Студент по обмену (СИ) - Пьянкова Карина Сергеевна - Страница 10

Им оказался Кай — чтоб он провалился — Тайлер.

Такая новость стала громом среди ясного неба, который разразил непосредственно меня. Даже поверить в такое невероятное «счастье» удалось не сразу. А как только информация уложилась в голове, я принялась умолять преподавателя о милости:

— Скажите, что вы это несерьезно, сэр! Так же нельзя! Кто угодно, но не Тайлер!

Как можно ставить напарниками людей, которые открыто конфликтуют! К тому же новичок ведь плетет какие-то планы! Недобрые планы!

Декан позволил мне проораться. Каждую фразу он встречал мягкой всепонимающей улыбкой, в которой я видела главное — Дин Лестер не передумает. Не передумает — и все тут. Нет, возможно, у профессора есть какой-то хитрый план. Да нет, о чем я вообще? У декана наверняка есть хитрый план, вот только у меня к этому плану имелась существенная претензия: как именно я должна победить на чертовом турнире в такой невыгодной ситуации?

Нет, я была готова порадеть за общественное благо, но желательно, чтобы на второй чаше весов не оказался мой успех! Я так рассчитывала на этот турнир!

— В вашем случае мистер Тайлер — лучший вариант, мисс Уорд, — с характерной для него мягкой непреклонностью вынес мой приговор профессор Лестер.

Вот теперь точно стало чертовски обидно. Я часто слышала, что ни одно доброе дело не останется безнаказанным, однако все равно ощущать на себе справедливость этой народной мудрости оказалось неожиданно.

Сразу подумалось, что событие, которое могло бы помочь в будущем построить карьеру, всенепременно станет моим бесповоротным крахом. Тайлер уж наверняка постарается. Не знаю, как именно, но помешать мне показать свои способности на турнире он сумеет.

— Это худший из возможных вариантов, — убито пробормотала я, чувствуя, что еще немного, и просто заплачу над своей несчастной судьбой. — Между напарниками должно царить взаимопонимание!

А мы с Тайлером мечтаем вцепиться друг другу в глотки, причем это не так чтобы и метафора.

— Мы обсудили с другими преподавателями ваши с Каем результаты, уровень подготовки и физическую форму, и пришли к выводу, что вы более чем совместимы, — продолжил гнуть свое декан Лестер, и стало ясно, что помилования ждать не приходится. Предстояло и дальше следить за Тайлером, теперь уже не по собственной инициативе, а по приказу.

Напоследок профессор поймал взгляд и произнес:

— Не переживайте так из-за турнира, мисс Уорд. Вам в любом случае дадут хорошие рекомендации после выпуска. В том числе миссис Дафна Бхатия и миссис Катарина Фелтон-Сфорца.

У меня сердце удар от восторга пропустило. Две влиятельнейших женщины в столичной полиции! Да к черту этот турнир, в самом деле! Ради такого можно Тайлера оставшиеся годы в университете каждый раз у туалета караулить!

Иногда семейные связи моего декана меня приводили и в ужас, и в восторг одновременно.

Новость о том, что отныне и впредь (ну, по крайней мере вплоть до злосчастного турнира) я с Тайлером — напарники, а, стало быть, практически неразлучны, декан озвучил нам обоим на следующий день уже официально. Мне полагалось изобразить подобающее случаю возмущению. С искренним возмущением у меня не заржавело, пыхтела я тихо, но очень недовольно и от всей души.

Часть плана Лестеров состояла в том, чтобы Кай не был в курсе того, что я общаюсь с деканом чуть ближе, чем это демонстрируется окружающим, и уже давно поставила их в известность обо всех выходках приезжего.

Тайлер же несколько минут молчал, словно громом пораженный, а после осторожно, с некоторой опаской осведомился у Лестера-старшего:

— Вы это серьезно? Сэр.

Вежливое обращение Тайлер произнес в последний момент, сообразив, очевидно, что орать и качать права в данной ситуации — не выход, и лучше говорить с привычной для вессексцев вежливостью.

— Абсолютно уверен, мистер Тайлер, — с привычным благодушием ответил профессор Лестер-старший.

