Девочка Дьявола. Без иллюзий. Книга четвертая (СИ)_ - "Dave Gahan Admirer Violator" - Страница 52

— Да, — кивнул он.

— Белая акула предпочитает малоподвижную крупную насадку, синяя, наоборот любит погоняться. Короче они все постоянно в движении, — добавил Джино.

«Как и мой хищник», подумала я и грустно усмехнулась.

Все что происходило, потом можно было назвать одним словом — АЗАРТ.

Я наблюдала, как ребята, радуясь, как тинейджеры, пытались помочь Барретту, но близко не подходили. Я не отводила взгляда от Ричарда, который, выбирая слабину, подматывал леску на катушку, с невозмутимым спокойствием удерживал спиннинг мёртвый хваткой и тащил акулу. Напряжённая спина, каменные мышцы — сейчас он, как никогда, был похож на хищника. Время от времени он поворачивался к ребятам и что-то тихо комментировал, растянув уголок рта в ироничной усмешке, а я смотрела на его профиль — и на ум приходили мысли, что, вероятно, с таким лицом он ловит и уничтожает своих конкурентов.

— Большая… — кивал Макартур, рассматривая очередной прогиб спиннинга.

— Блядь, мы тащим ее уже полчаса.

— Не матерись, — дал Ди-Джею легкий подзатыльник Макартур, бросив на нас быстрый взгляд, и я улыбнулась, понимая, что Джино было сложно сдерживать свои эмоции.

— Ничего, силы уже кончаются, — продолжал комментировать Ди-Джей, почесывая затылок.

— У кого, у нас или у нее? — пошутил Макартур, как внезапно ярдах в тридцати на поверхности моря показался хребет акулы, которая пыталась избавиться от крючка.

— Красава! — с восхищением воскликнул Джино, увидев добычу и тут же, взяв веревку, начал вязать какую-то замысловатую петлю.

Макартур тем временем схватился за крюк, или, как он сам его назвал, “багорик”, а Ричард тем временем подтягивал акулу все ближе и ближе к корме.

Я видела, как бедная рыба сопротивляется движениям Барретта, и вздохнула.

— У этой бедняги нет и шанса, — грустно покачала я головой. Мне было искренне жаль несчастную хищницу, которая попалась в сети к моему Дьяволу.

Я наблюдала, как мужчины подцепили на крюки и вытащили акулу, как она каталась по палубе, вся в крови, и даже на минуту отвернулась.

— Страшное зрелище, — тихо произнесла я, не желая смотреть, что будет дальше.

— Согласна, — кивнула Аврора, укутавшись в кофту. — Мне жалко эту рыбину.

— Большая. Метра три будет, — между тем послышался голос Лата, который так же, как и мы, наблюдал за рыбалкой и с присущим ему азиатским тактом не мешал ребятам наслаждаться процессом.

— Я ее фиксирую, — произнес Барретт спокойным тоном, затягивая вокруг акулы мертвую петлю, и я поняла — Хищнице пришел конец.

Прошло по меньшей мере минут десять, пока не послышался голос Макартура.

— Живучая зараза, долго билась, — сквозь зубы проговорил он, подвешивая акулу на специальное устройство.

— Сегодня на обед у нас будет акулятина, — воодушевленно продолжил Джино, помогая Рэндаллу.

— Суп из акульих плавников и стейк, — подтвердил Лат.

— Акульи плавники — деликатес, — поддержал беседу помощник капитана.

— Что-то мне обедать перехотелось, — поежилась Аврора, и я с ней была полностью солидарна.

— Сфоткай меня, — между тем слышался довольный голос Ди-Джея, пока Барретт вместе с Латом ушли с кормы в каюту.

— Мисс Харт, мисс Малберри, не хотите сфотографироваться с таким богатым трофеем? — внезапно спросил капитан, находившийся с нами на мостике у штурвала.

— Да, обычно все фотографируются, — поддержал снизу его помощник, и мы с Авророй вновь посмотрели на корму, где ребята вовсю позировали рядом с подвешенной за хвост уже мертвой акулой.

— Надо идти, — кивнула я, увидев, как Макартур бросил внимательный взгляд на Аврору.

На палубе по прежнему чувствовался кураж удачной охоты — Джино с телефоном в руках фотографировал Рэндалла, а тот, увидев Аврору, не спрашивая разрешения, потянул ее за локоть в кадр.

