Между двумя мирами (СИ) - "shellina" - Страница 46

— Я одежду перешивал, чтобы было во что его величество обрядить, — пролепетал слуга, с ужасом глядя на мои манипуляции. — Его величество слишком сильно похудел за время болезни, все его костюмы стали большими. А специальное погребальное платье никто… — он запнулся и принялся укладывать тело таким образом, чтобы окоченение не навредило ему.

— Ему даже не сочли нужным погребальный костюм сшить. Какие прекрасные взаимоотношения, — процедил я, глядя, как суетится этот слуга, как осторожно он прикасается к королю, словно боится причинить боль. Поймав его очередной взгляд, который он кинул на меня и на окно, я приподнял бровь. — Что? Ему свежий воздух уже не повредит, а вот все остальные вполне могут задохнуться и разделить судьбу своего господина. — В комнату вошел какой-то придворный, с опаской смотревший на меня, словно опасающийся, что я сейчас наброшусь на него и как минимум покусаю. — Позаботьтесь хотя бы о погребении, достойном короля, коль скоро даже о погребальных одеждах вовремя не позаботились, — бросил я ему, не сумев сдержать презрения, да и, не стремясь его сдерживать, после чего вышел из этой комнаты, в которой сам воздух был пропитан страданиями, унижениями, чувством полнейшей безнадежности и смертью.

Постояв в коридоре с минуту, я решительно направился в сторону комнат графини Ожальской. Эту дорогу я прекрасно помнил, несмотря на то, что в прошлый раз, когда по ней шел, был изрядно пьян. Всю дорогу я настраивал себя на то, чтобы не убить эту дуру, во всяком случае сделать это не сразу от порога. К дверям ее апартаментов я подошел практически настроенный на то, чтобы сначала поговорить, а уж потом решать, нужно ли сохранять ей жизнь, или все же нет.

Все придворные сидели по комнатах под охраной. Как только гвардейцы сообщат о том, что во дворце полностью безопасно, их всех вышвырнут вон в городские резиденции, пускай поучаствуют в сборе средств для нужд Российской империи.

Оба гвардейца, охраняющих графиню, вытянулись во фрунт, завидя меня. Открыв дверь, я зашел внутрь, но не стал закрывать ее до конца, не хочу, чтобы поползли хоть какие-то сплетни в отношение меня и этой…

Какими бы благими намерениями я не пользовался, когда шел сюда, как бы не убеждал себя, что графиня женщина, а с женщинами вроде бы нужно поступать как-то помягче, все это слетело с меня буквально за пять секунд во время которых она бросилась на меня, зажав в руке кинжал. Перехватив ее руку, я вывернул ее за спину, сжав так, что графиня застонала, разжала пальцы и совершенно не декоративное оружие упало на пол. При этом я рывком притянул ее к себе, лишая возможности сильно дергаться.

— Сволочь, почему ты не сдох? — и она плюнула мне в лицо.

— Да вот так получилось, — и я без всяких сантиментов, на секунду отпустив ее, ударил по лицу. Графиня упала на пол, а я неспешно подошел к ней, на ходу вытирая лицо и отбрасывая в сторону платок. Пнув кинжал, к которому Ожальская потянулась, тем самым отбросив его подальше, я схватил ее за волосы и заставил приподняться, глядя при этом на меня. — Где он? — по ее глазам я увидел, что она прекрасно поняла, о ком я говорю. Но, видимо, преданность к этому уроду была больше, чем даже инстинкт самосохранения, потому что она молчала. Недолго думая, я отвесил ей пощечину. Она не была такой сильной, как предыдущий удар, но все равно ее голова мотнулась в сторону, и я еще больше намотал ее волосы на руку, чтобы удержать на месте. — Где он? — повторил я вопрос. — Не заставляй меня избить тебя, дорогая. У тебя прелестное личико, жаль будет такое испортить.

— Возле библиотеки. Его комнаты возле библиотеки, — простонала графиня. — Чего ты ждешь? Убей меня.

— Это было бы слишком просто, — я покачал головой. — Мои погибшие офицеры никогда не простили бы мне подобного. Нет, дорогая. Я начну с того, что лишу тебя всех прав и свобод. Отныне ты не графиня Ожальская, отныне ты простая крепостная девка Анька. Сама понимаешь, что о многих привычках тебе придется забыть. Ты получала от него письма с указаниями? Или все приказы он отдавал лично в частных беседах? — графиня, теперь уже бывшая беззвучно плакала, и молчала. Я же, прекрасно помнил, где она хранила письма. Перехватив ее за волосы поудобнее, я подтащил Анну к секретеру. — Мне самому искать, или ты мне отдашь вашу переписку добровольно? Будешь сопротивляться, получишь плетей, как любая холопка на твоем месте.

