Чёрный алтарь (СИ) - Риз Лаванда - Страница 30

— Чего вам? — спросил грубый голос.

— Мне нужен Зус или лорд Орланд. Скажите, что их спрашивает Мариэль.

В скором времени ворота отворились. Зус нетерпеливо ждал её на пороге.

— Я и не надеялся, что вы придете, госпожа! Лорд Орланд отправил к вам стражу.

— Просто, лорд Орланд меня плохо знает! А где он?

— В это время мы отправляем прислугу из замка. Он спускается в подземелье, оттуда есть тайный лаз в лес. Там в подземелье он и страдает, пока не превратится. Мне туда заходить не велено, я могу только подойти и послушать под дверью, что там происходит.

— Послушай, Зус, я тогда должна была ему сказать. Он тебе ничего не сделал? — её голос звучал с искренним сочувствием, девушка внимательно осматривала щуплого и ещё более сжавшегося охийца.

— Ну что вы, я, конечно, всё понимаю, я вынесу, — такое заботливое внимание к его скромной персоне смутило его. — Хозяин ещё очень зол на меня. В тот вечер в Грехоне он страшно кричал, первый раз ударил меня хлыстом, но больше не трогал. Только молчит всё время.

— Ведь без его согласия я не смогу ему помочь. Пойдём туда, попытаемся если не убедить, то хотя бы вынудим его признать свои муки.

Зус и Мариэль спустились в глубокое сырое подземелье, веющее жутью и мраком. Огромная кованая дверь пропускала наружу пробирающие, страшные, нечеловеческие стоны Орланда.

— Тебе придется зайти к нему и поговорить с ним ещё раз, Зус. Может сегодня он передумает. Может, терзаемый болью Орланд признает, что ему не обойтись без помощи, давай, у нес немного времени.

Дрожащей рукой, Зус достал ключ и отпер дверь. В небольшую щель Мариэль наблюдала за происходящим. Орланд лежал на полу полуголый. Его тело сводило и корчило ужасными судорогами, заставляло выгибаться дугой, временами он кричал от боли, скребя под собой пол скрюченными пальцами.

— Мой господин, ваши муки — они ужасны! Я так хотел помочь вам облегчить их! Почему вы отказались от помощи Мариэль? — мягко проговорил Зус, приближаясь к нему мелкими осторожными шажками.

Орланд продолжая стонать, с трудом ответил:

— Мне … никто … не поможет … Зус. …Убирайся.

— Она бы могла. Теперь вы бы согласились? Терпя такую боль, согласились бы?

— Тебе признаюсь, …что согласился бы сейчас …на что угодно, лишь бы это прекратилось. …Но ей я этого ни за что не скажу. …Уходи, Зус!

Старый слуга, по сигналу девушки тихо вышел, закрыв за Мариэль дверь, и остался слушать снаружи. Орланд продолжал лежать лицом вниз, видимо надеясь, что его наконец оставили. Когда же он снова застонал, Мариэль бесшумно поставила сумку и достала маленькую бутылочку с приготовленным зельем. Она на цыпочках подошла к нему и села на пол возле его изголовья. Орланд резко перевернулся, даже сквозь муки на его лице было видно, что он оторопел.

— А мне ничего и не надо говорить, Орланд. Я всё равно пришла, — сказала Мариэль, глядя в его немигающие глаза. — Не противься, я слышала ты согласен, позволь мне помочь. Это не жалость, не думай! Я до сих пор тебя терпеть не могу, но каждый должен заниматься своим делом. Я хочу помогать людям и тебе хочу помочь … очень.

Орланд молчал, вздрагивая от боли крупной дрожью, не сводя с девушки своих непонимающих измученных глаз. И Мариэль приняла его молчание за согласие. Она положила его голову себе на колени, приложила свои ладони к его вискам, закрыла глаза и стала шептать непонятные слова. Непонятные даже для самой Мариэль, они лились из её подсознания сами собой. Перед каждым приступом боли, она поила седьмого лорда из бутылочки маленькими порциями. Боль медленно отступала, его тело уже не выгибалось в страшных судорогах. Орланд больше не кричал, а только лежал с закрытыми глазами и тяжело дышал.

— А теперь уходи, — прошептал он, убирая её руку со своей груди, — Сейчас это произойдет.

Зус едва успел закрыть за ней дверь и повернуть ключ в замке, как они услышали донёсшийся оттуда звериный рык.

— Не бойтесь, госпожа! Он уйдет в лес, а вернётся утром. Главное не выходить сейчас на улицу. Идите спать, я уже приготовил вашу комнату.

