Тайна оранжевого саквояжа - Дубчак Анна Васильевна - Страница 25
- Предыдущая
- 25/29
- Следующая
И они, пробираясь сквозь заросли кустарника и минуя ровные, залитые солнцем и усыпанные земляничными листьями поляны, медленно побрели к центру острова. Марта вернулась к своему рассказу.
— Весной 1918 года Советы принимают декрет о защите собственности иностранных граждан, и Карл Фаберже, предвидя близкий конец фирмы, спешно отдает свой дом в Петрограде (на Большой Морской улице, 24) швейцарской миссии. Совершенно бесплатно. Но с одним условием: для хранения в комнате-сейфе, точнее даже сказать «сейфе-лифте», он оставляет «скромный» кожаный саквояж с драгоценностями… Это необыкновенный лифт, бронированный, и на ночь его поднимали до уровня второго этажа и держали под током… Трудно представить себе, сколько сейчас может стоить саквояж с драгоценностями, если в начале 1918 года стоимость этих вещей была оценена почти в полтора миллиона царских золотых рублей! Сегодня это по самой скромной оценке около 15 миллионов долларов. Но в сейфе хранились еще шесть чемоданов личных вещей Фаберже…
Никита слушал ее, и ему казалось, что он видит сон, как будто приплыли они с Мартой на необитаемый остров для того, чтобы найти там клад. Ведь этого не может быть на самом деле? Он смутно помнил, как согласился выйти с ней после завтрака из дома и сесть в лодку. И не раз задавал себе один и тот же вопрос: почему именно ему доверилась Марта? Почему? Неужели он своим непосредственным и наивным поведением внушил ей такое доверие, что она выбрала для этой ответственной поездки именно его? А что, если она испугалась того, что он увидел ее без парика и теперь, воспользовавшись тем, что его друзья еще спят, привезла его на этот остров, чтобы… убить?
Он вдруг остановился, чтобы перевести дух, и ущипнул себя. Да так сильно, что вскрикнул. Марта резко обернулась.
— Что случилось? Ты наколол ногу?
— Скажите, куда мы идем и почему вы выбрали меня? — спросил он ее прямо, готовый в любое мгновение сорваться с места и добежать до спасительной лодки…
— Ты испугался, бедный Никитка? Ты не веришь мне?
— Да как же я могу вам верить, если вы мне вместо того, чтобы рассказать о причине, по которой вам приходится скрывать свое настоящее лицо, говорите об известном на весь мир ювелире Фаберже? Какое вы-то имеете к нему отношение?
— Я уже почти все рассказала, — мягко ответила она, — наберись терпения, и ты скоро все узнаешь.
— Даже если ваш дед, про которого вы недавно упомянули, и знал что-то о пропавших сокровищах Фаберже, то как не стыдно вам охотиться за ними, ведь вы — взрослая женщина… Зачем вам так много денег, даже если вы и найдете их?
Я и на этот вопрос тебе смогу ответить, но только чуть позже. Но чтобы ты не боялся меня, я признаюсь тебе, что если вначале я искала этот клад для того, чтобы спасти одного человека, то теперь, когда он в спасении уже не нуждается, у меня это стало навязчивой идеей. И пока я не исчерпаю все свои идеи по части связи рисунка на медальоне с кладом, я не успокоюсь. Ну что, идем дальше?
Никита подумал о том, что если бы она хотела его убить, то смогла бы сделать это прямо сейчас, тем более что на острове в этот час, кроме них, не было ни одной души. «Ладно, посмотрим по обстоятельствам…» И они двинулись дальше.
— Итак, оставшиеся сокровища хранятся в швейцарском посольстве. Но в это время ранят Ленина, в стране начинается террор, который не может не коснуться и иностранных посольств… И швейцарцы, предупрежденные о возможном налете на посольство, срочно переправляют свое имущество вместе с саквояжем и чемоданами Фаберже в норвежское посольство на набережной Мойки. Охрана чемоданов поручается швейцарским студентам, но уже ночью к зданию посольства подъезжает несколько пролеток и 22 из 27 чемоданов вместе с саквояжем таинственным образом исчезают.
— Посольство ограбили, что ли? — спросил Никита.
— Да, ограбили. В то время в России была смута, творились непонятные дела, и под покровом этой неразберихи кто-то, осведомленный, похитил злополучные чемоданы.
— А что в это время делает сам Фаберже?
