Побочный эффект (СИ) - "Miss Doe" - Страница 192

В какой-то момент Луна поняла, что член Северуса вновь затвердел под её ладошкой. Она оперлась на локоть, приподняла голову и взглянула вниз, туда, где в её пальцах вновь пульсировало неудержимое желание Северуса. Ей снова отчаянно, до дрожи захотелось поцеловать его член. Но… Можно ли так делать? В прошлый раз она так и не решилась спросить у него. Может быть, так нельзя? Может, он подумает о ней плохо? Но Луне отчего-то так сильно хотелось прикоснуться губами именно к этому месту. Ведь Северус тогда, в их самый первый раз, не стеснялся и не брезговал поцеловать её там… И это было так приятно! Значит, ему тоже должно быть приятно, если она…

— Северус…

Сердце Луны затрепетало от страха и решимости. Она должна спросить. Потому что ей отчего-то очень хочется…

Он взглянул на неё. Его обычно резкий холодный взгляд сейчас туманился и казался таким далёким, нездешним. Как будто он с трудом выплывал из окутывавшего его тумана блаженства.

— Северус… Можно… можно, я его поцелую?

Голос Луны звучал виновато и умоляюще. Если сейчас он рассердится и оттолкнёт её — она просто умрёт на месте. Но он лишь сглотнул судорожно и сдавленно прохрипел:

— Да.

Северусу хотелось добавить: «Не только можно, но и нужно!» Ещё больше ему хотелось попросить Луну сделать то, что делали с его членом проститутки в Лютном. Если уж тогда, с ними, ему было невероятно хорошо, то он бы просто сошёл с ума от дикого удовольствия, проделай это с ним его любимая девочка. Но Северусу было стыдно просить Луну об этом. Он боялся, что подобной просьбой оттолкнёт её, станет ей противен. Поэтому ему оставалось наслаждаться тем, что могла позволить себе его неопытная, но такая нежная девочка. И этого было вполне достаточно для того, чтобы вновь вознести его на пик возбуждения буквально в считанные минуты.

Получив разрешение, Луна сдвинулась вниз, встала на колени рядом с лежащим Северусом, склонилась над ним и осторожно поцеловала его блестящую от смазки тёмно-багровую головку. Ощутив, как содрогнулось тело Северуса от этого лёгкого касания, Луна захотела усилить эффект и поцеловала смелее. Она услыхала прерывистый вздох Северуса и краем глаза уловила, как судорожно комкают простыню его пальцы. Ему было хорошо! Наверное так же хорошо, как ей тогда…

Луна вспомнила, как язык Северуса ласкал ту самую точку в её теле, заставляя содрогаться и едва не кричать от острого наслаждения. Ей захотелось, чтобы ему стало сейчас так же хорошо от её ласк. Она обхватила губами головку члена и быстро провела по ней кончиком языка, ощутив на нём незнакомый, но такой замечательный вкус — вкус его страсти. От него и от запаха их охваченных желанием тел у Луны кружилась голова. Она не помнила, не отдавала себе отчёта в том, что делает. Луна лишь ощущала, что Северус испытывает невероятное блаженство. Его тело извивалось на постели, из горла рвался то ли стон, то ли рычание. Луне безотчётно, совершенно неосознанно хотелось довести его до полного экстаза. Ещё! Только бы он кричал громче и исходил сильнее той сладкой мукой, которую она причиняла ему своими ласками. Язык Луны работал всё быстрее, в то время, как сама она содрогалась от охватившего её возбуждения. Она не чувствовала, как руки Северуса всё сильнее прижимали её голову к паху, как его член всё глубже оказывался у неё во рту. Они оба потеряли связь с реальностью и всякое представление об окружающем мире.

Оргазм накрыл Луну в тот момент, когда тело Северуса конвульсивно дёрнулось, выгнулось и замерло. Она содрогалась, не чувствуя, насколько глубоко его член сейчас в ней и машинально глотала проникшую в горло жидкость, не сознавая, что делает, вся во власти острого блаженства, волнами разливающегося по телу. И лишь когда Северус обмяк и распластался на постели, Луна вновь обрела возможность осознавать действительность. Она подняла голову, быстро облизнула губы и виновато взглянула на Северуса, который постепенно восстанавливал дыхание с выражением полного удовлетворения на лице, столь не свойственным ему в обычной жизни.

