Подвалы твоего сердца (СИ) - "hazy forest" - Страница 116

— Да, — хрипло выдохнула девушка, гордо приподняв подбородок.

— Итак… — аврор щелкнул пальцами, и в его руках появился пергамент с зависшим над ним пером. — Причастны ли вы к деятельности Пожирателей?

— Нет, сэр, — отчеканила она, сжимая колени до боли. — И Драко Малфой тоже.

— Я не спрашивал об этом.

— Но я все же сказала, раз не могу лгать в этот момент.

— И почему же вы в этом так уверены? Библиотека Хогвартса сожжена Пожирателями, а именно мистеру Малфою, по показаниям профессора Волнера, приходили подозрительные послания.

— Моим родителям часто присылали купоны на участие в мошеннических лотереях, но это не значит, что они в них участвовали.

— Интересное сравнение, мисс Грейнджер, но давайте не будем отвлекаться. То, что произошло — серьезное преступление против Министерства и безопасности магического общества. Итак, насколько близки вы были с мистером Малфоем? Как можно было охарактеризовать ваши отношения?

— Мы были врагами… раньше, — Гермиона тщательно подбирала слова, чтобы не сболтнуть лишнего про чары. — Но за последние месяцы сблизились, потому что я помогала Драко адаптироваться в школе после произошедшего. Его семья перенесла несколько судебных слушаний, так что по прибытии в Хогвартс он чувствовал себя сильно подавленным.

— Вы сами стали инициатором этого сближения?

— Мисс Макгонагалл попросила меня, — Гермиона незаметно натянула рукав свитера на пальцы, чтобы скрыть кольцо.

— Почему?

— Директор переживала за будущее Драко. Он перестал учиться и ни с кем не общался.

— Вот как? Что ж… Насколько успешными были ваши попытки сблизиться?

— Сначала было сложно, — Гермиона невольно улыбнулась, и мужчина прищурился, внимательно наблюдая за реакцией волшебницы. — Драко и до войны не был подарком, а уж после… Чтобы подступиться к нему, мне потребовалось много времени, сил и нервов. Но в конце концов он начал открываться мне.

— И мистер Малфой смог, как вы выразились, «адаптироваться»?

— В некотором роде, — пылко ответила Гермиона, для верности качнув головой. — Он начал посещать занятия, даже выиграл отборочный матч Кубка Школы. Мог бы победить и финальной игре, если бы один из участников не нарушил правила, — Гермиона продолжала рассказывать, едва осознавая, зачем говорит так много ненужных вещей. Ей хотелось держаться с аврором сухо и сдержанно, но на щеках вдруг заплясал румянец воодушевления, а язык заработал с невообразимой силой.

— Как он отреагировал на известие о смерти Люциуса Малфоя? — спустя несколько секунд молчания спросил аврор, склонив голову.

— Как может отреагировать человек на смерть отца? — опустив глаза, Гермиона облизнула пересохшие губы. — Было тяжело, но он справился. Навалилось очень много нерешенных проблем, и некоторое время мы не виделись, потому что Драко находился в Малфой-мэноре.

— Да, — глухо отозвался аврор. — Я был в их родовом поместье в те дни.

— Тогда знаете, что мистер Малфой не причастен к побегу Пожирателей.

— Министерство склоняется к вашей точке зрения, — мужчина вскинул брови и опустил взгляд. — Но говорить о чем-то с уверенностью в данной ситуации мы не можем. Драко Малфой сбежал.

— Это преступление, — согласно кивнула Гермиона, но сдаваться не собиралась. — Однако у него просто не было другого выхода.

— И он решил скрыть один проступок другим?

— Иначе его бы запрятали в Азкабан на неопределенный срок. Драко бы там не выжил, — почти шепотом произнесла волшебница, чувствуя, как к глазам подступает влага. Поведя плечами, она резким движением смахнула слезы. Гермиона сказала себе, что не имеет на них права, однако горечь внутри груди не удавалось заглушить никакими уговорами. — Он всего лишь жертва обстоятельств.

— И сын Пожирателя, — мрачно напомнил аврор, и Гермиона, забыв про минутную слабость, подняла на него горящий яростью взгляд.

— А я — дочь магглов, и именно поэтому меня хотели убить. Если мы будем навешивать на всех несправедливые ярлыки и ненавидеть за это, сэр, то презирающая потомков Пожирателей Британия ничем не лучше той, что хотел создать Темный Лорд.

