В интересах государства. Аудиториум, часть 2 (СИ) - Хай Алекс - Страница 3

И последним, что увидел перед тем, как провалился во тьму, была маленькая иголка в руках девушки.

Тьма отступила быстро, но размыкать веки мне не хотелось. Уставший от выброса большого объема силы организм отказывался возвращать меня в злой и жестокий мир, настойчиво требовал отдыха и расслабления.

Место укола слегка горело маленькой точкой на затылке, но боли почти не причиняло. Скорее просто раздражало.

И куда сильнее меня злило то, что я так легко подставился под удар. Твою мать, стоило просто на минуту потерять бдительность – и по закону подлости именно в этот момент случилось очередное дерьмо. Может хоть один день в этом клятом Аудиториуме пройти нормально?

Но силы понемногу возвращались. А это означало, что можно было попробовать выбраться из очередной переделки. Осторожно, один за другим, я все же заставил себя открыть глаза.

Надо мной склонилась та самая девушка с глазами лани. Все в том же вымокшем от мокрого снега мундире, и даже свисток не отцепила. Выходит, я пробыл в бессознанке не так уж и долго.

– Что вы со мной сделали? – прохрипел я, почувствовав, что по горлу словно провели наждаком. – И зачем?

Девушка слегка улыбнулась и отступила от меня на шаг. Судя по движению ее руки, она проверяла мое состояние.

– Вы в безопасности, ваше сиятельство, – сказала она. – От лица всего Аудиториума Магико прошу прощения за то, что пришлось временно вывести вас из строя. Клянусь, артефакт был безвреден. Однако следовало доставить вас сюда без лишнего шума и привлечения внимания других абитуриентов.

Она подала мне маленькую пластиковую бутылочку с бесцветной жидкостью, и я с опаской покосился на подношение.

– Это просто вода. Чистая и негазированная минералка. Слово дворянки, – поклялась распорядительница.

Я взял бутылку – в горле ужасно пересохло, но пить я пока не рисковал. А вместо этого внимательно огляделся.

Помещение было очень похоже на класс – с двухместными деревянными партами под наклоном, какие изредка встречались в старых деревенских школах в моем мире. Только эти сияли свежим лаком и выглядели новенькими. Позади учительского стола на стене висела большая темно-зеленая доска и корзинка с мелом и тряпками.

Свободное пространство на стенах занимали плакаты и портреты с какими-то непонятными формулами – таких условных обозначений и единиц измерения я не знал. Возможно, что-то связанное с Благодатью.

У выхода стояли двое охранников с невозмутимыми лицами и нашивками с гербом Аудиториума. У каждого на поясе висело по Оку, а на шевронах красовались обозначения рангов – VII и VIII. Значит, внутренняя служба. И я наверняка все еще был на Полигоне.

Но, что интереснее всего, я оказался здесь не единственным абитуриентом.

Как раз в этот момент начали просыпаться и другие. Всего здесь нас было пятеро. И из всех них я узнал только одного. Точнее, одну. Остальных видел лишь мельком в очереди.

– Ирэн? – я попробовал выбраться из-за парты и подойти к девушке, которая едва начала приходить в чувство. Получилось не сразу – ноги словно одеревенели.

Распорядительница не протестовала. Ирэн сонно застонала, дернула головой, и под высоким хвостом я увидел след от маленького укола на ее затылке. Ага. Значит, тоже угостили иголочкой.

– Зачем мы здесь? – снова спросил я у распорядительницы.

– Боюсь, вы стали участниками внутреннего разбирательства. Это касается нарушений правил вступительных испытаний. Сейчас остальные абитуриенты придут в себя, и я все вам разъясню.

Ирэн тем временем окончательно очухалась и озиралась по сторонам со смесью испуга и непонимания. Распорядительница провела над ее головой рукой, убедилась в том, что состояние Ирэн было в норме, и тоже подала ей бутылку воды. Подруга, как и я, к бутылке не притронулась.

Так один за другим пришли в себя все. В классе тут же поднялся возмущенный галдеж.

– Что происходит? – воскликнула крашеная блондинка и взмахнула руками, отчего множество браслетов на ее руках зазвенели. – Кто вы?

