Зеркало Горгоны (СИ) - "Omega-in-exile" - Страница 77

Элен отключила звонок, на ее бледных губах появилась мстительная улыбка. «Не думай, Кронберг, что ты неуязвим. У тебя тоже есть уязвимое место, и я ударю по нему со всей силы, так же, как это делаешь ты, мразь!»

Она открыла лэптоп и принялась знакомиться с малоприятными документами, касавшимися расследования ФБР, которые ей предстояло обсудить с адвокатами.

***

Нью-Йорк, декабрь 2015 года

Андреас, не спеша, шел по многолюдной Пятой авеню, полной предрождественской суеты. Он направлялся в музей Метрополитен, чтобы увидеть собрание европейской живописи. Поначалу он хотел отправиться на Бродвей, но передумал. Там, на Бродвее, должны были состояться его выступления. Которым теперь не суждено было состояться. Андреас хотел бы пройтись по Бродвею как король и покоритель, но не мог идти по этой улице, ощущая себя изгоем и побежденным. Побежденным нагло, подло, бесчестно. Он хотел абстрагироваться от происходящего и решить, наконец, стоит ли лететь в Атланту, потому что Матиас так и не ответил ни на одно из его посланий.

Андреас был уже в двух кварталах от Метрополитен-музея, и пестрая, разноязыкая толпа туристов становилась все гуще, когда путь ему преградил громила в строгом темном костюме, а еще через мгновение рядом с ним вырос такой же.

- Мистер Фелнер, с вами хотят поговорить, - произнес тот, что появился первым.

- Что это значит? – пытаясь справиться с волнением, произнес молодой человек. – Кто вы такие?

- С вами хотят поговорить, - проигнорировав вопрос, повторил громила.

- Пропустите меня! – потребовал Фелнер. – Или я позову полицию.

- Не советую, - изрек громила. - И не беспокойтесь. С вами просто хотят поговорить, вам не сделают ничего плохого.

Только сейчас Фелнер обратил внимание на припарковавшийся рядом шикарный лимузин, дверца которого распахнулась, и в ней появился Том Бреннан собственной персоной.

- Доброе утро, мистер Фелнер, - произнес он с самой любезной улыбкой. – Вижу, что вы все-таки приехали в Нью-Йорк, хотя никаких особенных дел у вас здесь теперь нет.

- Вас не касаются мои дела, - резко ответил Фелнер, от волнения говоря с гораздо более сильным немецким акцентом, чем обычно.

- Думаю, вы сами знаете, что кое-какие ваши дела меня очень касаются, - с той же улыбкой заметил Бреннан. – Прошу вас, садитесь в машину. Здесь нам удобнее будет поговорить, чем в толпе на улице.

- Нам не о чем с вами говорить, Бреннан!

- Вы сами знаете, что это не так, Фелнер. И вы знаете, какие последствия имел ваш предыдущий отказ. Не повторяйте своей ошибки, ни к чему хорошему это не приведет. Лучше выслушайте меня, и, возможно, мы придем к согласию. В конце концов, если вам мои предложения не подойдут, вы вправе будете отказаться.

Андреас колебался. Он ненавидел Бреннана всей душой и охотнее всего задушил бы его собственными руками. К сожалению, это не представлялось возможным.

- Хорошо, - проговорил он, садясь в лимузин рядом с Бреннаном и откидываясь на мягкую спинку, - я слушаю вас.

Телохранитель захлопнул дверцу, лимузин мягко тронулся с места.

- Куда вы меня везете? – поза Андреаса сразу стала напряженной.

- Не беспокойтесь, никто не собирается вас похищать, - небрежно бросил Бреннан. – Просто стоянка в этом месте запрещена. Мы сделаем круг по Манхэттену. Я готов высадить вас на том же самом месте, где вы сели в машину. Или доставить вас, куда вам будет угодно.

- Даже к Матиасу Кронбергу? – эти слова сами собой сорвались с уст Андреаса.

Бреннан, сидевший в расслабленной позе и с самодовольной улыбкой, дернулся, словно ужаленный и зло посмотрел на Андреаса.

- Мэта нет в Нью-Йорке, - процедил он сквозь зубы.

- Зато вы сами оказались здесь, - насмешливо заметил Андреас. – Прибыли специально, чтобы повидаться со мной, мистер Бреннан?

Эти слова еще больше разозлили Тома. Фелнер попал в точку: именно для этого Бренан и прибыл в Нью-Йорк.

