Невезучая, или невеста для Антихриста (СИ) - Снежная Александра - Страница 16

Сверху, сквозь прозрачную столешницу, увековеченная в цвете подбитая "Марфа Васильевна" смотрелась просто шедевром авангардизма: лиловый перетекал в пурпур, кое-где перемежевывался с синим и бордо, а по краям — романтично наливался желтизной.

Красота. Я даже засмотрелась.

Тяжко вздохнув, я подтянула вверх свою юбку, чтобы ее разрез из среднестатистического не стал критическим, и, кряхтя, как старая бабка, поползла под стол доставать оттуда свою "нетленку".

В самый интересный момент, догадайтесь с трех раз какой, дверь в кабинет шумно открылась, и, с трудом перевернувшись под тесным столиком на спину, я обнаружила взирающего на меня с высоты своих "метр девяносто с аппендиксом" адского директора с сатанинской фамилией Люциферов.

Не прет, так не прет.

— Вы что здесь делаете? — высоко заломив черную бровь, почти угрожающе поинтересовался Антон Люциевич.

Хотела сказать: "Трамвая жду". Нет, ну а чего? Идиотский вопрос и такой же идиотский ответ:

— Лежу, — а чего, ему можно спрашивать, а мне нельзя ответить?

— Зачем? — раздраженно гаркнул упырь.

— Веду активную половую жизнь, — миленько улыбнулась я, потому как легкая придурковатость делает человека почти неуязвимым.

— Не понял, — у Люциевича нервно дернулся глаз.

— Чего не поняли? Вас жду, — сложила я высунувшиеся из-под стола голые ноги крестиком. Типа для красоты. А то лежу тут, понимаешь, как препарированная жаба. Срамота.

Босс вздрогнул и оценивающе посмотрел на мои ноги, потом глубоко вдохнул, дернул галстук и расстегнул верхнюю пуговичку на рубашке. Проникся, видать.

— Не в смысле — вас, как Вас, а в смысле вас, как мужчину, — очень доходчиво объяснила я.

Теперь во взгляде босса появилась еще и крайняя заинтересованность.

— Ножку поднимите, — томно вздохнула я.

— Чего? — замкнуло босса.

— Не чего, а столика.

— С какого Толика? — тупо моргнул он.

— Да не с Толика. Ножку поднимите.

— Вашу или свою? — вытаращился на меня сильно тугодогоняемый Люциевич.

— Вы что — собака, чтобы ножку поднимать? — начиная звереть, фыркнула я.

— А вашу зачем? — продолжал тупить шеф.

— Не в меня пошел, — вдруг огорченно вздохнул черт в моей голове. — Я бы ей уже поднял. — Раздался глухой удар, очень похожий на подзатыльник. Потом кто-то очень громко выматерился и… тишина…

— А за мою по морде получите, — чопорно сообщила я.

— Так вам ножку поднять, или будете лежать дальше?

— Мне не надо, — уточнила я. — Столику. Я, знаете ли, хоть и богиня, но сквозь твердокристаллические поверхности проходить еще не научилась.

Босс изумленно распахнул глаза, отчего они у него округлились, как у офигевшего кота, а потом, резко наклонившись, совершенно некультурно схватив меня за ноги, выволок из-под стола, подтерев мной явно еще не мытые полы своей лизинговой компании.

— Хам, — кипя от негодования, швырнула в невоспитанного босса первым, что попалось мне под руку, и этим "первым, что попалось" оказался тот самый злосчастный вещдок, которым я собиралась шантажировать А.Л. Люциферова.

— Что это? — убийственно посмотрев на меня, полюбопытствовал шеф, подняв с пола бумажку.

— Это? — переспросила я, посмотрев на цветную ксерокопию покалеченной "Марфы Васильевны". — Сравнительная круговая диаграмма.

— Чего? — с прорывающимся сквозь стиснутые зубы рычанием выдавил из себя Люциевич.

— Структуры рынка лизинга в этом году, — не растерялась я.

— Да? — язвительно прищурился шеф. — А это, не постесняюсь спросить, что? — постучал он пальцем по занимающему почти все правое полупопие фиолетовому синяку.

— Так это ж ваш сектор — легковые автомобили и сервис. Целых шесть с половиной процентов.

— Все? — почти укокошил меня взглядом босс.

