Металл цвета крови - Тамоников Александр - Страница 1

© Тамоников А.А., 2019

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2019

17 сентября 1941 г.

С юга доносилась канонада. Гудели бомбардировщики, перепахивая рваные порядки отступающей Красной Армии.

Водитель с бледным лицом и петлицами сержанта резко затормозил, едва не проскочив распахнутые ворота в узорчатой ограде. За высокой изгородью, смутно напоминающей решетку Летнего сада, простиралось обширное парковое хозяйство.

Он выкрутил баранку до упора, сдал назад. Разболтанный «ГАЗ-4» с укороченным кузовом и кабиной от полуторки въехал на широкую гравийную дорожку. В парке не было ни одной живой души. Входные билеты сегодня не продавали.

Пассажиров на крутом вираже едва не выбросило из кузова. Они возмущались, но не слишком грубо – мешало присутствие здесь же русоволосого лейтенанта госбезопасности. Он кусал губы, вертел головой, вцепившись в борт. В кузове помимо лейтенанта находились шесть бойцов из оперативных войск НКВД – темно-зеленые гимнастерки, фуражки с красными околышами и синими тульями. В кабине рядом с водителем – капитан госбезопасности – постарше лейтенанта, крепкого сложения, с острыми скулами.

Машина неслась по обезлюдевшему парку, мелкий гравий вылетал из-под колес. Желающих приобщиться к прекрасному сегодня не было – все кончилось, внезапно и бестолково. Парк был пуст. Шумели липы и клены, высились развесистые дубы с тронутыми осенней желтизной листьями. Разбегались пешеходные дорожки с коваными лавочками.

Дворцово-парковая зона была обширной, лесистая часть уже расступалась. В разрывах листвы показался Аннинский дворец – одна из летних резиденций императрицы Анны Иоанновны. В плане – сектор окружности, два рослых этажа, золотисто-салатовый колер, идеально гармонирующий с зеленью окрестных садов. Северная сторона – вереница резных пилястр и фальшколонн с вычурными капителями, в средней части – сферический купол со смотровой площадкой.

Перед дворцом раскинулся живописный парк, но сегодня он был пуст. Кусты и траву давно не постригали, желтела опавшая листва. Возвышались скульптуры в античном стиле – одетые и не совсем…

В левой части здания красовался высокий арочный проезд – туда и вела главная дорога, устланная цветным гравием. Машина неслась мимо парковых красот, казавшихся атрибутами вчерашнего дня.

Из арки навстречу выбиралась «эмка» – машины угрожающе сближались. Водитель грузовика пронзительно засигналил, призывая к остановке. Машины встали, как быки, упершись лбами. Пассажиры подались к переднему борту, приготовив самозарядные винтовки Токарева. Лейтенант привстал, стал всматриваться. Из кабины выпрыгнул капитан, размашисто зашагал к «эмке». Навстречу ему бежал взъерошенный субъект в штатском: под курткой неплохой костюм, мятый галстук съехал набок. Он заметно нервничал.

– Вы кто такие, черт возьми? – Субъект судорожно рылся в брючном кармане, извлекая документы. – Я второй секретарь Пушкинского горкома Савушкин. Объезжаю вверенные объекты, контролирую процесс эвакуации…

– Капитан госбезопасности Клыков, – козырнул капитан. – Прислан из Ленинграда для вывоза материальных ценностей. Это лейтенант госбезопасности Березин, – кивнул он на офицера в кузове. – Давайте-ка посмотрим ваши документы…

– Теряем время, товарищ капитан, – проворчал лейтенант Березин. – Это действительно Савушкин, я его знаю…

Вздрогнула земля – снаряды и бомбы рвались уже в километре к югу от дворца. Нарастал гул самолетов. Лица людей были бледны, от недосыпа и постоянного напряжения воспалились глаза.

– Вот видите! – взвизгнул Савушкин, вырывая у капитана свои бумаги. – Делайте свою работу, капитан, а я буду делать свою! Вас заждались во дворце. Немцы появятся с минуты на минуту, а мне еще в Пушкин ехать!