Я улыбнулась и, достав свой телефон, тоже сфотографировала смущенную Аврору вместе с Макартуром, который приобнял ее за талию, якобы для того, чтобы поместиться в кадр с акулой.

“Красивая пара получится”, — отметила я, рассматривая фото, когда сзади послышались шаги, и я, обернувшись, увидела Ричарда и Лата, в руках которого блеснул большой нож.

Его лезвие, отполированное до блеска, переливалось на солнце, отдавая бликами, и я, памятуя о любви Ричарда к ножам, сделала вывод, что это холодное оружие, стоившее не одню сотню долларов, принадлежало именно ему.

Лат бережно подал Барретту обеими руками нож, и я улыбнулась — “верный оруженосец Дьявола”.

Не говоря ни слова, Ричард подошел к своей добыче и методично начал срезать с нее передний спинной плавник. Поежившись, я завороженно наблюдала за этим леденящим душу зрелищем. Это походило на ритуал Воина, снимавшего скальп со своего врага. Ужасающе-прекрасный жест Хищника. Понимая, что другого такого шанса у меня может и не быть, я аккуратно навела свой сотовый на обоих Хищников и сфотографировала.

Рассматривая Барретта, я отметила, с каким хладнокровием он разделывал хищницу — лицо спокойно, взгляд холоден, движения отточены до хирургического совершенства. “Теперь я убедилась окончательно — именно с таким лицом он уничтожает своих врагов, — тихо покачала я головой. — Воистину, Дьявол”.

Срезав спинной плавник, Барретт бросил его на палубу и приступил к боковым плавникам.

Рассматривая обездвиженную морду с открытой челюстью, я содрогнулась при виде нескольких рядов острых зубов, но затем перевела взгляд на пустые безжизненные глаза, на рваные раны от крюка в ее теле и вздохнула, чувствуя специфический рыбный запах с примесью крови.

— Все-таки жалко ее, — тихо проговорила я, а Барретт бросил на меня короткий взгляд и внезапно произнес:

— Подойди ко мне.

Не понимая, что он от меня хочет, я вплотную приблизилась к Ричарду, чувствуя босыми пятками прохладную, скользкую от кровавых разводов палубу.

Ничего не говоря, он обхватил мою правую ладонь и, вложив в нее нож, сжал мои пальцы своими.

— Держи крепче, — приказал он, и я, ощущая тяжесть увесистого ножа, начала срезать второй боковой плавник вместе со своим Дьяволом.

Я чувствовала как острое лезвие входит в холодную плоть акулы, чувствовала, как хрустят ее хрящи под нажимом ножа, и меня накрывало противоречивыми эмоциями. Сейчас, находясь в эпицентре энергетики Воина, я ощущала на себе этот неимоверно будоражащий ритуал — и ужасный, и прекрасный одновременно.

Крепко удерживая рукоять, я чувствовала, как горячая ладонь Ричарда больно сжимает мои пальцы, руководя процессом разделки, и понимала, чему меня учил мой Дьявол этим “жестом” — в его мире я не имела права жалеть врага с острыми зубами. Если я его не разделаю, то съедят меня.

Время, между тем, подходило к обеду, ребята свернули удочки, помощник капитана вместе с Латом уже гремели посудой, отказавшись от нашей с Авророй помощи, а наш катер сначала замедлил ход, а затем и вовсе остановился, и теперь мы, покачиваясь на темном покрывале Средиземноморья, дрейфовали все дальше и дальше к горизонту. Солнце стояло в зените, припекая, что есть мочи, мы с Авророй разделись до купальников и устроились на носу яхты. Закрыв глаза, я по-прежнему пыталась свыкнуться с мыслью о разлуке, и ругала себя за то, что у меня по-прежнему плохо получалось побороть эту нехорошую эмоцию.

Каждый раз когда я, казалось, успокаивалась, мой разум вновь яркой вспышкой выдавал разговор с Барретом и его тихий баритон. “Бизнес-поездки. Раз в два месяца”, — слышалось в моем сознании, и меня вновь накрывала волна то ли тоски, то ли отчаяния от того, что я не в силах изменить решение Ричарда, не в силах ему доказать, что чем ближе расположена моя орбита, тем больше я смогу ему подарить своей любви и нежности, которые, уверена, подпитывали его.

Внезапно послышался всплеск воды, отвлекая меня от размышлений, и я, резко сев, осмотрелась по сторонам.