Двое парней молча переглянулись – очевидно, были знакомы друг с другом. Я припомнил, что уже видел одного из них среди зазомбированных абитуриентов. Кажется, один из сыновей графа Корсакова. Хотя мог и напутать.

Блондинка расшумелась. То ли от страха, то ли от нервозности, она продолжала выкрикивать вопросы.

– Я требую объяснений! – визжала она. – По какому праву вы нас удерживаете?

Распорядительница взяла длинную деревянную указку и постучала по учительскому столу, привлекая к себе внимание.

– Прошу тишины, юные господа, – не терпящим возражения тоном приказала она.

Я хмыкнул. Глаза лани, лицо невинное, а вот голос у нее был стальной. И сейчас она показалась мне немного старше, чем подумалось поначалу.

Распорядительница выступила вперед, постукивая указкой по ладони.

– Мое имя – Юлия Ивановна Адлерберг. Я старший куратор по вопросам внутреннего распорядка Аудиториума Магико, – представилась распорядительница. – Еще раз приношу извинения за небольшие неудобства, связанные с доставкой вас на разбирательства, однако вопрос не терпит отлагательства.

– Как вы посмели? – крикнула блондинка. – Вы хоть знаете, кто я? Вам известно, кто мой отец?

– Разумеется, нам это известно, Анна Евдокимовна. И, полагаю, вашему отцу станет крайне неловко, если ваша вина будет доказана.

– Какая еще вина? – с вызовом воскликнула девица.

Кураторша окинула нас внимательным взглядом, и мне показалось, что она нас просвечивала.

– Из надежных источников до нас дошли сведения, что один из вас применил запрещенный правилами стимулятор винамий, дабы увеличить шансы на прохождение Второго испытания. Каждый из вас оказался здесь неспроста: наблюдатели заметили аномальные всплески силы, которые вы проявили во время поединков. Эти всплески не были характерны для вашего обычного фона.

Парни переглянулись.

– Ерунда какая-то, – сказал один из них – очень коротко стриженный юноша, косивший на один глаз. – Мы знаем, какие санкции применяются за винамий. Зачем нам это?

Адлерберг кисло улыбнулась.

– Предлагаю виновнику самому об этом рассказать. Аудиториум может пойти на крайние меры и подвергнуть вас процедуре ментального исследования памяти. С позволения ваших опекунов, разумеется. И все же, поскольку данная процедура является несколько болезненной… нам бы не хотелось жертвовать здоровьем невинных.

Ирэн тихо застонала, приложив ладонь к виску.

«Голова болит?» – спросил ее я ментально.

«Ужасно… Наверное, как с похмелья. Если бы я пила».

Подруга сгорбилась над партой, а затем, не выдержав приступа накатившей мигрени, просто улеглась виском на наклонную поверхность доски. Что-то ей было совсем нехорошо. Редко я видел ее в таком состоянии. Выглядела Ирэн и правда так, словно страдала от жуткого похмелья. Впрочем, кто знает, сколько силы ей пришлось потратить во время поединка.

«Ты справилась с испытанием?»

«Да».

Уже хорошо.

Тем временем Адлерберг продолжила:

– Аудиториум вынужден поставить перед вами ряд условий. Виновный может прямо сейчас сознаться в содеянном, и в таком случае разбирательство продолжится в индивидуальном порядке.

– А если никто не сознается? – простонала Ирэн.

– В случае, если никто из вас не сознается, ваше участие во вступительных испытаниях будет приостановлено до получения согласия ваших родственников на процедуру исследования памяти. Если же ваши родственники не согласятся на оную, Аудиториум будет считать вас виновными и снимет с испытаний без права поступления в дальнейшем.

– Значит, все пострадают из-за одного болвана, решившего перехитрить Аудиториум? – возмутился Корсаков.

Адленберг холодно улыбнулась.

– Таковы правила, и вы согласились с ними, подав документы на поступление. Если же вам что-то известно об абитуриенте, применившем стимулятор, вы можете передать эту информацию мне ментальным способом. В награду за лояльность к Аудиториуму и помощь в расследовании мы освободим вас от прохождения Третьего испытания и автоматически зачислим на первый курс. Этот шаг согласован с администрацией, поскольку все вы успешно прошли Второе испытание. Если вы поможете нам, мы не останемся в долгу.