Ей было неудобно, потому что я не отпускал ее волос, но, тем не менее, Анна сумела подняться на колени и вытащила из секретного отделения пачку писем. Я молча забрал их и сунул за пазуху. Меня мало интересовало их содержимое, я примерно предполагал, что там написано. Мне нужны были образцы почерка. Я не собирался просто так ликвидировать Лещинского, от его смерти на самом деле мало что изменилось бы. Я хотел усилить смуту и брожения в Европе, сделать так, чтобы нынешние союзники начали посматривать друг на друга искоса. Мне еще с Швецией воевать. А союзников в этом деле у меня всего два: Пруссия, которой я любезно предоставлю корабли, частично отжатые у Англии, дабы славные прусские воины смогли с комфортом высадиться на шведском берегу уже весной, и датчане, которые вовсе и не союзники, просто захотели наконец-то оттяпать кусок от Швеции пожирнее. Это, конечно, никакие ни союзы, но, с другой стороны, пока они будут заняты дележкой такого вкусного бычка, я смогу спокойно приготовиться к войне с крымчаками, потому что делать это нужно будет с запасом, учитывая, что османы, скорее всего, впрягутся. В связи с этим сильные коалиции в Европе мне не нужны, а уж методик, чтобы рассорить, казалось бы, вечные союзы я знаю предостаточно. Они все у меня на глазах были проделаны, в том числе и с моей собственной страной, а также доведены до совершенства.

— Прекрасно, Аннушка, а теперь…

— Государь, не делай того, что собираешься сделать, — я повернулся к застывшему на пороге бледному Фридриху. По тому, как он смотрел на эту змею, становилось понятно, что все сплетни о том, что прусский принц испытывает нежные чувства к незаконнорожденной дочери короля Польши, верны на все двести процентов.

— И что же по-твоему я собираюсь сделать с сукой, погубившей не понятно из каких побуждений треть офицерского состава армии Российской империи? — я шагнул к нему, Анна не удержалась на коленях и упала на пол, но, чтобы не остаться без скальпа, вынуждена была поползи по полу, вслед за мной.

— Казнить? — в его глазах застыла мука. — Я понимаю, что это единственно правильное решение в сложившейся ситуации, я сам не смог бы поступить иначе, но… — он побледнел еще больше, я же смерил его оценивающим взглядом.

— На что ты готов пойти, ради того, чтобы сохранить жизнь этой бляди? — резко спросил я у Фридриха.

— Я не… я не знаю, — пробормотал он.

— Ты примешь православие, если я пообещаю, что она останется в живых? — слегка потянув ее за волосы, я заставил Анну застонать от боли и подползти еще ближе. Мельком бросив на нее взгляд, я увидел, как ее щека стремительно наливается синевой. Да ударил я ее не слабо. Застонав, Анна привлекла к себе внимание Фридриха, который побледнел еще сильнее, хотя мне казалось, что сильнее уже невозможно. — Ну так что, ты примешь православие ради нее? — на его лице была написана такая борьба, что я покачал головой, и резко дернув Анну за волосы буквально швырнул ее к его ногам. — Она лишена всех титулов и закрепощена. Раз ты так сильно хочешь ее — забирай. Это твоя награда в этой войне. Крепостная девка Анна. Можешь делать с ней, что пожелаешь, кроме одного — Фридрих, ты не можешь ее освободить без моего на то разрешения, как не можешь на ней жениться и узаконить детей, если они у вас родятся. Соответствующие бумаги получишь чуть позже. Согласен на такую награду за свою далеко нелегкую службу?

Фридрих долго смотрел на меня, затем перевел взгляд на лежащую у его ног Анну и медленно кивнул. Да уж, прав был Румянцев, когда в дело вступают чувства, мозг можно выбрасывать на помойку за ненадобностью. Все-таки Фридрих желал хотя бы одну женщину в своей жизни, и теперь эта женщина принадлежит ему полностью, без остатка. Она его рабыня, и он может делать с ней, что захочет, чем не выход из его непростой ситуации взаимоотношения полов?