Николай I Освободитель. Книга 2 (СИ) - Савинков Андрей Николаевич - Страница 19

Михаил Богданович, пока Кутузов демонстрировал полнейшую пассивность сидя молча и слушая собравшихся, как-то сам взял управление советом в свои руки.

— Не думаю, что Бонапарт, вернее его армия, способна сейчас совершать длительные марши. Да и в том, что корсиканец сумеет завтра вновь поднять их в атаку… — с сомнением покачал головой Толь.

— Ну да! — Хохотнул Ермолов, которому в закончившемся бою тоже изрядно досталось, и теперь он ходил с намотанными на лицо бинтами: его щеку порвала неудачно попавшая на излете пуля, — после столь эффектного уничтожение целой гвардейской дивизии. Жаль, что ракет больше не осталось.

— Думается мне, что подобный размен — одна ракета за десяток гвардейцев, вполне выгоден, — поддакнул я из своего угла. — А что до количества реактивных снарядов, то мы освоили все деньги, которые нам выделило военное ведомство.

— Это правда, — кивнул Михаил Богданович, который лучше всех остальных был в курсе подготовки армии к нынешней войне, — вас, ваше высочество, кстати можно поздравить с боевым крещением? Надо признать, что ваша с измайловцами контратака была предпринята как нельзя вовремя.

— Честно говоря, — улыбнулся я сквозь проступающую зевоту, — не могу сказать, что мне понравилось. За последние полгода, стезя кабинетного ученого-теоретика стала казаться мне куда более привлекательной чем раньше.

Такое заявление вызвало взрыв общего хохота, не только меня накрывал адреналиновый откат.

— Что же касается, дальнейших действий Наполеона, особенно если учитывать неспособность его армии, как сказал Карл Федорович, сегодня-завтра вести активные действия, то может имеет смысл попробовать договориться о перемирии? На те же день-два-три. Как минимум чтобы оказать помощь раненым. Возможно даже французским.

Вопрос был, что называется не в бровь, а в глаз. На оставленном нами Бородинском поле сейчас лежало под восемьдесят тысяч — на самом деле меньше, част раненных все же были ходячими, а часть успели эвакуировать еще во время боя — тел и далеко не все они были уже мертвыми. Немало было там тех, кого местная медицина еще вполне могла бы спасти. Ну или хотя бы попробовать. На сколько я помню, в нашей истории, когда армия отступила к Москве, французы сразу бросились в погоню, и о помощи раненым никто не озаботился. Почему бы не исправить это дело? Да и выигранные лишние день-два, тоже казались вполне себе не лишними. Температура «за бортом» по ночам уже отчетливо приближалась к нулю, еще неделька и, глядишь, французы начнут подмерзать.

Идея договориться о перемирии особого энтузиазма у русских генералов не вызвала. Хотя, по правде говоря, наши войска тоже нуждались в отдыхе, может и меньше французов, но не на много. Поэтому, как представитель императорского дома, — задолбавший всех Константин был отправлен в Питер еще до Смоленска, — я вместе с Толем, исполнявшим обязанности начальника штаба Кутузова после ранения Ермолова и отправки от армии Беннигсена, который своими мелкими интригами очень быстро достал Михаила Илларионовича, и конвоем из полусотни кавалергардов выдвинулся по старой Смоленской дороге в сторону французского лагеря. Карл Федорович буквально несколько дней назад получил свой первый генеральский чин и теперь то и дело скашивал глаза на свежеобретенные шитые золотом генеральские эполеты.

Поскольку мы ехали не скрываясь под белым флагом и подсвечивая себе дорогу факелами, нас очень быстро перехватил один из вражеских разъездов.

— Добрый вечер, господа, — на языке Вольтера я приветствовал французских гусар. — У нас послание от русского командования, вашему императору. Соблаговолите проводить нас к нему.

— Не слишком ли большая депутация для передачи послания.

— Если обсуждать его будет брат русского императора, то не слишком, — резко ответил я, отметая все возражения.

— Прошу прощения, ваше высочество, — коротко кивнул гусарский офицер, не выказывая, впрочем, особого почитания. — Следуйте за нами.

