Легенда о мальчике, что учился дышать (СИ) - "chuckcloud" - Страница 90

— Не откажусь, — зачем-то пизданул он и пошел в сторону стола. Леонид за ним.

— Ммм… Какой вкусный, — прикрыл глаза Том, сделав первый глоток кофе.

— Благодарствую! — прикрикнул Батлер. — Вообще, я работаю не только барменом, но и баристой. В чем-чем, а в пойле я знаю толк!

— Сука-бля… Жалко только, что он не поможет мне от похмелья… — простонал Том, положив ладонь на лоб и отставив чашку в сторону.

— Не кручинься, я, кажется, знаю, как помочь твоей беде! — поднялся из-за стола Леонид, подошел к холодильнику и извлек оттуда ананас. — Знаешь, вот ты вчера поведал мне свою байку, и что-то такое было в ней, что я сразу же вспомнил все те невзгоды, которые заставили переехать меня в Чикаго… — задумчиво проорал он, очищая фрукт.

— Расскажешь? — поинтересовался Том, который, чтобы ни делал, как бы ни старался — никогда не мог устоять перед какой-нибудь охуетительной историей.

— Вообще, родился и вырос я на небольшой ферме, что в штате Айова… Все как положено — большая семья, дела у которой шли шарманно… И все бы было ничего, если бы у меня были друзья… — рассказывал бородач, закидывая в миксер кусочки порезанного ананаса, лед и залив туда ананасовый сок. — Местная ребятня не понимала меня… Гнобила… Издевалась… Мол, Батлер так громко разговаривает! Батлер такой-сякой! Как бы я не старалсси — никто не желал со мной якшаться…

— Как же, сука-бля, знакомо, — внимательно слушал Том, подперев ладонью щеку. — Но я что-то не пойму, что за предъява, мол, ты громко разговариваешь?

— Ну, как же? — превратился в оглушающую сову Леонид. — Я ж пиздец, как громко разговариваю! Все об этом только и судачат, познакомившись со мной!

— Я как-то, сука-бля, и не заметил, — озадаченно пожал плечами Том. — Разговариваешь как все…

— Батюшки свят… Ты первый, кто об этом мне говорит… — удивленно пробормотал Батлер, но решил долго не зацикливаться и продолжить свой рассказ. — Короче, так я и жил… Но около двух лет назад, по нашей деревни пошел досадный слушок про меня… Мол, я — пидорас… — тяжело вздохнул он и замолчал, добавив в миксер ром и кокосовые сливки. — Такие вот пироги, Том…

— Ээээм… Ты что… Педик? — охуел Харди, уже приподнимаясь со стула и готовясь в любую секунду сбежать из этой пидорестической квартиры, ведь побоялся, что может лишиться девственности, но совсем не той, которой гоже лишаться для мужчины.

— Что ты?! Конечно же нет! — заорал Леонид, да так громко, что все ингредиенты в миксере перемешались сами собой. — Я же сказал — это слух! Ты не слушаешь меня, Том?!

— Да все я слушаю! Просто уточнил! — поспешил оправдаться Харди, которому стало до безобразия стыдно, что он пизданул эту необдуманную хуйню по отношению к человеку, который так порядочно с ним поступил.

— Знал бы ты, что устроил мне мой тятенька, когда до него дошли эти гнусные слухи! Ох! Переубедить его было невозможно! Вся семья на меня ополчилась! Никто, кроме моего деда не поверил мне, что я не говномес! — возмущенно орал Леонид, переливший криком содержимое миксера в изящный бокал. — И тогда они сказали мне, мол, Леонид ты должен немедленно уезжать с фермы и никогда не возвращаться! Ты позор и клеймо нашей семьи! Останься ты тут — продажи наших тыкв упадут вдвое!

— Ну нихуя б себе, семейка! — поразился Том. — Вот же мрази!

— И тогда я собрал свои котомки, повязал их узлами и ушел с фермы, — уже более спокойно продолжил кричать Батлер, засовывая в бокал трубочку и украшая его цветком орхидеи и ананасовыми листьями. — Ближе к вечеру следующего дня, пока я шоркался по трассе и не знал, куда идти, меня догнал мой дед на своем Додже…

— Откуда у твоего деда Додж? — перебил его Том. — Ну, в смысле. Такая раритетная тачка… В деревне… Да еще и у деда… Непонятно.

