Сладкое искушение (ЛП) - Хиггинс Венди - Страница 24

Ну почему она так прекрасно пахнет?

— Кай… не надо…

Нет, надо, еще как надо.

Я чувствую, как она дрожит в моих объятиях.

— Не следует так прикасаться ко мне, если только не собираешься стать моим парнем.

Парнем. Я замираю, и спустя всего лишь один удар сердца меня тянет улыбаться. Захочет ли она такой связи со мной? Еще ни разу за всю мою жизнь слово "парень" не вызывало у меня улыбки. Парень и девушка — самые бесполезные и непрочные ярлыки, но люди шаблонно в них верят, вкладывая в них гораздо большее значение.

Но слышать это слово от Анны весьма очаровательно и так иронично. Словно смертельный яд, скрытый в сладкой конфетке. Если бы она только знала. По она не знает ничего.

— Нефам не позволено заводить отношения, — говорю ей в волосы. — Особенно между собой.

Она замирает на мгновение.

— Об этом не обязательно знать кому-то, кроме нас.

Меня подхватывает бешеный вихрь эмоций. Мне хочется запечатлеть этот момент, оставить для себя, спрятать ее туда, где она сможет остаться собой, не меняясь, и повторять мне подобные сладкие слова, когда захочет. Внутри рождается тоска, и она гораздо сильнее и глубже похоти. Сердцебиение зашкаливает. Я вне игры. Это уже за рамками. Слишком опасно, я не могу себе этого позволить. Никогда.

— Этому не бывать, — говорю я. И даже не понимаю, кому из нас предназначены мои слова.

Все ее тело напрягается, она поднимает подбородок, мягко снимая мои руки со своей талии. Хочется поблагодарить ее за это, ведь сам бы я не смог. Какое счастье, что хоть кто-то из нас достаточно силен.

Я оставляю ее и всю дорогу до отеля глубоко дышу, пытаясь избавиться от этого странного чувства. Ситуация вышла из-под контроля. В то время как Анна вела себя осторожно, себе я слишком многое позволил. А началось все с безобидного развлечения, но пришло время закругляться. Наши жизни и так под угрозой, пора мне уже браться за вожжи.

Сегодня же вечером я продумаю все на шаг вперед и покажу Анне вкус безумной стороны жизни. Куплю немного алкоголя. Весит она мало — так что увидит мир иначе уже после первого бокала? вина. Мне необходимо, чтобы она приняла свою судьбу.

К моменту возвращения Анны, я уже спокоен и подготовлен. Веду себя как обычно — лежу на кровати, скрестив ноги и подложив руку под голову, делаю вид, что смотрю телевизор. Она откладывает одежду и, порывшись в сумках, достает большую книженцию и опускает ее на противоположную кровать. Я игнорирую ее хмурый взгляд.

— Чем займешься? — спрашиваю.

Она смотрит на меня с подозрением и примесью раздражения, а затем отвечает:

— Английским.

Шикарно. Отец заставлял меня учиться на трудах великих "романтиков". В то время как Анна заучивала библейские стихи в воскресной школе, я запоминал Шекспира и Байрона, ну и в дополнение — кучу другого мусора, который мог бы мне помочь забраться в девчачьи трусики.

Я выключаю телевизор и, подойдя к постели Анны, ложусь и открываю книгу. Вот интересно, а ее впечатлят мои познания? Я англичанин, в конце концов. Пролистываю страницы, а тем временем, Анна садится как можно дальше от меня. Ммм. Это надо бы исправить. Я останавливаюсь на сонетах, но быстро отвлекаюсь, стоит Анне начать распускать волосы. И с каждой выпущенной прядью, книга, да и все вокруг, куда-то испаряются.

У Анны Уитт охренительные волосы. Просто грешно их вечно во что-то заплетать. Они подобны плотному золотому шелку. Она проводит по волосам и все ее лицо выражает сущее блаженство.

Потрогать… надо…

Горячая лава желания затопляет каждую клеточку моего тела. Кровь стучит в ушах так громко, что я даже не слышу, как внутренний зверь царапает землю когтями. Не слышу, но знаю, потому что у самого начинают течь слюнки. Стоит ей посмотреть на меня, и я быстро опускаю взгляд. Кажется, меня спалили.

Она перелистывает несколько страниц и бормочет что-то, но я не могу разобрать.

— В чем дело? — спрашиваю я.