— Вы прониклись к мистеру Малфою чувствами куда более сильными, чем просто симпатия, верно? Извините за нетактичность, но это может сыграть большую роль в ходе расследования.

Некоторое время Гермиона молчала, опустив глаза на собственные запястья. Кольцо, казалось, слегка нагрелось и пульсировало. Девушка прикусила губу и протяжно выдохнула. Что она испытывала к Драко Малфою? Друзьями их мог назвать только безумец похуже Трелони. Любовники? Смешно! Тогда они бы не приходили в смятение каждый раз, едва соприкасаясь. Так кем же они приходились друг другу? В свете последних событий казалось, что врагами, но Гермиона не могла назвать Малфоя неприятелем, когда главную угрозу она находила в самой себе. Как и враги они каждый раз вспыхивали при взгляде, касании, неосторожном слове, но по сравнению с их ранней враждой это были совсем иные эмоции. Прямое противостояние, попытки доказать правоту, может, желание превзойти, но, черт возьми, совсем не ядовитая ненависть и презрение! Это проявлялось во всяких мелочах, значения которых Гермиона не осознавала до этого момента. К примеру, в сарказме, сопровождающемся вполне дружелюбной улыбкой, в касаниях, лишенных брезгливости и неприязни, и, наконец, в чистом и прямом взгляде. Волшебница за эти два месяца поняла, что так Малфой смотрел лишь на тех, в ком признавал равного, если не превосходящего. И, подводя черту под всеми тяжелыми размышлениями, Гермиона так и не могла признаться себе в истинной сути её отношения к Драко.

— Я привыкла защищать несправедливо осужденных, — ответила девушка, хотя понимала, что это совсем не то, что от неё ожидал услышать аврор.

— Я задал вам вопрос, мисс Грейнджер. Можете ли вы сказать, что привязались к мистеру Малфою?

— Да, — надрывно выдохнула она, мысленно благодаря аврора за то, что он изменил формулировку вопроса.

— Хорошо… — задумчиво протянул мужчина, отступая на полшага. — Еще пара вопросов, и вы можете быть свободны. Как насчет Пэнси Паркинсон? Известно ли вам о её участии в группировке Пожирателей?

— Паркинсон? — Гермиона удивленно вскинула брови, и аврор угадал ответ на свой вопрос во взгляде волшебницы. — Почему вы спрашиваете?

— Она пропала этой же ночью. Вероятно, вместе с мистером Малфоем.

Гермиона нахмурилась и с усилием сжала челюсти. Нечто еще более неприятное, чем чувство вины, садануло её по натянутым нервам, и в мыслях промелькнули наивные выводы. Паркинсон и Малфой сбежали вместе? Как романтично!

— Я ничего не могу сказать по этому поводу. Мы не общались, — наконец отмерев от секундного замешательства, ответила девушка.

— Понятно, — коротко ответил аврор. — И последний вопрос. Подтвердите ли вы натянутые отношения между профессором Волнером и мистером Малфоем?

— Упомянутый человек оказывал на Драко давление, так что да, — искривив губы в жесте ненависти, волшебница живо представила себе тот вечер в Мэноре и слова Волнера про лужу грязи.

— Профессор Волнер тоже пропал. Как думаете, мог мистер Малфой причинить ему какой-либо вред или же…

— Убить? — Гермиона возмущенно распахнула глаза. — Вам ведь и в голову не приходило, что из них двоих преступником может быть не Драко? Зачем же вы меня допрашиваете, если все равно ищете улики для его обвинения? Малфой иногда выходит из себя, но он бы никогда в жизни не убил человека из собственной ненависти! — рвано вдохнув, волшебница поднялась с кресла, и, сложив руки на груди, отошла к стене. Ей не хотелось никого видеть. Только сейчас Гермиона почувствовала, каково это — быть неуслышанным. Драко жил в положении общественного недоверия так долго, а она ни разу так и не попыталась понять его! Все было так, как и говорил слизеринец — лишь раз обвиненный будет повинен до конца своих дней.

— Спасибо за сотрудничество, мисс Грейнджер. Не смею вас больше задерживать. После сыворотки правды вы можете чувствовать некоторую усталость и сонливость, так что обратитесь к школьному колдомедику. Всего доброго.