– Удачи, товарищ Савушкин. – Капитан наблюдал исподлобья, как второй секретарь ныряет в машину. «Эмка» объехала грузовик, понеслась по дорожке. – Хрен ему, а не Пушкин! – злобно сплюнул капитан. – Слышишь, лейтенант, грохочет и на западе, и на востоке? Немцы уже везде – и в Пушкине, и в Слуцке, и в Красном Бору… Демочкин, почему стоим? – крикнул он водителю, запрыгивая в кабину. – Поехали, само не придет!

Действительно припозднились – попали в затор, выезжая из города. Беженцы уходили в Ленинград, море транспорта – и все навстречу. Пришлось пробиваться через людскую массу, искать объездные пути…

Справа осталось забитое досками северное крыльцо Аннинского дворца. Машина нырнула в арочный проезд, вынырнула в южном саду, который по красоте не уступал северному парку. Просторный двор с газонами и клумбами, далее местность террасами спускалась к югу – их связывали белокаменные лестницы. Газоны, скульптурные композиции, огромный неработающий фонтан, окруженный львами, – фактически на краю террасы. Внизу – лужайки, беседки, флигели, закрытые павильоны для отдыха и развлечений.

Территория дворца находилась на возвышении. С нее просматривался южный лес: над ним вставали клубы дыма. За лесом село Красивое – там, похоже, шел бой. Слева, за лесополосой, городок Никольск. Бой смещался к нему – туда откатывались отступающие части Красной Армии…

Водитель объезжал разбросанные ящики, груды мусора. Небо гудело – восточнее дворца на Ленинград шли вражеские самолеты. Они словно призраки – то появлялись между облаками, то пропадали.

– Товарищ лейтенант госбезопасности, это что же творится? – бормотал, сжимая цевье винтовки, младший сержант Яранцев. – Почему мы просто так уходим? Мы же не сдаем Ленинград? Это уму непостижимо…

– Заткнитесь, младший сержант, – процедил сквозь зубы Березин, – и выполняйте приказы, тогда все будет хорошо.

Машина подкатила к помпезному крыльцу. Здесь суетились люди в штатском – выволакивали из здания коробки и мешки. Катился по ступеням металлический кубок, за ним бежала растрепанная женщина в старой кофте.

Бойцы НКВД по команде выпрыгивали из кузова. Хлопнув дверью, из кабины вывалился капитан Клыков, бегло осмотрелся. От грохота разрывов в Никольске здесь уже закладывало уши. Самолеты ушли на Ленинград, но гул снова нарастал – подходила новая лавина бомбардировщиков. Облака висели низко – поди пойми, куда они летят.

Поблескивали глубокие впадины окон. Обилие лепнины, декоративной скульптуры. Мускулистые атланты подпирали выступы фасада. Боковые части здания представляли собой портики – полуоткрытые помещения, там крышу поддерживали колонны. К западному крылу примыкала дворцовая церковь – матово отливали золоченые купола.

– Ну, наконец-то… – С крыльца спускался грузный пожилой мужчина в очках. От волнения у него подрагивала нижняя челюсть. – Нам позвонили, что вы выехали, но вас так долго не было… – Он сжал протянутую капитаном руку, нервно затряс. – Родман Михаил Борисович, директор парка-музея… Знаете, товарищи, все происходит, как во сне, трудно поверить, что это на самом деле… Такое не поддается никакому логическому осмыслению…

– Делайте свое дело, товарищ Родман, – Клыков показал директору служебное удостоверение, – а выводы из происходящего будут делать другие. И исправлять ситуацию будут другие. Все готово? – Он возмутился, осматриваясь вокруг: – Где груз, черт вас подери?

Директор закашлялся, схватился за массивные перила, громко засопел. Похоже, у него пошаливало сердце.

– Все в порядке, товарищ офицер, мы все погрузили и упаковали своими силами… – сообщила растрепанная женщина лет сорока, прижимая к груди увитую узорами бронзовую чашу. – У нас было двое мужчин… без них мы бы не справились… Все упаковали по инструкции, как положено, в герметичные контейнеры… Груз осмотрел товарищ Савушкин, второй секретарь Пушкинского горкома, он недавно выехал, вы должны были с ним встретиться… Ой, простите, я не представилась: Алла Григорьевна Шепелева, старший научный сотрудник музея…

– Где груз, черт возьми? – начал раздражаться Клыков.