Кто люб богам (ЛП) - Росс Кейт - Страница 33

- Мой источник говорит, что вы очень настаивали на том, чтобы получить приглашение – вы были возбуждены, и ваш голос дрожал.

- Значит, ваш источник что-то напутал или выдумал или просто хочет увидеть, как я болтаюсь в петле. Это значит, что им может быть кто угодно.

- Вы так непопулярны?

- Я успешен, а это одно и то же. Мне приходится переступать через некоторых людей и обижать многих других – это естественно. Я честен, мистер Кестрель. Я верю в то, о чём говорю и выполняю то, что обещаю. Я не думаю, что многие в Сити могут сказать так же о себе. Но я не даю пощады и у меня не достаёт терпения для глупцов и малодушных. Так что у меня есть враги.

- Вы хотите сказать, у вас не было иных причин побывать на вечеринке, кроме обычного желания собирать новости в кругу Фолькленда?

- Именно.

- Когда вы говорили ему, что хотите прийти, он спросил: «Вы думаете, это будет мудро?» Что он имел в виду?

Адамс напряжённо забарабанил пальцами по подлокотнику.

- Я не помню, чтобы он спрашивал такого.

- Мой источник подтверждает это.

- Я сказал, что он не спрашивал такого.

Их взгляды встретились, не желая уступать друг другу.

Наконец, Джулиан сказал:

- Расскажите, как вы познакомились с Александром Фольклендом.

- Это случилось полтора года назад. Общий знакомый порекомендовал его мне как возможного вкладчика. Вместе мы участвовали в одном плане, что принёс большую прибыль. После было ещё несколько. Иногда он спрашивал меня, что я думаю о его собственных финансовых делах.

- Он спрашивал вас и о тех двух шахтах, в которые вложился за несколько месяцев до смерти?

- О да, он спрашивал, – Адамс сардонически улыбнулся. – Я сказал ему, что это ненадёжно, и он сильно рискует. Но Фолькленд не прислушался. Он спросил моего совета, но не последовал ему. Я ничего не мог поделать. Он – мой протеже, но не моя марионетка.

Он откинулся на спинку кресла, готовясь к новому вопросу. Нет сомнений, он ожидал, что его спросят про тридцать тысяч фунтов. Но Джулиан решил вывести собеседника из равновесия.

- Фолькленд когда-нибудь писал вам?

- По деловым вопросам – да.

- Вы сохранили письма?

- Я думаю, где-то в ящиках можно найти с полдюжины.

- Я хотел бы одолжить их.

- Можете забрать насовсем. Я не сентиментален.

Клерк с козырьком принёс кофейник и две чашки с блюдцами. Адамс велел ему найти все письма от Александра Фолькленда и отдать мистеру Кестрелю, когда тот соберётся уходить. Лицо клерка осталось неподвижным. Если ему и стало любопытно, как работодатель вовлечён в громкое убийство, он был слишком хорошо вышколен, чтобы показывать это.

Когда клерк ушёл, Джулиан отдал должное кофе, что был великолепен, и вернулся к делам.

- Вы приехали на вечеринку в четверть одиннадцатого. Вскоре миссис Фолькленд ушла, пожаловавшись на головную боль. Как вы думаете, почему она это сделала?

- Я предполагаю, потому что у неё была головная боль.

- Некоторые люди предполагают, что она и Фолькленд поссорились.

- Некоторые люди вечно говорят такое.

- Несомненно. Но я хотел бы знать, что думаете вы.

- Я думаю, что спрашивать меня – пустая трата времени. Я ничего не знаю о головной боли миссис Фолькленд и о её причинах покинуть вечеринку.

- Вы говорите удивительно пылко.

- Это может удивить вас, мистер Кестрель, но мне не приносит удовольствия говорить о такой леди как миссис Фолькленд, будто об уличной девице, что поссорилась со своим сводником.

Брови Джулиана взлетели.

- Рыцарственность, мистер Адамс?

- Вряд ли! – безрадостно рассмеялся Адамс. – Но спасибо, что приписываете мне одну из добродетелей джентльмена.

