Ответные санкции (СИ) - Матвиенко Анатолий Евгеньевич - Страница 24

Мэтью ван Даймон набирает меня сам. Чертовски приятно, когда сидишь, замурованный под строительным мусором, а начальство о тебе волнуется. А-а, и правда волнуется, но не обо мне.

— Американка с вами? Она жива?

— Что ей станется… Рядом!

— Сделайте тише, — догадываюсь, что сейчас польётся нечто, для вражеских ушек не предназначенное. — Нужен обязательный репортаж, как она пострадала под американскими ракетами.

Что, ногу ей сломать? Или причёску испортить? Босс оставляет выбор на моё усмотрение. Думаю, Джени мало что понимает из диалога. Африканский английский требует привычки — без артиклей, неправильных глаголов, а герундий запрещён под страхом тюрьмы, не говоря о брутальном произношении.

— Сэр! Что происходит наверху?

— Смотрите новости. Вторую волну крылатых ракет отразил резервный командный пункт в Типазе. Прорабатывается вопрос об ответном ударе по 6-му флоту.

Босс отключился, сверху доносятся долгожданные звуки — скрежет металла по бетону и оживлённые арабские голоса. Чип и Дейл местного разлива спешат на помощь.

Оказавшись наверху, я обнаруживаю среди них знакомую личность, вызвавшую неодолимое желание уронить на неё что-то тяжёлое за эпиляцию на моей мошонке. Он тоже меня узнаёт, живо показывает глазами в сторону разбитых компьютеров. На креслах сидят трупы майора и лейтенанта, но мародёра они не интересуют. Я шагаю к люку и отчаянно привлекаю внимание к выползающим из него страдальцам журналистской профессии, пока земляк с энтузиастом клептомана что-то выкорчёвывает у меня за спиной. Зря старается, всё интересное — в облаке, облако — в компьютерах Баминги, глубоко под землёй.

Из люка показывается Джен, кто-то участливо подпихивает её снизу в аппетитный зад. Хватается за меня, вторая рука лапает очки-камеру, похоже, их она не выпустит и на смертном одре. Вывожу её на улицу, пробираемся по рухнувшим плитам перекрытий и обломкам лестницы, какие-то люди снимают нас на телефоны… Голова кружится. Стараюсь не подавать вида. На проспекте творится такое, что собственные горести кажутся смешной мелочью.

Трупы. Наши солдаты, караул у входа в КП. Лиц не узнать — головы посекло каменной крошкой.

Дом напротив, где полчаса назад размещался банк, словно слизнуло. Асфальт перед ним украсился здоровенной воронкой, видна скрюченная рама грузового автомобиля. Вот откуда прогремел первый взрыв, пока ракеты только приближались к городу… Наверно, караульные не позволили ему припарковаться с нашей стороны, тем спасли нас и поплатились жизнью.

Квартал весь разбомблён с привычной американской точностью — сносить заодно дома в радиусе сотни метров от цели. И здесь страшно.

Знаете, что такое страшно? Доктор Менгеле разобрал на органы тысячи живых еврейских детей. Но тысячи — это просто цифра, абстрактная. А я вижу двух вполне конкретных негритят. Один сидит на земле и дёргает женские ноги, причитает по-арабски «мама, мама!» Её сплющило бетонной стеной, и, не дай Бог, он увидит, когда плиту уберут, во что превратилось тело. Второй молчит, потому что его кучерявая головка пробита насквозь куском арматуры. Он уже с мамой.

— Я Дженифер Янг, веду прямой репортаж из города Лаугат…

Хочу её ударить. Черножопая сволочь! Делаешь карьеру на свежих детских трупах?!

— …подвергшегося обстрелу крылатыми ракетами 6-го флота Соединённых Штатов, в результате которого произошли массовые убийства мирного населения.

Мысленно извиняюсь за «черножопую», счастливый, что не произнёс вслух, а у Джен начинается истерика. Она срывает камеру с мордочки и направляет объектив на себя.

— Я, гражданка Соединённых Штатов Америки, вела прямую трансляцию на федеральный канал, когда по нам и представителям европейских государств целенаправленно были выпущены ракеты. Я обращаюсь к командующему флотом, всеми военно-морскими силами США и лично к господину президенту с пожеланием идти в…

Далее она перечисляет весьма изощрённые формы пассивного гомосексуального полового акта, не стесняясь в красках, эпитетах и тонких анатомических подробностях. Кто говорит, что английский мат бесцветен и сводится к вариациям слова «фак»? Послушайте мисс Янг, мнение изменится.

