Прилив победы - Дрейк Дэвид Аллен - Страница 62

• Предыдущая
• 62/113
• Следующая

Хоть Валентин и принял участие в работе, он все еще был недоволен.

— Умерли от чумы? Прекрасно. Мы разрываем чумную болезнь.

— Никакой болезни. Просто бедная семья — одна из многих, — ютившаяся в лачуге на окраине города. Легкая добыча для уличных банд. Так что на телах будут даже подходящие ранения.

После того как были эксгумированы четыре тела, мрачное настроение Валентина нисколько не улучшилось.

— «Подходящие ранения», — спародировал он. — Хорошо бы суметь это определить, а?

Скорчив гримасу отвращения, он уставился на то, что осталось от четырех трупов, все еще одетых в полусгнившие лохмотья.

Аджатасутра пожал плечами.

— Знаков будет достаточно для тех, кто станет проводить расследование. Мы сожжем караван после нападения, поэтому, в любом случае, мало что останется.

Анастасий, в отличие от Валентина, преданно изучал философию. Поэтому он уже подошел к ситуации с точки зрения логики. А сделав это, с облегчением вздохнул.

— Могло быть и хуже, — пророкотал он. — Трупы подойдут. Но эти лохмотья нужно снять.

Валентин с негодованием поднял брови. Его негодование переросло в ярость, когда он увидел, что Аджатасутра вынимает из принесенного с собой мешка.

— Ты прав, — весело сказал наемный убийца и подал ком ткани двум римлянам. — Эта одежда, кстати, стоила мне маленького состояния. А если не мне, так Нарсесу. Нарядов царских особ Раджпутаны достаточно, чтобы человек обанкротился.

Тем же самым вечером в Каушамби жена Дамодары впервые вошла в комнату, где жили две ее новые горничные.

Сестры немного отшатнулись назад на кровати, где обе сидели. Несмотря на всю легкость движения, оно явно было продиктовано страхом.

— Простите, хозяйка, — поспешно сказала старшая. Она судорожно качала на руках маленького мальчика, пытаясь его успокоить. — Обычно он так не кричит.

Госпожа Дамодара прошла к кровати, склонилась над ребенком и изучающе его осмотрела. Она оказалась невысокой женщиной и такой же пухленькой, каким был когда-то ее муж, но в ней чувствовалась какая-то особенная твердость, что делало ее более представительной и она казалась выше, чем на самом деле. Конечно, впечатление усиливал тот факт, что она носила дорогую одежду члена правящего клана малва.

— Он болен, — объявила она. — Вам следовало мне сказать. Пойдемте.

Она выпрямилась и вышла из комнаты. Испуганные и поставленные в тупик сестры последовали за госпожой.

На протяжении следующих нескольких часов их страх постепенно уменьшался. По сути говоря, почти исчез. Зато росло смущение и непонимание. В конце концов, никто не слышал, чтобы занимающая высокое положение госпожа-малва выполняла роль лекаря при ребенке служанки-рабыни. И использовала для этой цели свои собственные покои! И кормила его лекарством из своих рук!

Когда девушки собрались уходить, а ребенок наконец заснул, у двери их остановил голос госпожи Дамодары:

— Надеюсь, вы помните, что сказал вам Аджатасутра?

Две сестры, запутавшиеся еще больше, чем раньше, повернулись и уставились на нее. Госпожа Дамодара вздохнула.

— Ох уж эти шпионы и наемные убийцы, — пробормотала она. — Он даже не назвал вам свое имя?

Значение ее слов наконец дошло до сестер. Обе девушки изумленно уставились на госпожу.

— Что он вам сказал? — спросила та. — Что самое важное ?

— Не задавайте никаких вопросов, — прошептала Младшая. — Делайте, что вам говорят. И сами никому ничего не говорите.

Госпожа Дамодара с интересом поглядела на своих служанок. Да, она могла быть невысокого роста и к тому же пухленькой, но в это мгновение она напоминала ястреба. Или сову, она тоже хищник.

Однако сестрам недолго пришлось терпеть на себе взгляд госпожи.

— О да! — внезапно воскликнула она. — Шпионы слишком умны, для своего же собственного блага. Если хоть что-то из происходящего станет известным, мы все умрем. Но вам лучше знать, чтобы, когда придет время, вы все поняли сразу.