Я боюсь, что она прогонит меня со своей кровати, но вместо этого она рассказывает про задание на лето с опросником. От нее так и вест страстью, и я выпрямляюсь. Сил нет терпеть, чтобы похвастать ей своим поэтическим гением.

Она продолжает и продолжает, явно не замечая, как красиво взмахивает кулаками и как негодующе поджимает губы.

— Вся прелесть поэзии в том, что каждый воспринимает ее по-своему… В корне неверно анализировать поэзию в таком ключе.

Она отбрасывает свои бумаги, и вдруг я не могу вспомнить ни единого выученного стихотворения. Удастся думать только о прикосновениях к ней. Понимая, что рискую получить от нее пощечину, я обхватываю ее лицо руками, удивленный тем, как горячи ее щеки под моими ладонями.

Но она не убирает моих рук и не отодвигается. Смотрит на меня, а я смотрю в ответ.

Эта девушка…

Я ей не подхожу.

— Серьезно, — шепчет она. — Ты снова бросаешь эти постельные взгляды.

Верно подмечено.

Мы одновременно преодолеваем разделяющее нас пространство, встречаясь пылающими губами, готовые и ищущие, нуждающиеся и жаждущие. Господи, снова это грандиозное чувство. Словно я умру, если мы не сольемся и не станем единым целым. Я захлебываюсь в ее аромате груш и фрезий. Он мучает каждое мое чувство.

Наши губы в плену. Я теряю голову, как и прошлой ночью, и не могу остановить происходящее. Это не похоже ни на один вид страсти, когда-либо испытанный мной. Меня затягивает в омут ее язык, скользящий по моему, приветствующий и приглашающий меня двигаться дальше. И я поддаюсь.

Она сбрасывает свои школьные принадлежности на пол, и я понимаю, что сейчас произойдет.

Мне нужно больше ее.

Мой рот отрывается от ее губ и оказывается на солоноватости ее шеи. Стон, вырывающийся из нее, достигает моих ушей, и я укладываю ее, столь идеально устраиваясь между ее ног, готовый завладеть ею. В ее глазах вспыхивает голод, когда она чувствует, как я прикасаюсь ко всем тем нежным местам, где раньше не бывал ни один парень. Она хватает ртом воздух и издает самые сексуальные звуки на свете.

Я ошарашен, когда Анна начинает стягивать мою футболку, но быстро подхватываю порыв, стягивая ее через голову и отбрасывая прочь. Тянусь к верхней пуговице ее рубашки и, когда она не останавливает меня, быстро расстегиваю ее, отчаянно желая увидеть и почувствовать как можно больше этой девушки. Взмах рук — и ее рубашка и топ под ней улетают прочь. Я рычу, когда мои грудь и живот прикасаются к ней, горячей и мягкой, и наши рты снова встречаются. Хочу впитать каждое мгновенье. Она, кожа к коже, кажется умопомрачительной подо мной.

Ощущение ее рук, хватающихся за меня, понимание, что она хочет меня так же, как хочу ее я, непередаваемо. Я собираюсь провести с ней всю ночь.

И вот тогда с уколом разочарования я вспоминаю.

— Во сколько позвонит Патти?

— Примерно через час. Слишком скоро.

— Нам просто не хватит времени. — Не хотелось бы ни на что отвлекаться, но… раз уж предлагают, я не откажусь. Я снова переворачиваю нас, так что теперь сверху она, а у меня больше возможностей раздеть ее. Я чуть отклоняюсь к подушкам и изголовью кровати, а Анна садится мне на колени. А как она подстраивается под мою инициативу, позволяет мне вести. Доверяется и следует за мной.

Но вот дальше следует действовать тоньше, иначе она, как и в прошлый раз, когда я подобрался к ее груди, взбрыкнет. Хватать не буду. Я концентрирую внимание на ее плечах, целую гладкую кожу и медленно опускаю лямки лифчика. Действую до безумия медленно. Хочу, чтоб она оказалась голой еще десять минут назад. Даже не помню, когда в последний раз так медлил или желал кого-то настолько сильно.

Пальцами нащупываю застежку бюстгальтера, но решаю не снимать его. Как бы я ни хотел увидеть ее полностью обнаженной, но еще с нашей первой встречи я запомнил, что она комплексует насчет своего размера. Что просто нелепо. Так что оставим это открытие на потом.

Анна резко опускается на мои бедра и меня тут же ослепляет похотью. Мой контроль ускользает быстрее обычного. Пора познакомиться с попкой, о которой я так отчаянно мечтал.