Очешуеть! Я - жена дракона?! (СИ) - Амеличева Елена - Страница 51

   Ведь она наполнила меня этим светлым чувством, приумножив тот свет, который сиял в ней самой. И теперь я испытываю потребность передавать его дальше, наполнять любовью других – потому что благодаря маме этой любви так много в моей душе.

   И вот как раз вовремя рядом появился маленький человечек, который остро в этом нуждается – крошка Адель. Мы нужны друг другу. Я отныне ее мама, а она – моя доченька.

   - Итак, слушай, - легла рядом с ней, затаившейся под одеялом, как мышонок в норке. – Сказка называется «Храбрая птичка».

   - «Хлаблая птичка», - повторила малышка.

   - Да, прямо как ты! – я чмокнула ее в щеку и раскрыла книгу.

   Она заскрипела, ссохшийся переплет кряхтел, как старик, которого нежданно-негаданно потревожили. А вот и первая страничка, с названием и картинкой – той самой пичужкой.

   - На Цьмока не похожа, - вынесла вердикт Адель, нахмурив лобик.

   - Да уж, точно. А где он, кстати? Целый день пропадает где-то.

   - Он улетел Каллло искать.

   Вот неугомонный! Но что поделать, любовь же. И у драконов, и у какаду, и у людей – все ей подвластны. Лишь бы ни во что не вляпался снова. А то как вспомню подземелья, цыганку… Брррр! Хватит с меня приключений, можно спокойно пожить хоть немного? Например, укладывая доченьку спать и читая ей сказку.

   - Ладно, давай узнаем историю менее чиканутой птички, чем наш Юджин. – Я разгладила страничку.

   - Давай, - Адель прильнула ко мне.

   - Итак. Жил-был маленький птенчик…

   Малышка уснула на второй странице. Умаялась за день, моя хорошая, трудолюбивая пичужка. Я отложила книгу, укутала дочку и, поцеловав ее, вышла из спальни. Чувствую, что не усну. Сна, как говорится, ни в одном глазу. Зря надеялась, что тяжелый трудовой день поможет. Голова забита мыслями, как ни старайся, перестать думать не получается.

   Накинув шаль, я вышла в сад. Воздух уже холодным становится по ночам. Рановато осенью повеяло. Видимо, она ранняя будет в этом году. Ну и пусть, зато какие краски! Будем с Адель букетики из опавших листьев собирать. И овощей много поспеет, можно будет столько заготовок накрутить! Потом это все отлично пойдет в продажу зимой. Кстати, надо крошке и зимнюю одежку тоже справить. Завтра как раз займусь.

   - Апчхуууууу!

   Я подпрыгнула, ощутив, как сердце упало в пятки. Это еще кто? Весь дом уж спит, я одна брожу тут, как неприкаянная душа, привидений да воров распугиваю.

   Подхватила первое, что попалось под руку – веничек, и прокралась в кусты перед домом.

   - Кто тут?! – крикнула, замахнувшись грозным «оружием».

   - Ох, матушки! – донеслось перепуганное в ответ.

   Знакомый голос. Луна, вынырнувшая полюбопытствовать из-за туч, упростила дело.

   - Отец! – облегченно выдохнула я. – Это вы!

   - Дочка! – он, прижимая руку к сердцу, тоже выдохнул. – Что это ты ночью бродишь тут?

   - Вас могу о том же спросить!

   - Что я-то? Я не девица, которую… - он крякнул.

   Так и я уж не девица. Хотела так и ответить, но вовремя придержала свой чересчур болтливый язык. Вряд ли батюшке нужно знать о таких интимных нюансах моей, э-э, женской жизни.

   Короткой она вышла, эта самая женская жизнь. Ровно ночь продлилась. Зато какой волшебной была та ночь, сама себе завидую! И не знала, что это вот все, ну, супружеское, таким бывает.

 Я, конечно, много чего в объятиях Рэйнара и до того ощущала, но списывала на душевные переживания. А оказалось, как говорится, что казалось. Все это было связано с телесным, и как связано!

   Хорошо, что вокруг было темно, батюшка хоть не заметит, как я застыдилась и покраснела так, будто он меня голой увидал.

   - Не спится мне сегодня, - признался отец. – Прогуляться решил, думал, поможет. Старость это пришла. Она, поганая, заставляет без сна ползать по дому ночами.

   Я усмехнулась – видимо, и ко мне пенсия под бочок прикорнула, тоже не спится.