— Не-а, — поднявшись с пола, выдернула у него из рук телесновредительные доказательства. — Могу еще и секъютиризацию активов показать.

— Не надо, — не стал спрашивать, что я под этим имела в виду, Антон Люциевич. — Идите, Антипенко, в мой кабинет, возьмите папку с подписанными документами и разнесите их по отделам. Заодно и с работниками познакомитесь, — на полтона ниже, и так, словно делал мне одолжение, шумно вздохнул босс, с нескрываемой неприязнью косясь на увековеченный ксероксом в цвете гордый фас и профиль моей незабвенной "Марфы Васильевны".

— Она все помнит, — с многозначительной угрозой в голосе напомнила я и, демонстративно одернув задравшуюся по самые "Нидерланды" юбочку, пошла к выходу, оставив шефа пребывать в некой прострации по поводу загадочно брошенной мною фразы.

Документов на рабочем столе у А.Л. Люциферова оказалось как грешников в Аду. И поскольку кому привалило счастье их получить с уже наличествующей внизу сатанинской подписью босса, я понятия не имела, пришлось "упасть на хвост" сидящей на ресепшн Аллочке, с просьбой написать мне карандашиком на каждой бумажке номер кабинета счастливчика.

— А это можешь не Халявскому отдавать, а сразу положить на стол Таньке из финансового, — всунув мне вместе с письмом увесистую черную папку, напоследок провещала секретарша и, уткнувшись носом в свой маникюр, дала понять, что время моей аудиенции с богиней мини-АТС и кудесницей факса подошло к концу.

Неловко помявшись, мы с "Марфой Васильевной" вышли из приемной и, спустившись по лестнице на второй этаж, отправились искать приключения на оба полушария: я и мой мозг на левое и правое, а моя пятая точка — на северное и южное.

Поскольку самой тяжелой деталью в валявшейся на столе Люциевича макулатуре была пресловутая черная папка, начать свой "поход Моисея" я решила именно с нее.

Финансовый отдел обнаружился сразу через пару метров. Пройдя через стеклянные двери, я очутилась внутри довольно уютного кабинета под довольно неуютным прицелом восьми пар женских глаз. Знаете, как чувствует себя змея, оказавшись перед семейством сурикатов? Да, да — то самое чувство, когда пушистые и невероятно очаровательные с виду создания разглядывают тебя исключительно в качестве трапезы.

Я даже спросить не успела, кто из этих милых служительниц цифр и финансов та самая Танька, которая выиграла принесенный мною "джек-пот", как в кабинет вошел высокий блондин откровенно мачоватой наружности с незримым клеймом "кобель по жизни" на лбу.

Офисный планктон всплыл на поверхность и мгновенно стал фосфорить.

— Асмодей Соломонович, — сладко запела из правого угла дева с креативного размера губами, густо напомаженными насыщенным алым, и выпадающими из выреза невероятно тесной блузки буферами.

— Тусик, потом, — энергично отмахнулся от нее мужик, зашарив взглядом по кабинету в поисках чего-то важного, но внезапно наткнулся на нас, ну, вы поняли с кем.

— Вау, — облизав нас с "Марфой Васильевной" похотливым взглядом, изрек, похоже, финансовый директор этой богадельни. — А что это у нас тут за кошечка нарисовалась? — двигаясь в мою строну явно для того, чтобы пометить, провещал блондин. — Киса. Можно я буду так тебя звать? — промурлыкал он, неприлично сокращая между нами расстояние.

— Да хоть зайкой. Главное, чтобы у вас на меня капусты хватило, и морковка в самый неподходящий момент не подвела.

— Что? — неожиданно завис надо мной этот демон похоти и сладострастия.

— Морковку, говорю, берегите. А то у заек, которые на мою "Марфу Васильевну" покушаются, обычно или ушки вянут, или пимпочка отваливается. А вообще, я к вам по делу, — ткнула в Асмодея Кобелиновича папкой.

— Что это? — мгновенно утратил весь свой энтузиазм и эротизм он.

— Тут написано — Халявскому, — постучала пальчиком по резолюции упыря и победно добавила: — Вернуть Антону Люциевичу к завтрашнему утру с правками.

— Мышка, фас, — внезапно отчеканил мужик, запустив папку в полет куда-то за мою спину.