Попаданец Павлик Морозов (СИ) - Круковер Владимир Исаевич - Страница 19

Иосиф Сталин руководил СССР на протяжении 24 лет. За эти годы его команда превратила страну в индустриальную и военную державу. Однако под его руководством страна погрузилась в кровавый террор и миллионы людей стали жертвами массовых репрессий. Даже жена всероссийского старосты Михаила Калинина российская революционерка находилась в заключении с 1938 по 1946 год. Это Сталин называл работой с кадрами, которые много чего решают.

Вернемся к Крупской. И постараемся больше не делать столь длинных исторических отступлений. Надо думать, читатель уже убедился в серьезности и достоверности эпохи. И не надо определять, как автор лично относится к героям этого романа. Я просто вкладываю в определенные абзацы определенные эмоции, поэтому Крупская то — ретроград и губитель новаторов, то — героиня борьбы за женское счастье.

Теперь дадим волю Роману Шереметьеву. Человеку из двадцать первого века с весьма своеобразными знаниями и навыками!

… Они въехали в череду кремлевских зданий, На третьем этаже, где находилась квартира, были две двери на повороте. Одна — туалет, а вторая — там было написано «Кипяток». Все было Шереметьеву в новинку…

… Они въехали в череду кремлевских зданий, На третьем этаже, где находилась квартира, были две двери на повороте. Одна — туалет, а вторая — там было написано «Кипяток». Все было мне в новинку. Да и волновался я слегка: шутка ли — легендарное время и легендарная женщина. Поэтому я шел по паркету (ковровых дорожек в те времена не стелили) в своих новых ботинках балморалах (их позже переименуют в оксфорды) и собирал внутреннюю энергию, чтоб не оплошать. Надежда Константиновна сейчас была предположительно моложе меня, к тому же она не знала будущего, не имела такой багаж знаний, как я. Увы, не помню ни возраст, ни даты смерти — помню лишь, что умерла она на другой день после своего дня рождения и что Сталин прислал ей торт.

Одно я знал точно — она должна испытать ко мне лично приязнь, так как только она на данном этапе могла избавить меня от сопливых родственников и дать возможность жить в комфорте. Ну а о том, чтоб как-то смягчить революционные потери среди интеллигенции, аристократов, я как-нибудь позабочусь потом, заняв место в элите.

Надежда Константиновна в свою очередь ждала Павлика с нетерпение. Ей на склоне лет не хватало простого семейного счастья, которого её лишили политическая борьба и болезнь. Она тепло общалась с дочерью Инессы Арманд — любовницы Ленина, а её внука она считала своим.

Теперь робко тлела надежда на то, что Павлик Морозов, в котором она приняла участие, окажется милым мальчиком. И она сможет реализовать свои скрытые материнские инстинкты. Она и сама не понимала этого щемящего ожидания встречи.

В любом случае она ожидала увидеть деревенского паренька, а увидела «лондонского денди»[25] в модной одежде и дорогой обуви. Паренек выглядел старше, вел себя свободно и расковано. Он подошел почти вплотную к Крупской в кресле рядом с чайным столиком, протянул крепкую ладошку с аккуратно остриженными ногтями и Надежде Константиновне, давшей руку ответно, на миг показалось, что он склонится и поцелует, как целовали когда-то молодые кадеты юной Наденьке, барышне с Бестужевских курсов в Санкт-Петербурге.

Но юноша только осторожно пожал ей руку, отступил, сел плотно на соседний стул, достал её подарок — блокнот и красивый карандашик и что-то написал, подвинул блокнот по столешнице:

«У вас распухли суставы на пальцах, — с изумлением прочитала Надежда неровные печатные буквы вполне грамотного сообщения. — Я вас научу нашей таежной практике по лечению».

Он уверено взял её ладонь и начал очень ловко массировать суставы. Когда он сильно нажал в ямку между большим пальцем и указательным, было слегка больно, но потом тепло пошло по всей руке. А он уже притоптывал каждый суставчик, ловко перебирал пальчики, а завершил болезненным и приятным нажимом в какую-то точку на запястье.

«Меня охотники научили. А их — китайцы. Древний массаж, цигун называется».

Старушка одинока, подумал я про себя. И у бедняги артрит. То-то она просила помощницу трогать / держать её за пальцы. Надо бы стать её учеником, потом — приближенным секретарем. Ну а дальше фортуна и до Дзержинского доведет. Именно в его конторе я вижу оптимальное для меня место. И про него и всю систему у меня наибольшие знания. Спасибо курсу истории наших органов в Школе КГБ.

А мальчик-то не прост, подумала Крупская. Ты посмотри, и впрямь помогло. Надо мальчика приблизить. Вот мамаша его не произвела впечатления, закостеневшая такая, грубая. Сморкается в какую-то тряпицу и кашляет. А он, даже если учесть, что одежду подобрала Верочка, держится с достоинством. И пишет уже грамотно…

И в это время вошел Сталин.

Нет, я сначала не врубился, что это именно Сталин. Вошел в кителе нараспашку с накладными ватными плечами какой-то хрен кавказской внешности. Скрюченный немного в левую сторону старикашка, пытающийся держать спину ровно. Совсем не крупный — я со своими метр шестьдесят два с ним почти вровень, с впалой грудью… «лицо рябое с оспенными знаками»[26] и с пегими усами. Опознал я его окончательно, когда заговорил, делая паузы и как-то замедленно:

— Ты, рыба, окончательно охуела, — сказал он, совершенно неожиданно для меня, — та нахуя о вожде хуйню пишешь! Что это значит: «В ссылке он катался на коньках по реке, вдоль берега. Когда я приехала к нему в ссылку, мы часто ходили в лес по грибы. Был азартный грибник. Любил охоту с ружьем. Страшно любил ходить по лесу вообще гулять…»[27]. Народ подумает, что великий Ленин в ссылке развлекался, отдыхал как на курорте.

— Коба[28], — встрепенулась Надежда Константиновна. — Люди не только работают, но и отдыхают. И не ругайся при мальчике.

А я вспомнил по теме прогулок ссыльных жизнь Иосифа Виссарионовича на Курейке, в благодатном поселке в первозданной тайге около Енисея (Спасибо послеперестроичной тематике журнала «Огонек»). Иосифа определили на жительство в дом Перепрыгинаых, где сиротами проживали пять братьев и две сестры Наталья и Лидия. Второй из них на момент приезда Сталина было всего 13 лет. Родители детей умерли. Жила эта семья бедно и размещение ссыльного было чуть ли не единственным их приработком — государство платило несколько рублей в месяц за постой поднадзорного.