— Через несколько месяцев после отъезда Карла Фаберже в Ригу, 18 октября Латвия провозглашает себя независимой республикой. Но уже в конце октября в Ригу приходят «красные» и в январе 1919 года захватывают ее. Фаберже, не дожидаясь этого, покидает пределы Латвии и срочно выезжает в Германию. В Латвию он больше уже не вернется…
Однако в Ригу с одним из пакетов, отданных на сохранение, приезжает бывший главный бухгалтер фирмы Фаберже Отто Бауэр. Ведь именно ему Карл Фаберже доверяет товарные книги — опись оставленного в далекой России имущества. И аж в 1927 году в Германии до Фаберже доходят слухи, что Бауэр живет явно не по средствам, что он купил огромную усадьбу Мудупи в несколько десятков гектаров…
Марта остановилась, чтобы отдышаться, присела на поваленное дерево и предложила последовать ее примеру Никиту.
— Ты хочешь знать, какое я имею к этому отношение? Что ж, смотри… — с этими словами Марта достала из кармана куртки паспорт и протянула Пузырьку. — Читай, если ты разберешь хотя бы несколько латинских букв… Это мой загранпаспорт…
Никитка открыл его и прочел на английском «Ева Бауэр». В это время Марта стянула с головы черную узкую шапочку, и светлые волосы ее рассыпались по плечам и засверкали на солнце. Как же она была красива, эта Ева Бауэр!
— Значит, вы — наследница этого главбуха?
— Да, я его правнучка. В августе 1936 года Отто Бауэр, мой прадед, умирает. Возникает спор о наследстве, и его бывшая жена нанимает адвоката, чтобы тот защитил интересы ее малолетних детей. Якобы перед смертью муж передал какую-то коробочку с ценностями своей сестре Элизабет Трои, но распорядиться по поводу этих сокровищ не успел. И потом становится известным только то, что, со слов адвоката, некое жемчужное колье, 13 колец с крупными бриллиантами и еще кое-какие безделушки зарыты на голубятне в нашей усадьбе Мудупи…
— Вы были на этой усадьбе?
Были? — она усмехнулась. — Да я всю жизнь прожила там и знаю ее как свои пять пальцев. Там же у меня родился сын Михаэль. Я знала, конечно, что мой дед, Вальдемар, перепрятал куда-то драгоценности, он говорил мне об этом много раз, но только перед своей смертью он заказал и подарил нам с Михаэлем два медальона. «Я зарыл сокровища на Волге, очень далеко отсюда. Красивые места, красивые вещи… Там ты, Ева, если у тебя хватит ума, и найдешь их. И расскажи все Михаэлю, когда он подрастет. Это все — ваше». Он был старый и больной человек, а потому неизвестно, что руководило им, когда он так поступил. Ведь мог бы более простым образом объяснить своей внучке, где искать клад. Но он умер, даже не успев мне назвать город на Волге. И только после того, как в его вещах я обнаружила целых двадцать четыре билета на теплоход «Адмирал Нахимов», датированных разными годами и пометкой «до Саратова», я поняла, о каком городе шла речь… Но тут внезапно объявился и еще один наследник, некий Ефим Борисович Бефани, которого Михаэль называл Буффало… Насколько я поняла, он является внуком одного из сыновей Фаберже. Он приехал в Мудупи, вошел ко мне в доверие и даже хотел жениться и усыновить Михаэля. У нас были замечательные отношения, и мне и в голову не могло прийти, что он ухаживает за мной исключительно из-за того, что мне, может быть, известно, где находятся сокровища деда.
— Вы сами рассказали ему про Саратов?
— Нет, просто еще до того, как он появился у нас, мы с сыном собрались в Саратов. Интересно же было хотя бы начать поиски… Бефани попросился с нами, и я не видела причины ему в этом отказать. И когда мы были уже втроем в Саратове, и я стала интересоваться географическими картами в киосках, чтобы сравнить их с рисунками на медальонах, произошла трагедия… Бефани украл моего сына. Они отправились гулять по набережной, но Ефим вернулся один и сказал мне, что не вернет мне сына до тех пор, пока я не скажу, где находятся сокровища. Я сказала ему, что, по рассказам моего деда, сокровища должны быть спрятаны в Мудупи, но всю усадьбу перекопали, а ничего не нашли, и откуда мне знать, где находится клад… Но он и слышать ничего не желал. Он дал мне времени всего неделю, мы договорились встретиться с ним на набережной, на том самом месте, где я последний раз видела своего сына, но через неделю он не пришел… А ведь к тому времени я успела слетать в Ригу и вернуться с довольно-таки крупной суммой денег, чтобы откупиться от него. Но я больше его не видела.
- Предыдущая
- 25/29
- Следующая