Спать! Разве можно было уснуть после такого! После всего, что с ней случилось нормальные люди обычно сходят с ума! И в то, что она пытается всеми силами помочь тому, кто принес ей столько мук и унижения — до сих пор не верила даже она сама. Мариэль сидела в темноте на краешке кровати, и смотрела в незакрытое шторой окно — «Луна, круглая как головка сыра. Как она может влиять на такие вещи как проход в другой мир или превращение в монстра? Где он теперь? Что он делает в лесу? О чём думает? Это же не жизнь — это ад! Всё время со страхом ожидать полной Луны, ненавидеть себя и людей!»

Первые робкие солнечные лучи защекотали её тяжелые веки. Во дворе за окном залаяла собака. Мариэль мгновенно вскочила! Впопыхах оделась, умылась и за дверью налетела прямо на Зуса.

— Он уже вернулся, госпожа. Я помог ему кое-как одеться, но он очень слаб, ему не подняться наверх. Что нам прикажете делать дальше?

Так же как и накануне вечером, Орланд лежал на полу в одних штанах, но уже не стонал и не извивался. Сейчас его вспотевшее от слабости тело била мелкая дрожь.

— Он ещё не может говорить, я принесу меховое покрывало, — сострадательным шепотом проговорил Зус, исчезая в полумраке подземелья.

А Мариэль налила себе в ладонь кремообразного бальзама и принялась энергично втирать его в спину и плечи изможденного лорда, а затем с трудом его перевернув, растёрла ему руки и грудь. Орланд приоткрыл глаза, губы шевелились, но слов нельзя было разобрать.

— Помолчи, Орланд, — деловито скомандовала девушка, придерживая его за подбородок, — Лучше выпей немного отвара. Зус, оставь покрывало и ступай, позаботься о моей лошади. А потом приготовь для лорда купальню, ему нужно будет смыть остатки бальзама.

«Моё счастье, что он так слаб и не может сопротивляться» — думала Мариэль, стягивая с Орланда штаны, и натирая ему бедра и ноги, в сотый раз поражаясь самой собой, — «Уже придушил бы меня, наверное, будь у него силы, но сначала нарочно наговорил бы кучу гадостей».

На удивление послушно выпив весь её отвар, Орланд уснул и проспал до обеда.

А хлопотливый Зус не желающий слушать возражений, усадил Мариэль обедать в одиночестве в огромной столовой замка.

— Зус, мне не хочется есть. Я лучше поеду домой, — рассеяно произнесла она, чувствуя себя до тошноты неуютно в этом чужом замке.

— Я просто умоляю вас, моя госпожа, останьтесь, скоро к вам присоединится лорд Орланд и составит компанию.

— Тем более я не хочу! — подскочила Мариэль.

— Не хочешь, …потому что со мной? — раздался за спиной его голос.

— О да, я уже ожидаю грубости, нападок и применения силы с твоей стороны. Всё, на что способен мрачно-раздражительный и вечно-гневный лорд, — вздыхая, ответила Мариэль, зачем то сжимая нож для мяса.

— Хорошо, я буду вести себя любезно, как гостеприимный хозяин, — ухмыльнулся он, присаживаясь рядом с ней.

— Орланд, убери солдат! — с настойчивой требовательностью произнесла она, отодвигая тарелку с пищей.

— А почему ты решила, что я хочу их убрать? — осушив стакан с водой, как ни в чем не бывало с удивлением поинтересовался он.

— Ты же приставил их, чтобы они меня никуда не выпускали, но как видишь, тебе это не помогло. Я просто пожалела на них тратить свои травы. Я могла бы угостить их всех своим чаем, и они б уснули на пару дней, так и не заметив моего отсутствия.

— Они там еще, для того чтобы никого не впускать, — ответил Орланд и многозначительно посмотрел на неё.

— О чём это ты? Кого они не должны впускать?

— Нашего дорогого и милого Нила! Он же нравится тебе? Я не хочу, чтобы вы вместе мстили мне за моей спиной, наставляя мне рога! — резко сменил тон седьмой лорд, снова заползая в свой зловредный панцирь.

— Так вот ты, какого обо мне мнения?!! После того, что сделал сам продолжаешь считать меня … опустившейся женщиной, так это у вас называется?! — задохнувшись от возмущения, выдавила Мариэль. — Это низко и подло! Хотя кому я это говорю?!! Как бы хорошо я не относилась к Нилу, я не стану легкомысленно встречаться с ним у себя дома. Мне это не свойственно, потому что у меня есть достоинство, о котором тебе, конечно, не известно! Мне это противно чтоб ты знал! Боже, зачем я ему всё это рассказываю!? Ведь ты же испорченный высокомерный самец и рабовладелец!