Он уставился в огонь с каменным лицом. Джулиан задумчиво посмотрел на него и продолжил:

- Около часа спустя вы стали свидетелем краткого разговора между Фольклендом и камеристкой его жены, Мартой. Она сказала, что миссис Фолькленд не вернётся на вечеринку. Знаете ли вы о каких-либо причинах, по которым её слова или поведение могли расстроить его?

- Нет. Я знаю, что мистер Клэр сказал, что я следил за ними. Но я не считаю его особенно надёжным свидетелем – с его слов Боу-стрит, я глядел в спину Фолькленду так, будто готов всадить в неё кинжал.

- А это ложь?

- Это неправда. Я не знаю, была ли это намеренная ложь. Должно быть, существует непреодолимое искушение сделать меня главным злодеем в этой пьесе. Быть может, мистер Клэр увидел то, что хотел увидеть.

Джулиан подумал, что Клэр вполне мог лгать, но не об этом.

- Когда те две шахты, в которые вложился Фолькленд, разорились, у него образовался долг в тридцать тысяч фунтов. Вы скупили его векселя и за три недели до убийства простили их безо всяких условий. Почему?

- Вы имеете в виду – откуда в представителе моего народа взялась щедрость?

- Такая щедрость удивительна для представителя любого народа, мистер Адамс.

- По-вашему я не мог просто оказать ему услугу? Это основание подозревать меня в убийстве?

- Напротив, мистер Адамс, ваш поступок мог иметь два противоположных мотива. Первый – Фолькленд отплатил вам каким-то образом, который ни вы, ни он не можете отразить на бумаге. Второй – он держал над вашей головой дамоклов меч, и заставил вас простить этот долг. Так или иначе, вы понимаете, что это требует объяснений.

Глаза Адамса сверкнули.

- Когда вы выкладываете карты на стол, мистер Кестрель, нечего прятать половину в рукаве! Но я думаю, вы просто не понимаете, как важна для меня была дружба Фолькленда. Моё дело зависит от моей репутации. Люди очень осторожны с теми, кому доверяют деньги – они хотят знать, что вы надёжный человек и можете предложить то, чем не могут похвастаться ваши соперники. Общение с лордами и членами парламента даёт мне репутацию. То, что я узнал у них о торговле и налогах и вполовину не так важно, как умение производить впечатление. Я научился этому. И я хотел поблагодарить Фолькленда за это… и за развлечение.

- Развлечение?

- Окно в его мир. Шанс для чужака увидеть, изысканные развлечения societé choisie ^[54], которым они придаются за закрытыми дверьми.

- Почему же вы оставались чужаком?

- Я не витаю в облаках, мистер Кестрель. Я никогда не тешил себя надеждами, что друзья Фолькленда будут считать меня равным. Быть может, когда-то я стану так богат, что они не смогут позволить себе презрение. Никто не смеётся над Натаном Ротшильдом – по крайней мере, не в лицо! Пока что я готов терпеть презрение друзей Фолькленда и использовать его себе во благо.

- А самого Фолькленда? Вы использовали и его?

- Если и так, это был честный обмен. Он получал то, что хотел от меня – деньги.

- Было ли это важно для него?

- Важно! – Адамс вскочил из кресла и заходил взад и вперёд. – Это было судьбоносно. Фолькленд любил деньги. Или вернее, он любил то, что на них можно купить – украшения, развлечения, власть, людей. Именно потому он спрашивал у меня советов – и потому что перестал слушать их. Мои дела казалась ему слишком спокойными. Я рискую, но это разумный риск; выражаясь языком джентльменов, я не иду ва-банк.

Но он любил деньги не только поэтому. Он любил финансовый азарт, его опасности и обещания большой прибыли от маленьких вложений. Он был обречён на провал – так всегда бывает с теми, кто считает Фондовую биржу игорным домом. Я предупреждал его. Мне нравилось предупреждать его, потому что я знал, что он не послушает…

Адамс остановился и сжал кулаки. Взяв себя в руки, он закончил:

- И я просто хочу, чтобы вы знали – не я втянул его в поспешные траты. Эта авантюра с шахтами была его собственной.

- Это и правда было бы похоже на очень затратное развлечение, – согласился Джулиан, – сперва подбивать его влезать в долги, потом скупать векселя и вручать ему же, перевязанные ленточкой.

- Я скупил их по дешёвке, как вы знаете. Я потратил меньше тридцати тысячи фунтов.