   - Вы не против, что я Адель привела, батюшка? – раз уж случай представился, спрошу.

   - Нет, конечно, одной больше девчушкой, одной меньше, не велика беда, прокормим, - он махнул рукой. – Матушка твоя тоже так вот, то одну приведет, то другую. И всех вырастили.

   О чем это он? Я повела носом – не выпил ли, часом? Нет, вроде. О чем тогда отец толкует, не понимаю?

   - Ох, язык длинный, помело! – спохватился тут же. – Ты не слушай старика, Риночка. Вы все мне родные, одинаково люблю. Сейчас и не вспомню уж, кого удочерили, а кого сами на свет произвели.

   То есть… некоторые из сестер приемные? Я ахнула, прикрыла рот рукой и замотала головой. Папа прав, это неважно, мы все родные. Даже знать не хочу, кто откуда взялся!

   - Ты документы только на нее побыстрее выправи, пока воронье не налетело, - посоветовал отец. – А то всякие родственники бывают. Явятся, будут денег требовать. А ежели у тебя уже все бумажки имеются, поздно, комар носа не подточит, уедут они восвояси, несолоно хлебавши!

   - Я ее никому не отдам! – стиснула кулаки. – Хватит, помыкалась малышка уже, сначала тетка с борделем, потом пираты с цыганками, натерпелась моя пичужка!

   - А с мужем-то чего у тебя? – батюшка покосился на меня, так сжавшую веник, что бедняга заскрипел.

   - Ничего хорошего, - призналась, как есть, чего толку огород городить. – Вернется госпожа Аурэлия, оформим развод.

   - Моя вина это, - отец кивнул, понурившись. – Натворил, старый мракобес! Как увидал золотые таланы, так и помутился разум. Да еще такого номинала!

   Вот из принципа не буду спрашивать, сколько Рэйдэн за меня заплатил! И так, только вспомню, щеки полыхать начинают даже под холодным ночным ветерком!

   - Прости старика, доченька! – папа покаянно взглянул на меня. – Игромания эта проклятая за душу держит, вцепилась, не отодрать! Сам не свой становлюсь! Как дел наворочу, потом и не помню! И никак ведь остановиться не могу, стараюсь, изо всех ведь сил, но будто проклял кто, никак одолеть эту проклятущую зависимость не могу!

   В его глазах заблестели слезы. Мое сердце растаяло. Да, обижалась, не могла забыть, как он со мной поступил, слезы горькие лила по ночам в подушку. Но все же отец, в семье и не такое случается. Как не простить, ведь родной человек!

   - Успокойтесь, было и было. – Улыбнулась, сняла с плеч шаль и накинула ему на плечи. – Простила, сами знаете.

   - Отходчивая ты, в мать пошла. – Он кивнул. – Я ведь, старье такое, думал, сладится у вас с ним. Так глаза его сияли, когда обещал, что ни в чем у тебя нужды не будет, что уважать будет, на руках носить! Любит ведь этот дракон тебя, доченька.

   - Этого мало, батюшка, - я сделала глубокий вдох, чтобы унять слезы, готовые потечь по щекам. – Разные мы с ним. Он привык деньгами все мерить, и с их помощью все вопросы решать. Да и ложью не гнушался, если удобно ему было. Разве построишь семью на таком фундаменте?

   - Честность и уважение – основа брака, ты права, доченька.

   - Да и не пара я ему, батюшка. Он лев, я кошка дворовая. Куда уж мне лезть в такую семью. Попыталась, да не вышло. Жалею теперь. И у него, говорят, из-за мезальянса проблемы по службе начались. Все один к одному, наш брак ни о чем, как говорила мама.

   - Может, и права ты, - отец кивнул. – Я вот тоже не по себе жену отхватил. Думал, сгладится все, любовь поможет. Но вылезло все и разрушило семью.

   - О чем вы? – нахмурившись, посмотрела на него.

   - А? Прости, сам не ведаю порой, что несу. – Махнул рукой. – Не слушай старика. Ступай спать, ты же затемно поднимаешься, работунья моя! На тебе одной все держится. Ступай, ступай.

   - И вы долго тут не торчите, а то простудитесь, - я кивнула и направилась к дому.

   Редко батюшка таким вот бывает, похожим на себя прежнего, от которого уж одна тень осталась. Как прояснение какое-то у него, и поговорить, и выслушать может. Повинится в грехах своих, прощения попросит.