Большая пайка - Дубов Юлий Анатольевич - Страница 98

• Предыдущая
• 98/176
• Следующая

— Всем к стене! Руки за голову! Ключи от сейфов на стол!

Во второй половине дня обнаружился богатый улов. Тридцать тысяч баксов в перетянутой скотчем коробке из-под шоколадных конфет, хранившейся в одном из сейфов. (Прислоненный к стене генеральный директор не смог объяснить происхождение коробки и только беспомощно мычал.) Записная книжка с фамилиями и телефонами, по которым надлежало звонить в случае наезда. Спрятанная за шкафом сабля в дорогих ножнах с выгравированной дарственной надписью и именем вождя чеченского народа Джохара Дудаева. (Ага, незаконное хранение холодного оружия!

Очередного генерального директора, который лепетал, что эту саблю видит впервые в жизни, тут же дактилоскопировали, после чего он забился в угол и перестал реагировать.) Пачки таможенных деклараций. Выяснилось, что льготную очистку любых товаров «слепые» проводят через один и тот же таможенный пост. К концу дня разгромили и пост, арестовав прибывшие фуры с табаком и водкой. В последней по счету фирме обнаружили шикарно отделанный кабинет — его занимал Аслан, один из людей Большого Мана, который ни в каком штатном расписании, понятное дело, не числился. На всякий случай, Аслана поучили уму-разуму, перебив кастетом нос.

Погуляли,короче.

Большой Ман почувствовал, что запахло паленым. Конкурентов он не боялся, а вот спецслужб остерегался, и не зря. Здесь было очевидно, что работает государственная машина. Поэтому Большой Ман убрал из зоны активных действий наиболее ценные бригады, перевел их на нелегальное положение, а сам, через депутатский зал, рванул в Польшу. Там он задерживаться не стал: на специально купленной для таких целей машине вернулся в Белоруссию и вечером следующего дня был в Москве. К этому времени ему уже подготовили информацию из надежнейших источников, сводившуюся к тому, что спецслужбы на людей Большого Мана натравил полковник Павел Беленький, не удовлетворенный поведением несговорчивых «слепых».

Большой Ман разозлился еще больше, чем Паша Беленький. По всем понятиям, полковник пошел на беспредел. Вместо того чтобы встретиться и поговорить, он начал войсковую операцию. Но это еще полбеды! Остановлен бизнес, арестованы товары, и «крыши» коммерсантов, которым они предназначались, могут в любую минуту выкатить людям Большого Мана счет. Платить было нечем, а против войны на два фронта предостерегал еще великий Бисмарк. Разумеется, про Бисмарка Большой Ман ничего не знал, но ему и так было ясно: упираться рогом против десятка группировок — пустое дело. Как будто спецуры недостаточно! И Большой Ман приказал трубить общий сбор.

Собрались не в Москве, где продолжали бушевать люди засекреченного человека, а в Ногинске, на турбазе, контролируемой ассирийцами. Сбор носил интернациональный характер, поскольку осада, учиненная против «слепых», попортила жизнь и «славянам», и неславянам. Пока курбаши совещались за закрытыми дверями, рядовые басмачи, окружив турбазу джипами и «мерседесами», жарили шашлыки и общались с местным населением.

— Подойди сюда, бабка, — приказывал джигит в черной меховой безрукавке, — шашлык хочешь?

Бабка махала руками, отбиваясь от приглашения.

— Бог с тобой, сынок, вам, наверное, самим мало…

— Зачем мало? Это мы вашего участкового жарим. Будет мало, поймаем другого.

Под гогот собравшихся бабка, крестясь, исчезала в кустах.

А внутри решались серьезные вопросы. Силовые акции в Москве затронули всех присутствовавших. С разных сторон коммерсанты сигнализировали о приостановке операций через «слепых» и связанных с этим миллионных потерях. Большой Ман был еще и большой хитрец. Не защитив тех, кто ему доверился, он тем не менее предвосхитил неизбежные претензии, проявив инициативу и собрав уважаемых людей в нужное время и в нужном месте.