Французский император в качестве личных покоев занимал большой шатер, из крыши которого торчала в воздух и активно исторгала из себя дым труба переносной печки. Я усмехнулся, не зря мы все дома в округе разобрали на стройматериалы, даже для своего императора приличного жилья французы найти не смогли. Горки же и другие села занятые до сражения нашей армией при отступлении не забыли сжечь, дабы не облегчать противнику жизнь.

Наполеон вживую выглядел достаточно похожим на свои портреты: волевой подбородок, острый взгляд из-под слегка нахмуренных бровей, небольшое едва наметившееся возрастное брюшко. А еще глубокие-глубокие круги под глазами, выдающие смертельно уставшего человека. Видимо эта кампания императору далась не легко. И да, роста корсиканец был вполне себе среднего, с высоты моих двух метров, он особо низким мне не показался. Во всяком случае, на фоне остальных.

— Добрый вечер, ваше императорское величество, — кивнул я, войдя в «гостиную». Со мной внутрь зашел только генерал Толь, остальные сопровождающие остались на улице. — У меня к вам послание от генерала Кутузова и штаба нашей армии.

— Не слишком-то он добрый, — Наполеон, поднимаясь из-за стола и приветствуя нас кивком, — столько смертей и все без толку.

— Как раз об этом мы и хотели, поговорить. Командование русской армии предлагает вашему императорскому величеству объявить перемирие на два дня для помощи раненым, кои все еще во множестве лежат там среди редутов. С точки зрения милосердия и человеколюбия мы просто обязаны оказать им посильную помощь и попытаться спасти тех, кого получится. Более того, понимая все сложности, с которыми столкнулась армия вашего величества в плане снабжения, — тут я не смог удержаться и вставил небольшую, секунд на пять паузу. Просто чтобы Наполеон понимал, что мы знаем о том, в какой стратегической заднице он находится, — мы предлагаем взять на себя уход за раненными солдатами французской армии. Их наравне с нашими отправят в Москву и, даст Бог, кого-то удастся поставить на ноги.

— Да, да… Раненые — это очень важно, — французский император характерным движением заложил руки за спину и принялся выхаживать по шатру туда-обратно. Было видно, что в психологическом плане Бонапарт находится отнюдь не в самом лучшем состоянии, — но что вы скажете насчет этих ужасных крестьян, которые нападают на моих солдат?! Что это за способ вести войну?

— Ваше императорское величество! Боюсь тут мы вам помочь совершенно не в состоянии. Крестьяне — люди темные, они воспринимают любую иностранную армию как татарский набег и реагируют соответственно. Да и, по правде говоря, ваши фуражиры, пытающиеся добыть провиант для армии, совершенно не сдерживают себя в средствах, настраивая против себя соответствующим образом мирное население.

— Да что вы мне тут рассказываете?! — Взорвался император, перейдя на крик и подскочив ко мне вплотную. Учитывая разницу в росте, получилось это скорее комично, чем страшно и, видимо, Наполеон это тоже быстро понял, поэтому через секунду вновь разорвал дистанцию. — Постоянные нападения из засад, ловушки, эти ракеты… Кто вообще так воюет?

— Прошу прошения, ваше императорское величество, но это вы пришли к нам в качестве незваного гостя, — я пожал плечами. — Нет ничего странного в том, что мы защищаем свою страну всеми доступными способами.

— Прочь! Подите все прочь! Мне нужно пообщаться с принцем с глазу на глаз!

Видимо привыкшие к таким выбрыкам своего императора, — ох уж эти холерики — секретарь и охрана, состоящая из пары гвардейцев, молча двинула к выходу. Толь с расширившимися от удивления глазами — русский Император так себя вести с подчиненными себе не позволял — вопросительно посмотрел на меня, я также одними глазами кивнул. Генерал на это только пожал плечами и тоже покинул палатку.

Оставшись наедине со мной, Бонапарт тут же успокоился, сел за стол, пригласил меня тоже присаживаться, выудил откуда-то бутылку вина и пару бокалов и не спрашивая налил в них грамм по сто рубиновой жидкости.