Подвалы твоего сердца (СИ) - "hazy forest" - Страница 148

— Ты смелее, чем я думал.

— Да, — в словах Пэнси было раздражение, и Нотт не смог сдержать насмешливой улыбки. Он позволил себе слегка расслабиться, раз уж план сработал. — Слащавая церемония, не находишь? Не думала, что Пожиратели такие сентиментальные…

— Платье вполне сносное, — с иронией прокомментировал он, снова смотря вниз, чтобы не запутаться в ткани.

— Издеваешься? — прошипела Пэнси, закатив глаза. — У меня ощущение, что я превратилась в облако. И прекрати наступать на подол!

— Извини, — он хмыкнул.

— Что теперь делать? — девушка посмотрела на гостей и снова съежилась от страха.

— Мы сбежим сегодня ночью, — спокойно ответил Теодор, искоса наблюдая за Протеусом. Он разговаривал с кем-то из Пожирателей и не обращал на них никакого внимания. — Меня к Гермионе не подпустят, так что ты должна рассказать ей обо всем.

— Опасно. Драко не отходит от неё ни на шаг, и, к тому же, он превосходный легилимент, — прошипела Пэнси.

— Ты права, — Теодор мотнул головой, ощущая странное тепло внутри. — Тогда просто заберем её, когда представится удачная возможность. Мы должны попытаться освободить и миссис Малфой тоже. Ты достала для меня палочку?

— Забрала у Астории после того, как приложила её «остолбенеем».

— Отлично, — Теодор облегченно выдохнул. — А кулон?

— Тоже. Но нам потребуется еще один, чтобы провести через портал миссис Малфой.

— Я отдам свой. Мне удалось спрятать его в саду, прежде чем Протеус… — Теодор подавленно замолчал.

— Как ты пройдешь через портал?

— У меня теперь есть что-то вроде метки. Забыла? — невесело хмыкнул он. — Поговорим с миссис Малфой перед тем, как соберемся бежать.

— Нужно торопиться. Действие оборотного не вечное, и парализация Астории — тоже. Рано или поздно она очнется.

— Дождемся ночи. Тогда сбежать будет проще.

— Мне страшно, — вдруг призналась Пэнси и неосознанно прижалась ближе. — Что будет, если все раскроется? Мерлин, Пожиратели просто убьют нас… — паника понемногу поселялась в её сердце, хотя до сих пор не было и намека на опасность.

— Эй, — заметив, как глаза девушки забегали по залу, Теодор прикоснулся ладонью к её щеке и успокаивающе погладил. — Все в порядке. Я поклялся тебя защищать, помнишь? Это была правда. Мы сможем сбежать отсюда. Нельзя поддаваться панике.

— Ладно, — она быстро закивала головой, удивляясь собственному проявлению слабости. Глаза Теодора лучились уверенностью, а прикосновение было мягким и теплым. Пэнси замерла, ощущая, как нечто внутри разворачивается, когда она находилась так близко к его лицу. Теодор хмурился, искренне не понимая, почему вдруг ему стало так душно и неприятно. Краем глаза он заметил дерганную вспышку кольца.

— Мне… — он помотал головой, словно отгоняя туман. — Пэнси, где Астория?

— В своей комнате, — волшебница недоумевающе изогнула бровь.

— Я должен её увидеть, — Теодор прикрыл глаза и его лицо приняло странное выражение. — Пэнси, — зрачки были расширены, а взгляд затуманен неясной дымкой.

— Ты же пил шампанское? — дрожащим голосом спросила Пэнси. Увиденные ею симптомы были до боли знакомы. Когда-то давно она вынашивала план по заполучению Драко, и это был единственный раз, когда волшебница всерьез изучала зельеварение.

— Несколько глотков, — ответил Теодор, замечая, как сложно ему сосредотачиваться на словах Пэнси. Внезапное желание увидеть Асторию заполняло рассудок, и его руки уже скользили прочь от талии Паркинсон.

— Твою мать, — прошипела она сквозь зубы и перехватила удаляющуюся руку. — Тебе подмешали амортенцию!

— Что? — рассеянно вскинул брови Теодор и улыбнулся, когда в его голове возник образ Астории. Почему он никогда не замечал, как она красива? — Отведи меня к ней. Я должен… Должен сказать…

— Идем, — сердце Пэнси стучало в ушах, когда она вела Теодора сквозь танцующую толпу. Уклоняясь от заинтересованных взглядов, словно от атакующих заклинаний, волшебница тащила за собой едва соображающего Нотта к выходу. Нужно было что-то сделать, и истерика, уже было вцепившаяся в узлы нервов, была заглушена чувством ответственности.

Комментарий к 24. Узы

В общем-то, в этой главе должен был быть тот самый переломный момент с Драко и Гермионой, но я решила, что было бы логичнее перенести его на другую главу и там развернуть как положено. А то в конце я обычно все сливаю.