Она прошла к своей собственной огромной кровати и присела на краю.

— Идите сюда, девочки, — приказала она и похлопала по покрывалу. — Садитесь, и я расскажу вам, кто вы.

Две сестры — теперь полностью поставленные в тупик и снова напуганные — направились к кровати, По пути младшая ухватилась за то единственное, в чем они были уверены на протяжении долгих лет в рабстве.

— Мы — дочери Дададжи Холкара.

Госпожа Дамодара тихо рассмеялась.

— Именно так!

И затем она рассказала им, кем стал их отец. Рассказала, что скромный писарь из маленького городка успел за эти годы превратиться в пешву могущественной Андхры. И Андхра с каждым днем становится все сильнее и сильнее.

К тому времени как госпожа закончила свой рассказ, обе девушки плакали. От радости, потому что знали: их отец — как и их мать — все еще живы. И от горя, потому что услышали о смерти брата.

Но по большей части от страха и боли в разбитых сердцах.

— Значит, вы держите нас в заложницах, — прошептала младшая.

— В любом случае, наш отец никогда не захочет получить нас назад, — рыдала старшая и крепче прижимала к груди ребенка. — Не теперь. Не такой великий человек, не таких оскверненных дочерей.

Некоторое время госпожа Дамодара внимательно и изучающе смотрела на них. Затем встала и подошла к окну спальни. Из окна открывался дивный вид на великий город Каушамби.

— Заложницы? — казалось, она говорит сама с собой. — Да. Это так. С другой стороны…

Она смотрела на спящий город. Он напоминал госпоже Дамодаре огромного зверя, купающегося на волнах глубокого черного океана.

— Давайте лучше думать об этом, как об обещании. Малва нужно за многое ответить, Многие отцы остались бездетными, многие дети сиротами. — Она отвернулась от окна и уставилась на сестер. — Поэтому, не исключено, придет день, когда ваша воссоединенная семья послужит в некотором роде отданным долгом. И таким образом ваш отец, ставший могущественным человеком, не исключено, воздержится от мести и посоветует другим сделать то же самое. Потому что вид его живых детей напомнит ему об огромном количестве мертвых.

Сестры уставились на нее, в их глазах стояли слезы.

— Теперь мы не будем для него ничего значить, — повторила старшая. — Не после всего, что случилось с нами.

Госпожа Дамодара еще раз тихо и мягко рассмеялась.

— О, я так не думаю.

Она повернулась назад к окну, на этот раз изучая не столько город, сколько землю, на которой он стоял. Словно размышляла о природе огромного темного океана, в котором плавал зверь.

— Что бы ни случилось, Индия никогда не будет прежней, — тихо сказала она. — Поэтому я не стала бы заявлять с такой уверенностью, дети, что ваш отец подумает то, что подумал бы раньше. Этот человек не поднялся бы к таким вершинам, если был бы неспособен принимать новое. И кроме того…

И снова госпожа Дамодара рассмеялась.

— Говорят, он философ. Давайте же надеяться, что это так!

Она повернулась, встала перед сестрами, сидящими у нее на кровати, и положила руки на бедра.

— А теперь, я думаю, пришло время всем нам начать новую жизнь. Конечно, вы продолжите выполнять свои обязанности, это необходимо. Не задавайте никаких вопросов. Ничего никому не говорите. Но что касается остального… Как вас зовут?

Простой вопрос, казалось, успокоил девушек, вернув их обратно из пропасти страха и печали.

— Меня — Лата, — сказала младшая и робко улыбнулась. — Мою сестру — Дхрува.

— А моего мальчика — Баджи, — добавила старшая. — И он дорог мне, как восход солнца, независимо от того откуда он.

Госпожа Дамодара кивнула.

— Хорошее начало. В особенности то, что ты сказала в конце. Нам всем потребуется твоя мудрость, дитя до того, как мы все это переживем.

Никто не обратил внимания на нищего, сидящего перед дворцом Венандакатры. Он был не более чем одним из многочисленных попрошаек. Старик занимался своим ремеслом у дворца на протяжении нескольких недель и давно стал частью пейзажа. По правде говоря, мало кто вообще обращал на него какое-то внимание — и определенно не надменные йетайцы, охранявшие гоптрия.

• Предыдущая
• 62/113
• Следующая