— Дед мой, помолоду, был ночным гонщиком. Такие вот пироги, — пояснил за тачку Батлер. — А старик-то мой, единственный, кто поверил, что меня оклеветали! И он сказал мне, мол, внуча, бери мою колымагу, да езжай в светлое будущее. Может это твой шанс — выбраться из всей этой деревенской кутерьмы. Езжай в город и найди себе место… Так я и поступил. Приехал в Чикаго, обучился на бармена и баристу и устроился в бар… — закончил свою душераздирающую крикливую историю Леонид и поставил перед Томом бокал с какой-то белой жижей. — Это должно помочь унять твой недуг…

— Что это? — приподнял шрамированную бровь Харди и, не дожидаясь ответа, засунул между пухлых губешек трубочку и втянул в себя сладкий коктейль. — Ммм… Ммм… Ммм! — восторженно замычал он.

— Пина Колада, — громко и самодовольно изрек Леонид, усаживаясь за стол напротив. — Такова вот моя история…

— Пиздос, как несправедливо! — высказал свою точку зрения Том. — Ну, а хули ты не хочешь вернуться в эту свою деревню? Не предъявишь родителям. Так, мол, и так. Что за ебала? Не охуели ли вы? Кто вам дороже — родной сын или тыквы?

— А какой в этом прок? — усмехнулся Леонид. — Нужно доказывать свои дела поступками, а не пустыми словами, — изрек он крикливую мудрость, закурил и задумчиво уставился в окно. — Знаешь, иногда мне хочется чего-то добиться и прославиться… Чтобы мои старики увидели меня по телевидению, али прочли про меня в газете, и понЯли, что не важно, какова твоя сущность, а важно только то, какова твоя душа… — нес он непонятную ересь. — Ну, а что на счет тебя, Томми? Что собираисси делать дальше? — посмотрел он на парня.

Томми… Томми… Это имя звенело в голове у Харди, отлетая от ее стенок и повторяясь эхом. За всю жизнь, еще ни одна живая душа так не называла парня. А ему так хотелось, чтобы кто-то родной и близкий назвал его просто и ласково — Томми. Это, казалось бы, простое слово, не на шутку вскружило ему голову! Том понял, что за такой короткий промежуток времени он так проникся к этому бородачу, что совершенно не хотел с ним расставаться. К тому же, это был первый и единственный человек, которому Том, хоть и бухой, но поведал историю своей жизни. История же самого Батлера не на шутку задела парню душу, и показалась даже чем-то похожей на его собственную.

— Эй… Ты чай залип? — выдернул Тома из мира грез Леонид своим криком.

— А, да нет… Что-то просто, сука-бля, задумался… Задумался… — повторил Том, уставившись на сливочную пенку, стекающую по стенкам бокала.

— Так что делать будешь? — повторил свой бородатый громкий вопрос Батлер.

— Не знаю, сука-бля, — незадачливо рявкнул Харди. — Точнее знаю. Но не понимаю, как правильно поступить. Совершенно точно, что я должен сделать то, за чем, собственно говоря, и прилетел в Америку…

— Отыскать матушку и разузнать про мальца в шаре, — продолжил за него Батлер.

— Именно! — щелкнул пальцами Том и выпил до дна Пина Коладу, от чего на старые дрожжи его в миг развезло, и парень вновь не заметил, как напиздился. — Слушай, Леонид, я такой вкусной ебалы никогда в жизни не пробовал! А зачем ты работаешь в том баре? Не пробовал сам на себя? Я думаю, что у тебя бы пошел бизнес! Что кофе у тебя отменный, что напитки!

— Ой, да что ты! — визгом отмахнулся от него Батлер. — Куда там мне? Где ж взять денежек на такие растраты? Лучше я как-то так… Потихоньку… Помаленьку… На какого-то дядечку…

— Знаешь, а вот мне как-то заебало работать на кого-то! — вдруг загорелась в шизофреничной голове Тома лампочка. — Сейчас я позвоню своему начальнику и попрошу у него отыскать адрес моей мамаши. Он, сука-бля, не в праве отказать мне! Сколько раз я подставлял собственную шкуру ради него? Этот старый пидор в долгу передо мной! А потом — я заявлю, что ухожу из их мафиозной группировки! Заебало! Затем поеду найду старую блядь, порешаю свои личные дела и попробую крутануть что-то свое! Деньжат я заработал на славу, так что с этим проблем не будет…

— Томми, да что ты такое говоришь! Это же опасно! Всем знамо, какова власть итальянцев в Чикаго! Убьють тебя за такие дерзости! Не отпускают они от себя никого просто так! Така молва по городу давно идет!

— В пиздууу, — протянул ебанат Том, состроив свой фирменный еблет. — Они еще хуй знают с кем связались! Это пускай они меня боятся, а не наоборот! — нес он самоуверенную ерунду, хлопая себя по карманам джинс. — Блять, кажется, я проебал мобильник…