру почти в двое больше Крии, но как-то странно блестела и потому получила название Борта, что в языке зевсов означало, блестящий алмаз.

Уже по сложившейся традиции, такие же названия планетам своей новой планетной системы, какие имели планеты древней Солнечной системы, давали жители Земель, и потому Ан-Менсоро, чтобы не называть планеты этой планетной системы названиями планет Солнечной системы, пришлось сейчас вспоминать легенды древней Земли.

Следующей планетой был газовый гигант, коричневатого цвета, который получил название Морфей — по древней земной легенде, это был бог снов. За Морфеем был второй газовый гигант светло-коричневого цвета, раза в полтора больше первого и в знак его величия Ан-Менсоро назвал эту планету Пан, что по древней земной легенде означало пастух, тем самым Ан-Менсоро утвердил эту планету пастухом за астероидами. Следующая планета тоже была газовой, но значительно меньше первых двух газовых гигантов и к тому же она имела синий цвет и потому получила название Посейдон, по древней легенде так назвался повелитель моря, но окрашивал в синий цвет планету замёрзший метан или что-то ещё, предстояло ещё выяснить. Последние четыре планеты были чёрного цвета примерно одинакового размера и возможно они были не газовыми и Ан-Менсоро дал им названия легендарных грозных служителей ночи, более ужасных по мере удаления планеты от Юнионы: Нюкта, Скотса, Эреб и Тартар. Первая от звезды планета, как показалась Ан-Менсоро имела красноватый цвет, но скорее всего не от состава почвы её поверхности, а от того, что она очень близко водила свой хоровод к Юнионе и потому она получила название древнего воинственного персонажа из легенд — Арес. Вторая планета была очень светлой, видимо из-за мощной облачности, окружающей её и потому она получила название Гестия, что по древним легендам означало — хранительница домашнего очага.

Удалось Ан-Менсоро этой ночью найти и несколько крупных астероидов, которые шли в плоскости эклиптики планетной системы и которым он дал пока лишь порядковые номера. Насколько он смог вычислить их орбиты, они пролегали на большом удалении от Крии и потому угрозы для неё не представляли и лишь один из них, должен был примерно через полгода местного времени пройти в полумиллионе километров от планеты и потому он один получил название. Ан-Менсоро назвал его именем грозного персонажа древней легенды Земли — Аид.

Закончил работу с телескопом Ан-Менсоро, когда уже наступило ранее утро и звёздное небо заметно посветлело. Запарковав телескоп, он направился в свою каюту, под домашний арест.

Ан-Менсоро открыл глаза и повёл ими по сторонам. Он сидел в кресле своей каюты, куда уселся и незаметно задремал, вернувшись после ночи изучения Юнионской планетной системы. Он перевёл взгляд на хронометр, который висел у него на стене каюты — он показывал полдень по времени Норе. Состроив удивлённую гримасу, Ан-Менсоро взял со стола пульт управления и нажал на один из сенсоров — во вспыхнувшем в стене перед ним голоэкране отображалась горелая поверхность степи, со стоящим вдалеке большим транспортом вокруг которого сновали колонисты и если можно было судить по висящей высоко над горизонтом ярко-жёлтой Юнионе, уже было позднее утро местного времени.

Ан-Менсоро резко поднялся, шагнул к одному из шкафов, достал из него баночку с энергетиком, из своих личных запасов ещё с Норе и выпив содержимое баночки, отправил пустую баночку в утилизатор и постояв несколько мгновений без движений, вдруг встрепенулся и направился к выходу. Он вспомнил, что Ли-Шах разрешил ему посетить Елену и вознамерился немедленно воспользоваться этим разрешением.

В нижнем ангаре не было ни одного летательного аппарата. Вспомнив, что начальник колонии отобрал у него вчера его глайдер, а большой глайдер, скорее всего забрал экипаж, для каких-то работ в колонии, Ан-Менсоро покрутился, осматривая ангар: большой люк в полу ангара был закрыт, трап был поднят. С гримасой досады, он хлопнул рукой по верхнему карману куртки.

— Вахтенный! — неожиданно хриплым голосом произнёс он.

— Здесь, вахтенный! — тут же пришло подтверждение.

— Здесь Ан-Менсоро! Опусти трап! — прохрипел астрофизик.

— Капитан запретил без его приказа опускать трап и покидать транспорт, — донеслось от верхнего кармана куртки Ан-Менсоро.

— Опусти, чёрт возьми! — Ан-Менсоро перешёл на крик.

Прошло несколько мгновений и пол неподалёку от Ан-Менсоро пошёл вниз, трансформируясь в трап. Быстро подойдя к нему, Ан-Менсоро пошёл вниз и не дожидаясь пока трап коснётся поверхности планеты, слегка оттолкнулся и чуть взлетев, вылетел из-под днища транспорта и оказавшись в свободном пространстве, взлетел выше и направился в сторону большого транспорта.

Ан-Менсоро не хотел сейчас встречаться с начальником колонии, но тот стоял около большого трапа «Странника», что-то выговаривая нескольким колонистам и проскользнуть мимо него незамеченным было невозможно и Ан-Менсоро опустившись неподалёку от трапа, чтобы быть вне поля зрения начальника колонии, стараясь идти бесшумно, направился к трапу. Но непонятно как, всё же увидев крадущегося астрофизика, Ли-Шах повернул голову в его сторону.