Луна в замешательстве улеглась рядом с ним. Ей хотелось обнять Северуса, прижаться к нему, но внезапно возникшее чувство вины мешало осуществить желаемое. Вдруг она сейчас сделала что-то не то? Что это вообще было? Неужели можно испытывать такое наслаждение от того, что его член проникает в неё не снизу, а?.. Мерлинова борода! Неужели так можно? Луна ощущала горячую влагу у себя между ног и приятное расслабление, как будто Северус только что побывал именно там. Но ведь… Она держала его член во рту, не так ли?

Луна громко сглотнула. Она до сих пор ощущает его вкус. И этот вкус ей определённо нравится. Потому что это не просто ЕГО вкус, это — вкус его страсти, его любви к ней. Но что, если так нельзя себя вести? Что, если он подумает о ней плохо?

Луна больше не в силах была вынести это молчание. Пусть уж он выскажет ей всё, что думает, только бы не терзаться страхом его осуждения.

— Северус… — тихонько позвала она.

Он резко повернулся на бок, обнял её, притянул к себе и горячо поцеловал в губы. Значит, он не сердится? Значит, она не сделала ничего постыдного и предосудительного? Наверное, так. Но лучше всё же уточнить. Только вот как спросить его об этом?

— Северус, я… То, что я сделала — это… Это плохо? — Луна, наконец, отважилась кое-как сформулировать свою мысль.

— Плохо? — даже сейчас он ухитрился поднять бровь и склонить голову набок. — Это было вос-хи-ти-тель-но!

— Но-о… То, что я сделала… Это, наверное, стыдно? И неприлично?

Его реакция оказалась для Луны совершенно неожиданной. Северус вдруг расхохотался — громко, свободно, безудержно. Луна никогда не видела, чтобы он смеялся столь непринуждённо. Этот смех вовсе не показался ей обидным. Наоборот, он успокоил её. Когда Северус отсмеялся, он нежно притянул к себе Луну и тихо произнёс:

— Мисс Лавгуд. Вы глупая девчонка. Разве всё, что мы делаем, не неприлично? И не предосудительно?

И, перейдя на совсем иной тон, добавил:

— Ты сейчас такое для меня сделала… Я стыдился попросить тебя об этом. Но у тебя это получилось само. Спасибо тебе.

Луна была в шоке. Она и подумать не могла, что ей доведётся хоть когда-нибудь услышать слова благодарности от Северуса. Тем более сказанные так свободно и непринуждённо, без обычной язвительности и сарказма. Она уткнулась лицом в его плечо и тихо прошептала, касаясь губами ямки под выпирающей ключицей:

— Я люблю тебя, Северус.

И, услыхав в ответ тихое:

— И я люблю тебя, — замерла от счастья, прижавшись к нему всем телом, исходя нежностью к человеку, ставшему для неё самым дорогим существом на земле.

Луна медленно погружалась в мягкий, обволакивающий плен сна. Её словно укачивало на тёплых ласковых волнах. Мыслей не было. Вместо них сознание полнилось ощущениями — такими приятными и успокаивающими, переживать которые хотелось вечно. Луна понимала, что засыпает, и это было восхитительно — уснуть обнажённой рядом с любимым, прижавшись к его жилистому разгорячённому телу, чувствуя себя в полной безопасности и даже в полудрёме всем существом испытывать нежность к этому суровому человеку, оказавшемуся вдруг таким любящим, бережным и страстным. Наверное, это было счастье, хоть Луна и не думала об этом. Зачем думать о том, что ощущаешь каждой клеточкой своего тела. Не нужно было спрашивать ни о чём — Луна и без вопросов знала, что Северус сейчас испытывает то же самое. Он счастлив оттого, что она рядом, что она любит его. Чего ей ещё желать? Луне хотелось только одного — уснуть в его объятиях.

Будто в ответ на желание Луны Северус пошевелился и легонько сжал её плечо:

— Луна… — позвал он голосом, в котором было столько нерастраченной нежности, что она невольно ещё крепче прижалась к нему. Мерлин, за то, чтобы услышать такую потрясающую нежность в его расслабленном бархатном голосе, не жаль полжизни отдать! Казалось, он тоже пробует её имя на вкус, смакуя каждый звук и прислушиваясь к непривычным ощущениям.