То, что Большой Ман вознамерился погасить неизвестно откуда взявшегося беспределыцика, было воспринято собравшимися с чувством глубокого удовлетворения. Ему пообещали всю необходимую помощь. В первую очередь следовало успокоить Сережу Красивого. Внушить ему, чтобы не трепыхался. Потом будут непростые разговоры с «крышами» коммерсантов, которые работают с беспределыциком. Впрочем, там, по-серьезному, только одна фирма, правда, не рядовая, но и это преодолимо. Сложнее сказать, как поведут себя спецслужбы.

Здесь требовалось посоветоваться с умным человеком.

Умного человека срочно вызвали из Москвы. При советской власти он заведовал маленькой сапожной мастерской, разговаривал тихим, вежливым голосом, а на вопрос, как его фамилия, неизбежно отвечал, поднимая кустистые брови:

— Фамилия? Простая такая фамилия. На ней вся Россия держится.

— Иванов, что ли? — недоумевал собеседник, не верящий своим глазам.

— Зачем Иванов! — Заведующий мастерской торжествующе улыбался. — При чем здесь Иванов! Рабинович моя фамилия.

Выслушав постановку задачи, умный человек только пожал плечами.

— Ха! Мне бы ваши проблемы… Льготник работает с коммерсантом. И вы мне хотите сказать, что коммерсант льготнику ничего не должен? Конечно, должен, мамой клянусь. И ежели с льготником, не приведи бог, что случится, первым подумают на коммерсанта. А вы здесь при чем?

План действий, определивший судьбу полковника Беленького, сложился к ночи.

Но сначала было решено разобраться с Сережей Красивым.

Сережа лихо мчал по направлению к Жуковке. Ему нравилось самому сидеть за рулем «тойоты» и, небрежно высунув левый локоть в открытое окно, топить педаль газа, оставляя позади все движущиеся в том же направлении транспортные средства. Хотя после нападений на его ребят Сереже, по всем правилам, следовало бы перебраться на бронированный «мерседес» и сидеть сзади, рядом с вооруженными пацанами, в эту ночь он решил на правила наплевать. Достаточно «хаммера», идущего по следу и оттирающего все соседние машины. Тем более что в этом году Сереже не удалось получить спецталон, лишающий ментов права проверять документы, и лучше, чтобы он, Сережа был отдельно, а оружие — отдельно.

Увидев впереди белую портупею гаишника. Красивый сбросил скорость. Не потому, что чтил правила дорожного движения, а просто чтобы помахать рукой прикормленному Петровичу, который любил внешние знаки уважения.

Исполнив положенный обряд, Сережа снова нажал было на педаль газа, но тут заметил в зеркале, что идущий следом «хаммер» тормозит и останавливается. Это бывает. Петрович иногда придерживал ребят, если была важная информация.

Например, если ожидался проезд по трассе какой-нибудь важной шишки. В этом случае следовало переждать, чтобы не мозолить глаза федералам. Сережа пристроился на обочине, выключил музыку и стал ждать, когда пацаны отрапортуют по ручнику, что все в порядке и можно двигать дальше. Однако пацаны не спешили звонить. Обернувшись, Сережа увидел, что гаишник стоит у открытой дверцы джипа и ведет с пацанами беседу. Совсем оборзел мужик! Не видит, что ли, что задерживает!

Сережа взял валяющийся на сиденье мобильный телефон, набрал номер и сказал в трубку:

— Вы чего там застряли? Дай ему десять баксов и поехали. Меня люди ждут.

— Ща, — ответили из трубки. — Любопытный попался. Документы смотрит.

Это интересно. На кой ляд Петровичу смотреть документы? Он же знает эти машины, как свои пять пальцев. Сережа включил заднюю передачу и не спеша приблизился к «хаммеру».

Рядом с джипом стоял незнакомый сержант и, шевеля губами, изучал техпаспорт. Увидев подъезжающую задним ходом «тойоту», сержант отвернулся от «хаммера» и лениво побрел к Сереже, продолжая держать техпаспорт в руках.

— В чем дело, командир? — спросил Сережа, испытывая смутное беспокойство.

— Предъявите документы. — Сержант небрежно козырнул. Показать документы Сережа не успел. Из двух взвизгнувших тормозами «Жигулей», остановившихся впритирку, на дорогу высыпали люди в милицейской форме.

— Выйти из машины! — рявкнул человек в капитанских погонах. — Ноги шире.

• Предыдущая
• 98/176
• Следующая