Якудза из другого мира. Трилогия (СИ) - Калинин Алексей - Страница 93

– И покажу! А ну, дай сюда повязку! Я даже отсюда покажу вам, а не от берега!

Я протянул повязку, а сэнсэй нацепил её на глаза. После этого двинулся твердой походкой в сторону реки. Я кинулся к отложенной жареной рыбе и тут же протянул несколько палочек Киоси. Малыша не надо было уговаривать дважды. Когда сэнсэй Норобу только вступил на первый камень, мы содрали по первому куску.

Сэнсэй не обманул – он и в самом деле легко порхал с одного мокрого булыжника на другой. Легко касался носком тапочка сырого камня и тут же перелетал на другой. В процессе даже что‑то мурлыкал.

Когда же оказался на другом берегу, то повернулся, театрально поклонился и, не снимая повязки, отправился обратно.

– Жуй быстрее, – шепнул я Киоси, который и без моего указания чуть ли не глотал куски целиком.

Как же прекрасна была эта картина в вечерних сумерках. Журчала вода, плыли облака, солнце садилось за горы. Сэнсэй парил бабочкой над речной гладью.

Эх и начнет же он жалить, как оса, когда снимет повязку…

Но до той поры ещё оставалось время и поэтому мы жевали так быстро, как могли. Только хруст стоял от разгрызаемых костей. И тут сэнсэй начал снимать повязку со словами:

– Вот и всех дел! Всё просто и… Суки! Наебали!!!

Мы с Киоси прихватили ещё по палочке и с такой скоростью ломанулись через кусты, что испуганные вороны на кипарисах тут же испуганно заорали и подвергли обстрелу траву и деревья. Убежать далеко нам не удалось. Сэнсэй резко исторг из себя крик:

– Штормовые клещи!

Средство задержания и на этот раз сработало на отлично. Меня и Киоси подняло в воздух невидимыми потоками воздуха потащило обратно, в объятия разъяренного сэнсэя.

Эх, Норобу умел не только лечить, но ещё и умел здорово доставлять боль. Вроде бы что такого в обычном заломе пальца? Но он держал нас двоих так, что мы невольно пританцовывали на цыпочках и каялись во всех грехах.

Да‑да, даже я пританцовывал. Как оказалось – этот престарелый засранец сыпанул порошок правды в качестве приправы к рыбе, а он нейтрализовал моё умение загонять боль в подсознание.

– Вы наглецы и мерзавцы. Я показал вам, как надо двигаться! Я научил вас видеть предметы через повязки! Вам всего лишь надо сосредоточиться! Скажите, зачем я трачу на вас своё драгоценное время? Зачем я убиваю последние секунды жизни, чтобы вбить в ваши пустые головы то, что вам необходимо? Это мне надо? Нет, я это умею. А вот вы… Как крысы поступили! Вы своровали у учителя! Это так низко… В общем, уёбки, вы меня достали. На! И тебе на!

Сэнсэй отпустил наши пальцы и легонько ударил каждого в грудь, чуть пониже сердца. Там тут же вспыхнул огонек боли, как будто сэнсэй затушил сигарету о голую кожу.

– Боль будет понемногу расти. Если не понимаете головой, то поймете жопой! У вас на всё про всё десять минут. Не принесете мне шишки с другой стороны – можете навсегда остаться инвалидами. А я инвалидов не обучаю… Время пошло! И повязки не забудьте!

Мы с Киоси переглянулись и тут пришла первая волна. Она словно судорогой прошлась по всему телу и заставила позвоночник захрустеть от выгибания.

– О‑о‑о! – только и сумел выдавить Киоси.

Я же промолчал – нечего радовать этого злого старикана.

– Бежим! – скомандовал я и подскочил к реке.

Сумерки уже накрыли водную гладь, щедро разбросав белесые пятна тумана. Повязки легли на глаза. Я двинулся вперед.

Столько было попыток и всё напрасно. А почему? В большинстве своём потому, что нога соскальзывала ближе к центру реки на гладком камне. Я пытался ставить подошву под разными углами, но она всё равно соскальзывала, и ваш непокорный слуга срывался в воду. А если…

Повязка не давала возможности ничего увидеть, но я включил внутреннее зрение. Услышал журчание воды. Она своими звуками давала понять, что впереди находится препятствие, которое успешно огибает. И это препятствие можно преодолеть лишь…

Я прыгнул!