— Твоё селфи не пустят в эфир.

Девушка успокаивается. Уже не выглядит ни картинной красавицей, ни секс-дивой, при появлении которой мастурбируют американские тинэйджеры у экранов Ти-Ви. Просто усталая, напуганная, раздражённая. И в этом человеческом обличии гораздо симпатичнее, чем тёлка с разворота «Плэйбоя».

— Знаю, — она крутит очки с камерой в руках, потом зашвыривает их в руины. — Я выложила видео на личную страничку, полтора миллиона посетителей ежедневно. Сегодня будет аншлаг.

— Популярность — главное качество ведущей.

— Ген, я только что потеряла работу.

— Намёк, что я обещал протекцию в Корпорации? У тебя плохое резюме: предала работодателя в прямом эфире.

Она нервно смеётся.

— Конечно, меня счастливы заполучить многие…

— Но в Штаты тебе лучше не возвращаться.

— Почему?

Удивление искреннее. Американцы — умные люди, но жизнь их ничему не учит. По крайней мере, с первого раза.

— Час назад ты считала свою страну демократической, а правительство — уважающим права и свободы граждан. Представляю заготовленный некролог: «Прославленная телеведущая Дженифер Янг, работая в тесном контакте с оперативниками ЦРУ, вскрыла координаты командного пункта пособников диктатуры и мужественно вызвала огонь на себя». Ничего не изменилось, только в текст некролога внесут коррективы.

— Фак… Что делать?

— Пока — идём со мной. Жизнь продолжается. И война, кстати (или некстати) — тоже.

Мы бредём по разрушенному проспекту Независимости в сторону казарм. Это как бы не наша война, Центральная Африка не объявляла её Штатам, и Алжир — тоже, но в двадцать первом веке популярна традиция вести необъявленные войны. Наша армия в виде батальона ПРО взяла Лаугат под защиту, и что от него осталось?

Ван Даймон прерывает мои наблюдения. Старается не перехвалить сотрудника, дабы не зазнался, но вынужден передать личную благодарность президента Корпорации господина Мухаммеда Абдула. Лучше бы эту благодарность услышал мой банковский счёт… Кстати, пришло время что-то выслать Инке.

Босс считает, что селфи взорвало мировое сообщество сильнее, чем резонанс от обстрела Лаугата. Центральная Африка торопится открыть ответный огонь. Корпорация уже заявила, что волевым решением руководства ставка на услуги по омоложению для граждан США повышается в десять раз, и это не предел. Показывает мне текст интервью с неназванным представителем руководства, там репортёр вопрошает: «Что делать американцам, уже внёсшим оплату и ожидающим очереди?» Ответ придумала гениальная голова: «Пусть доплачивают или подыхают».

— Босс! Мы пиаримся как хорошие парни. Нельзя давать такое в сеть.

— И у меня были сомнения… Но Некрос советует жёсткость.

У меня холодеет внутри.

— Что он советует по поводу 6-го флота?

— Топить. Сейчас срочно составляем ультиматум: отводите корабли или пойдёте на дно.

— Сэр! Пёрл-Харбор был задуман японцами как локальная акция, хотели научить Штаты уважительному отношению к себе в Тихоокеанском регионе, доигрались до Хиросимы. Мы готовы к полномасштабной войне с НАТО? Сбейте антенну с самого завалящего крейсера и пригрозите взять ниже.

— Это ваше окончательное мнение?

— Босс! Мы — хо-ро-ши-е пар-ни! — кажется, я уже кричу на весь проспект, забив на конфиденциальность. — Продекламируйте руководству по слогам. А хорошие парни войну не начинают.

— Знаешь, — неожиданно смягчается он. — Тебя как автора акции с Дженифер Янг могут послушать. Следи за событиями.

Хорошо, что предупредил, во мне бурлит желание забросить трубу, как Джен — свою камеру.

— Что-то происходит?

— Ещё не знаю. Быть может, я спас шестой флот США.

Официальное заявление с угрозой «буль-буль» появляется через двадцать минут, по отсутствию вежливости к заокеанской державе оно не отличается от селфи, только без матерной лексики.