Прятки: игра поневоле (СИ) - Корнилова Веда - Страница 13

  - Это все ложь! Винс не мог такое сказать!

  - Как видишь, сказал, причем я услышал подтверждение этому не от одного человека. Ты и сама должна понимать, что худшего обвинения для молодой девушки и ее семьи придумать просто невозможно. Более того: эта новость вызвала настоящий ажиотаж в городе, ее обсуждают не только в каждой семье, но и на каждом углу. Общее мнение такое: дыма без огня не бывает, а раз так, то для подобных слухов есть все основания. Сама понимаешь, что сейчас творится в головах у людей, тем более что очень многие очень любят перетряхивать чужое грязное белье. Итак, я жду от тебя правдивого ответа. Лгать не надо - знаю, когда ты обманываешь, а когда говоришь правду.

  Ну, раз дела обстоят таким образом, то делать нечего, пришлось рассказать отцу все - о наших коротких встречах в саду, о том, что еще совсем недавно Винс признался мне в любви, и о нашем с ним последнем разговоре. Единственное, о чем я умолчала - так это про то, что говорил бывший жених о моей матери. Вместо этого сказала, что когда я отказалась бежать с ним, то Винс стал уничижительно отзываться о нашей семье, за что получил от меня оплеуху, и пообещал отомстить за нанесенную ему обиду... Похоже, он все же осуществил свою угрозу.

  - Думаю, какие-то мелочи ты утаила, но в целом врать не стала... - немного помолчав, произнес отец. - Сколько ни живу, не перестаю удивляться человеческой мерзости, и сейчас получил этому еще одно подтверждение. Да, хорош сынок у достопочтенного господина Велдена! Не ожидал ничего подобного от этого сопляка... Далеко пойдет. Но и ты немногим лучше! Пусть ваши встречи в нашем саду длились несколько минут, не более, но для того, чтоб испортить репутацию нашей семьи, хватило и этого. Похоже, все мои многолетние просьбы взяться за ум и вести себя осмотрительно, как и полагается молодой девушке - все это ты пропустила мимо ушей.

  - Но...

  - Помолчи!.. - поморщился отец. - Все, что могла, ты уже сделала. Еще неделю назад бургомистр приглашал меня в гости на сегодняшний вечер, но еще вчера мне негласно дали понять, что мое появление там нежелательно. Как тебе это нравится? Лично я считаю подобное оскорблением, которое мне крыть нечем. Знаешь, почему так рыдает Альба? К ней стал проявлять внимание господин Ардус, сын моего давнего знакомого, и Альбе он тоже понравился, так что за нее можно было бы только порадоваться. Однако сегодня этот господин уклонился от встречи с нами, и ясно дал понять, что до той поры, пока с имени нашей семьи не будет стерто позорное пятно - до того времени он вряд ли сочтет возможным для себя посещать наш дом без ущерба для своей репутации. Хорошо, что хоть Норма уже замужем, а еще неизвестно, чем бы все закончилось, если б эти сплетни появились раньше - может, и свадьба бы не состоялась... Мне не хочется думать, что скажет твоя мать, когда узнает о том, что говорят о тебе - во всяком случае, на ее здоровье это скажется далеко не лучшим образом. К этому привел не только длинный язык Винса Велдена вкупе с его глупой головой, но и твоя неосмотрительность и легкомысленное отношение к жизни.

  - Но мне даже в голову не могло придти...

  - Вопрос не в том, о чем ты думала, а что нам сейчас можно предпринять, чтоб исправить ту крайне неприятную ситуацию, в которой мы оказались из-за твоего легкомыслия... - раздраженно оборвал меня отец. - К несчастью, сплетня будет только шириться, и обрастать новыми подробностями - для нашего сонного городка это прекрасная тема для обсуждений! Болтать будут долго, придумают еще и то, чего никогда не было, и до чего этот сопляк пока что не додумался. Не удивлюсь, если вскоре он придумает еще какие-то подробности о ваших гм... тайных встречах.

  - Все, что говорит Винс - это клевета!