Студенты нашего факультета к третьему курсу уже приучались худо-бедно различать оттенки благодушия декана, которых имелось великое множество. Чаще всего дружелюбие Дина Лестера было искренним, но случалось и так, что оно становилось лишь данью светским манерам.

Так вот, сейчас никакой искренности и теплоты в преподавателе не наблюдалось ни на гран. Вот только Кай Тайлер и двух месяцев не отучился у нас, и характер декана Лестер изучить толком не успел.

— Профессор, я не собираюсь с ним тренироваться и уж тем более выступить на турнире! — воскликнула я.

Именно так попросил меня сделать декан. Вообще, вся эта сцена была сугубо театральной постановкой, которую разыгрывали для единственного зрителя.

— Вы или работаете в паре, или выбываете из университетской команды, — ответил профессор Лестер, и, похоже, именно так он собирался поступить с нами в случае бунта. По крайней мере, сообщил преподаватель об этой намерение более чем убедительно. Лично я — поверила и всерьез перепугалась, что именно такая участь нас ждет, если мы начнем артачиться.

— Но… — почти всхлипнула я, уже не считая себя таким грозным и суровым бойцом, как привыкла.

Профессор поднял руку.

— Давайте обойдемся без дискуссий, молодые люди. Это последнее слово. Или выступаете вместе, или не выступаете вообще. Решать вам.

Я развернулась и на негнущихся ногах вышла в коридор.

Это ведь должно было оказаться просто спектаклем? Должно же?.. Почему же все вышло настолько правдоподобно?

Начало казаться, что я тоже стала всего лишь безвольной и бесправной пешкой в партии Дина Лестера. Декан на пару со своим сыном (а может, и не только с ним) вели против мальчишки-третьекурсника какую-то игру, суть которой мне, простой студентке, объяснить не удосужились.

«Невелика твоя ценность, Эмма Уорд, невелика», — с досадой подумала я, понурившись.

И раньше не было у меня каких-то грандиозных иллюзий относительно собственной важности, но почему-то убедиться в том, что действительно стою немного, оказалось все равно неприятно.

За закрытой дверью разговор продолжался: Тайлер все-таки попытался оспорить решение высших сил в лице Лестера-старшего. Целеустремленный малый, тут в пору даже позавидовать тому, как упорно студент перечит одному из самых влиятельных людей в стране.

Вот только результата все равно не будет.

Хотелось уйти, желательно к себе, выпить чаю, почитать что-то и выбросить произошедшее из головы хотя бы ненадолго. И черт с ним, с оставшимися двумя парами, потом спишу лекции у однокурсников — и все. Но уходить никак нельзя, ведь спектакль еще не закончился. «Режиссер» велел дождаться того момента, когда ни о чем не подозревающий «зритель» выйдет из кабинета, и продемонстрировать досаду и возмущение во всей красе. Благо, и первого, и второго в моей душе имелось с избытком.

Тайлеру дали на его выступление минут семь, явно четко рассчитав, чтобы разговор закончился прежде перемены.

Кай вылетел наружу взлохмаченный, раскрасневшийся, глаза сверкают гневом — словно волк, которого охотники гонят на красные флажки. Стоило только иностранцу увидеть меня, стоящую напротив двери в деканат, как руки его сжались в кулаки, а ноздри начали гневно раздуваться. Так могло бы и снова до драки дойти, вот только слишком близко находился декан: затеем драку — он тут же выйдет.

Это понимала я, это понимал и Тайлер, поэтому из последних сил держал себя в руках. Я же помогала ему сохранять самообладание возмущенно-обиженным выражением лица, которое было совершенно искренним.

— Ну что, напарница, — почти выплюнул парень передо мной, — потренируемся.

«И на тренировках я тебя прибью», — повисло между нами в наступившей звенящей тишине.

Я мрачно и многозначительно ухмыльнулась.

Посмотрим еще, кто кого прибьет.

— Потренируемся, напарничек, — отозвалась я вслух и протянула руку для рукопожатия.

Тайлер схватил мою ладонь предсказуемо сильно, так, чтобы больно стало, и тут же отскочил. У меня было всего-то три кольца, и сегодня я надела их все. На правую руку. Камнями внутрь.