Прыжок получился не очень красивым, поскольку заживающая нога не дала воспользоваться в полной мере наработанными возможностями. Но мне этого и не надо. Я прыгнул, выставив здоровую ногу и, даже не приземлившись толком, тут же выстрелил ступней вниз. Получился своеобразный щелчок, давший мне шанс пролететь немного дальше.

Ступня за краткий миг просто не успела соскользнуть с мокрого камня и отправила моё тело на следующий камень, который оказался гораздо устойчивее предыдущего. Боль полоснула по груди, но я только вздохнул и скакнул дальше. Скакнул туда, где журчала вода, обозначая каменную преграду.

Я бросил назад:

– Киоси, слушай воду! Она подскажет, куда прыгать!

– Мне больно! – проныл тот.

– Терпи! Если не выдержишь, то можешь не вернуться! Я тебя спасать больше не буду!

Конечно же буду. И сразу же стяну повязку, как только услышу очередной «бултых». Но если взять на вооружение мотивацию сэнсэя, то стоило быть чуточку жестоким.

Кругом темнота. Журчание воды и жалобные постанывания за спиной. В груди огонь. Он разгорается и захватывает всё новые и новые участки тела. И что самое плохое – его не остановить исцелением! Я пробовал направлять синеватый дым. Бесполезно. Остается только одно – допрыгать до конца.

Или же сорваться в воду и начать всё с начала.

И не успеть…

Похоже, что мы всё‑таки допекли сэнсэя, раз он пошел на такие меры. Что же, я на его месте поступил бы также – не доходит через голову, дойдет через задницу. Майор Слава Соколов тоже был сторонником этой философии, поэтому частенько заставлял бежать сквозь ночь в полной боевой нагрузке.

Спринт с шестьюдесятью килограммами на плечах это тебе не плитка шоколада. Это язык на плече и пот градом. Это падение, поднятие и снова изнуряющий бег. Иногда сквозь град и вспышки молний. По скользкой лесной хвое, по болотам и через упавшие бревна. Это наказание, направленное на обучение, чтобы потом было легче выживать.

Не дойдет через голову…

Я отвлекся на воспоминания, а тело продолжало прыгать. На автомате, словно вспоминая чуть подзабытый путь. Я прыгнул в очередной раз и неожиданно ощутил, как моя ступня не приземлилась на жесткий камень, а зарылась в мягкий песок.

– Киоси! Я смог! И ты сможешь! – крикнул я, когда повернулся обратно. – Ты где?

– Я тут! – донеслось до меня.

Судя по голосу, расстояние было не больше пяти метров. Что же, не так уж и плохо – он тоже смог пройти через коварный камень и теперь на его пути оставалось всего ничего. Но вот как он пройдет это «всего ничего»?

Что будет, если соскользнет? Начнет всё заново?

Боль в груди полыхнула с новой силой. Я скривился, но удержался на ногах. Бултыха тоже не было. Значит, Киоси продолжает путь. Или нет? Я не услышал нового всплеска. Похоже, что он застыл на одном месте и вспоминает – куда ему прыгнуть.

Мотивация! Ему нужна мотивация!

– Киоси! Вспомни своих родителей! Сделай это не ради себя, а ради них! Если ты упадешь, то останешься навсегда инвалидом и не сможешь выполнить завет отца! Ты должен пройти! Ты воин и ты тот, кто отомстит за свою родню!

Всё это я кричал, слушая трели цикад и журчание воды.

– Вспомни, как тебе было тяжело, но ты выжил!

Шлепок…

– Ты отправлялся биться один против десятка преступников и не отступал ни на шаг! Ты храбрый малыш! Ты боец и никогда не отступаешь!

Шлепок…

– Ты сможешь! И мы с тобой вместе покараем мерзавцев за их грехи! Ты сможешь, тануки по имени Киоси!

Шлепок! Шлепок! Шлепок!

И вот уже оборотень влетает в мои расставленные руки и шепчет:

– Спасибо, Изаму‑сама. Без тебя бы у меня ничего не получилось. О‑у‑у‑у…

Он вырывается из моих рук и падает на мокрый песок. Меня в этот миг тоже сковывает судорога боли, но я держусь. Я нащупываю Киоси и пытаюсь его поднять:

– Держись, малой!

– Нет… я больше не могу. Прости…

– Как это прости? Я не прощу! А ну поднялся и пошел обратно!

– Я не могу… Последние метры все силы забрали. Отправляйся обратно сам. Брось меня…