  - В нашем случае доказать клевету почти невозможно. Все просто: твое слово против его слова, а в таких случаях общественное мнение обычно встает на сторону мужчины. К несчастью, так обстоят дела на нынешний момент, и я пока не могу взять в толк, как нам все это исправить.

  - Я... я даже не знаю, что тут можно сказать... - в растерянности проговорила я. В голове был полный сумбур, и если бы это было в моей власти, то я б своими руками готова была прибить Винса. К сожалению, это ничего не исправит.

  - Лучше будет, если ты больше не скажешь ни слова!.. - рявкнул отец. Кажется, у него тоже сдают нервы. - И за ворота пока больше ни шагу, тем более в одиночестве. Посиди пока дома, а дальше... Дальше будет видно. Однако сразу же должен предупредить тебя: если не получится каким-то образом заткнуть рты сплетникам, то для спасения чести семьи тебе, скорей всего, придется уйти в монастырь. Что, подобный итог тебе не нравится? Сочувствую, но кроме себя, тебе винить некого... Или же я буду вынужден отправить тебя к самой дальней родне в какую-нибудь глухомань, если те люди, конечно, согласятся тебя взять, в чем я очень сомневаюсь - проблемные родственники никому не нужны. Все, разговор окончен, иди в свою комнату, и постарайся не показываться мне на глаза.

  Мне оставалось только уйти, и там, сидя за закрытыми дверями, я вновь и вновь перебирала в голове слова отца. Да, как это ни горько, но следовало принять очевидное: Винс решил отомстить мне за несговорчивость, и выбрал для этого самый мерзкий способ. Ну, и чего он добился в итоге? Потешил свое самолюбие и подложил хорошую свинью нашей семье, выставив меня наглой особой без морали и нравственности? Поздравляю, Винс, ты открыл свое истинное лицо, и неудивительно, что все те добрые чувства к тебе, которые все еще жили в моей душе, враз превратились в ненависть, и отныне ничего, кроме презрения и неприязни, к тебе, несостоявшийся жених, я не чувствую. Наверное, многие девушки, оказавшись в моей ситуации, проливали бы горькие слезы от обиды, но только не я. Вместо этого ко мне приходит злость и желание показать всем, что ничего из этого меня не трогает. Вместе с тем очень хочется надеяться, что сплетни утихнут, хотя в нашем небольшом городке такое вряд ли хоть когда-то забудется.

  Несколько последующих дней я, как и велел отец, безвылазно сидела дома, и, должна признать, атмосфера внутри семьи была не просто тяжелая, а угнетающая. Альба при виде меня заливалась злыми слезами и заявляла, что из-за меня ее жизнь погублена навек, отец хмурился и почти не разговаривал, а мама лишь вздыхала, и говорила, что она предупреждала меня не совершать глупостей, но я ее не послушалась. Чего уж там говорить: даже слуги смотрели на меня с непонятным любопытством - явно каждый день перемывают мне кости с соседской челядью ... Думаю, излишне упоминать о том, что за все это время порог нашего дома не переступил ни один гость. Сказать, что я чувствовала себя виноватой - это значит не сказать ничего. Все, что я могла - так это только иногда выйти в наш сад, но если там была Альба, то она демонстративно проходила мимо меня, глядя в сторону.

  Однако самое неприятное произошло в тот день, когда мы всей семьей (за исключением матери) отправились в церковь, на воскресную проповедь. Места на скамьях вокруг нас оказались пустыми, люди к нам не приближались, словно мы были прокаженными, да и во время службы все смотрели не столько на священника, сколько на нас, точнее, на меня, причем взгляды были самые разные, от жадного любопытства до откровенного презрения. Да и наш священник отчего-то заговорил о падении нравственности среди молодежи в нашем суетном мире, а затем стал читать проповедь, в которой говорилось о праведности, обмане и воздаянии за грехи. Самое неприятное состояло в том, что во время своей проповеди он не сводил с меня глаз, и всем, кто находился в церкви, было понятно, кому именно предназначаются эти поучения.