- Наш предыдущий разговор, кажется, не произвел на вас должного впечатления, - проговорил Том, сдерживая гнев. – Но теперь, думаю, вы получили возможность убедиться, что я не бросаю слов на ветер, - Бреннан снова улыбался небрежно и самодовольно. – Я обещал вам крупные неприятности, и вы их получили. Ваши выступления в США уже сорваны. Прочие выступления – под серьезной угрозой отмены. И я гарантирую, что они не состоятся. Во всяком случае, бОльшая их часть. Кое-где в Европе вы еще сможете выступать. У себя в Австрии. Может быть, в Риме, хотя и там у меня есть влияние. О концертах во Франции, Великобритании, Германии, Испании, Восточной Европе, России можете забыть. О Китае и Японии даже не думайте. Как и о Южной Америке. Впрочем, - презрительно усмехнулся он, - так и быть, оставлю вам Австралию. Ближний Восток. Хотите выступать в Сирии или Ираке? Возможно, там вы найдете поклонников. Ну, и, разумеется, Африка ждет вас с распростертыми объятиями.

- Да, я уверен, что вы сумеете организовать мои выступления в Сьерра-Леоне, - съязвил в ответ Андреас. - Судя по тому, что пишут, у вашей семьи, отличные связи в этой стране. Может быть, мне даже заплатят гонорар настоящими алмазами?

Бреннан сжал кулаки, в его глазах мелькнула ярость. Жалкий музыкантишка снова попал в точку.

- У вас нет ничего, кроме сарказма, Фелнер, - процедил он, - но ваш сарказм все равно что комариные укусы. А я вас могу прихлопнуть как комара. Мои возможности вам известны. И вы познакомились еще не со всеми из них. Хотите испытать на себе и другие?

Фелнер задумчиво смотрел в окно. Они двигались по кругу Фредерик Дуглас. Машин здесь было немного: справа зеленой стеной стояли деревья Центрального парка, и Фелнеру безумно захотелось выскочить из проклятого лимузина и исчезнуть в глубине парка, чтобы рядом не было проклятого Бреннана. Чтобы был только он один. И чтобы звучала музыка. Музыка, в которой жил Матиас, музыка которая должна была стать ключом к душе Матиаса, таившей нечто… Да таила ли душа Матиаса хоть что-то? Андреас не знал, и ему стало страшно при мысли о том, что он рискует ради красивой оболочки, не скрывающей в себе ничего, кроме холодной и темной пустоты. «Так и есть, - услышал он как будто наяву голос Матиаса – Так и есть. Я пуст и холоден. Я – ничто». Но голос был насквозь лживым.

- Хочу, чтобы вы понимали, Фелнер, - Бреннан откинулся на спинку лимузина, глядя прямо перед собой, и цедил слова лениво и небрежно. – Если вы не откажетесь от Мэта, то я испорчу вам жизнь окончательно. Ваша музыкальная карьера рухнет. Я испорчу вашу репутацию. У меня есть все возможности найти и подкупить людей, которые выступят свидетелями против вас, выдвинув самые… грязные обвинения, от которых вы не отмоетесь до конца своей жизни. А если даже попробуете это сделать, то вскоре убедитесь, что это бесполезно. Будут появляться все новые свидетельства, возникать все новые доказательства. Совращение, изнасилование, соучастие в каких-нибудь грязных махинациях. Возможно, даже причастность к убийству. Вам будет грозить тюрьма, Фелнер. И никакие адвокаты вас не спасут, тем более что и денег на адвокатов, у вас не будет. Вам их просто неоткуда будет взять. С вами никто не будет иметь дела, вы превратитесь в изгоя. Двери всех приличных домов перед вами закроются. Более того, - с ленивой усмешкой продолжал Бреннан, - вы и жилья найти не сможете. Уж я позабочусь, чтобы вам везде отказывали. Просто буду предлагать более высокую цену хозяину любого дома, любой квартиры, которую вы решитесь снять.

- Возможно, ваши шпионы забыли вам сообщить, что у меня есть собственная квартира в Вене, - с трудом кривя пересохшие губы в усмешке, заметил Андреас.

- Вы ее лишитесь, - уверенно заявил Бреннан. – Можете даже не сомневаться. Существует тысяча способов: и вполне законных и не вполне. Учитывая мои возможности…

- Да, да, я уже убедился в ваших возможностях. Весьма впечатляюще, не буду отрицать. Бреннан, я одного не могу понять. Из ваших слов выходит, что вы готовы потратить миллионы, даже многие миллионы только на то, чтобы я не приближался к Матиасу. А раз так, значит, вы безумно меня боитесь. Вы. Меня. Почему?