Поэтому да - очень много Теодора и Пэнси. Но это нужно для развития сюжета, так что терпим)

========== 25. Звезды ==========

Драко, сцепив пальцы на хрупком запястье Грейнджер, спешно шел по мрачным коридорам особняка. Идея с танцами провалилась — Гермиона почти не двигалась. Выражение глубокого безразличия к происходящему с каждой минутой раздражало Драко все больше, и он, боясь разразиться гневной тирадой прямо в зале, потащил её обратно в комнату. Создавать иллюзию благополучия больше не получалось. Взгляды Пожирателей казались насмешливыми, а воздух в помещении — густым и тяжелым, и потому находиться там было просто невозможно.

Гермиона покорно шла позади, напряженно смотря промеж лопаток впереди идущего. Она надеялась, что достаточно долгий взгляд сможет наконец уколоть Драко. Рассчитывать на внезапную перемену в его поведении было бы в высшей степени наивно, и ей оставалось лишь наблюдать и бросать колючие взгляды. Вокруг была тишина, и, если бы не вспышки волшебных искр за окнами, нельзя было бы догадаться, что в поместье продолжается праздник. Верхние этажи встречали идущих ледяным дыханием. Малфой молча пропустил Гермиону в комнату, и, оглянувшись по сторонам, вошел следом и захлопнул дверь.

— Не хочешь выпить? — глухо спросил он, направляясь к подоконнику. В комнате появился уже знакомый эльф, под страхом смерти которого Гермиона согласилась на еду. Шустро опустив поднос с причудливо изогнутой бутылкой и парой стаканов на стол, он тут же испарился, видимо, все еще живо представляя, что с ним может сделать гнев господина. Гермиона проводила домовика стыдливым взглядом, потому что все еще чувствовала себя виноватой. — Я должен извиниться, — Малфой расслабленно устроился на подоконнике и призвал бутылку. — Мне не стоило использовать такие методы… Сегодня утром. Но ты должна была поесть, — пожав плечами и чему-то усмехнувшись, он откупорил бутылку.

Гермиона поморщилась. Помимо всего остального её настораживало особое пристрастие Малфоя к алкоголю. Создавалось впечатление, что он изо всех сил пытался удержать себя в какой-то иллюзии. Реальность пугала Драко.

— Подойди, — щедро отхлебнув, он напряженно сжал зубы. Несколько секунд Гермиона не совершала и малейшего движения. Она казалась статуей, и Драко подумал, что платье совершенно портит её стройный силуэт. Определенно, медное освещение живого огня смотрелось бы на её коже куда лучше, чем дорогой шелк. — Я не хочу тебя заставлять.

Гермиона, сдвинув брови на переносице, поглубже вдохнула и шагнула вперед. Она ненавидела себя за подчинение и безмолвие.

— Умница, — его губы дрогнули в подобии улыбки. — Пойми наконец, что все кончено, — Драко провел ладонью по щеке и шее Гермионы, внимательно пронаблюдав за тем, как она прикрывает глаза, пытаясь отстраниться от происходящего. — Так что чем быстрее ты перестанешь сопротивляться, тем лучше.

Гермиона не сдержала усмешки и отшатнулась от прикосновений. Она не успела даже отвернуться, прежде чем её запястье грубо сжали прохладные пальцы. Твердое тело впечаталось в её, а в ноздри ударил запах алкоголя. Руки Драко бесцеремонно прошлись по спине и бедрам, пальцы впились в ягодицы, сминая легкий шелк. Гермиона возмущенно выдохнула и ударила туда, куда могла дотянуться рука. Малфой хмыкнул, почти не ощутив опустившихся на лопатки кулаков. Её попытки драться казались Драко очаровательными, он чувствовал, как раззадоривается кровь, отравленная алкоголем, а во рту пересыхает.

— Ты же хочешь меня, — зашептал он, прижавшись губами к уху. Мочки коснулся сначала язык, а потом и зубы. Гермиона сжала ткань рубашки и оттянула так, будто пыталась её порвать. Злость смешивалась с взволнованностью, которая появлялась каждый раз, когда Драко касался её. В последнее время чары все более жестко пресекали попытки Гермионы сопротивляться близости, и протест, вспыхивающий внутри, подавлялся мощными волнами желания. Она знала, что с течением времени действие чар будет увеличиваться, но даже не догадывалась, что сопротивляться им будет настолько сложно. Ненавидя Малфоя за его бестактность, упрямство и нежелание никого слушать, Гермиона не могла отрицать того, что его прикосновения приносят ей удовольствие в то время, когда она не пыталась противиться чарам. Магия окутывала её похотью и неистовым желанием прижаться к его обнаженной коже, губами очертить ключицы и спуститься ниже, к груди, а потом обозначить языком каждый контур рельефного живота. Раньше эти мысли приносили стыд, мучительное неудовлетворение и злость на себя, но теперь только воспаляли воображение и вытесняли все остальное из головы. Гермиона устала бороться. День и вечер были сложными морально, и создание иллюзии безразличия выжало из неё все силы. Закрывая глаза, она сказала себе, что просто передохнет пару минут, чтобы набраться сил и бороться дальше. Она не поднимала белый флаг, просто отступала, чтобы потом…