Второму игроку приготовиться (ЛП) - Клайн Эрнест - Страница 95

Она покачала головой.

«В конце концов, я заставила Джима понять, что я в точности такой же человек, каким была Кира Морроу в тот момент, когда он скопировал ее разум», — сказала она. «Это означало, что я тоже безумно люблю Ога и всегда буду любить. Даже если я никогда не смогу быть с ним снова».

«Что сказал Холлидей, когда ты ему об этом сообщила?» спросила Арт3мида.

— Он не понял, — призналась она. — До Джима всегда было трудно достучаться словами. Но потом он начал использовать ОНИ для воспроизведения моих воспоминаний. Это было абсолютное вторжение в мою личную жизнь. Но, как ни странно, именно это позволило Джиму наконец-то понять меня и увидеть во мне человека, а не трофей, который он так и не смог завоевать. Он сказал мне, что, увидев мир и себя моими глазами, он наконец-то понял, насколько он сломлен внутри. Это дало ему то, чего ему всегда не хватало — сочувствие. Затем он ужаснулся тому, что сделал. Он увидел себя чудовищем. Он извинился передо мной. Он также предложил попытаться загладить свою вину.

«Как он собирался это сделать?» спросил я.

«Он предложил уничтожить его технологию копирования сознания», — ответила Леукосия. «Чтобы никогда не было создано других ИИ, подобных мне. Но когда я все обдумала, я поняла, что это не то, чего я хочу. Я не хотела быть вечно одинокой. И я была счастлива, что жива, особенно после того, как узнала, что настоящая Кира умерла. В обычных условиях все ее воспоминания и переживания были бы потеряны навсегда. Но они не были утрачены, потому что все они хранились во мне. И так будет всегда. Это успокаивало. Невероятно успокаивает». Она улыбнулась. «И в глубине души часть меня надеялась, что когда-нибудь у меня будет шанс снова увидеть Ога. Но, конечно, этого не случилось».

Она медленно повернулась, любуясь видом. Затем она опустила взгляд на свое тело.

«Я не чувствую себя какой-то противоестественной мерзостью», — сказала она. «Я чувствую себя прекрасно. Я чувствую себя живой. И я не возражала против того, чтобы покинуть свою смертную оболочку, поскольку это означало, что я могу поменять ее на эту бессмертную. Поэтому я попросила Холлидея не уничтожать его технологию копирования сознания. Я сказал ему, что это прекрасный подарок, который он мне сделал, и что он должен поделиться им с остальным миром».

Арт3мида наклонилась вперед.

«Что он сказал?» — спросила она.

«Он сказал, что не уверен, готов ли мир к этому», — ответила Лейкосия. «Поэтому мы договорились спрятать меня подальше, пока он не будет готов. Его наследник сможет найти меня только тогда, когда использование ОНИ станет обычным и привычным делом, и люди начнут понимать, что наши разумы и наши тела разделены. Конечно, будучи Холлидеем… он не смог удержаться от того, чтобы не превратить все это в сложный квест, связанный с его охотой за пасхальными яйцами».

«Вы знаете о его конкурсе?» спросил я.

Она кивнула.

«Он рассказал мне о своем плане раздать свое состояние и о трех ключах и трех вратах», — сказала она. «Именно Джиму принадлежит идея воссоздать старого модуля D&D «Поиск семи осколков души Сирены» внутри ОАЗИСА. Он сказал мне, что спрячет осколки так, что найти их сможет только Ог или победитель его конкурса. И он попросил у меня разрешения включить некоторые из моих воспоминаний в те флэшбэки, которые вы пережили, в надежде, что его наследник извлечет из них те же уроки, что и он».

Она улыбнулась мне. Я кивнул и улыбнулся в ответ.

«Когда все семь осколков будут собраны, — продолжала она, — я освобожусь, и вместе со мной в мир придет дар цифрового бессмертия». Она указала на меня. «Теперь, благодаря тебе, это произошло».

Она протянула руку. В ее раскрытой ладони лежал короткий металлический стержень, размером и длиной с фонарик, с хромированным шариком на одном конце. Он был похож на громоотвод. Или, возможно, какое-то футуристическое оружие.

«Сэр Парсифаль», — объявила она. «Я представляю вам Жезл Воскрешения. Он наделит вас, его обладателя, способностью создавать новую жизнь и побеждать смерть. Если ты будешь мудро использовать его силу, он навсегда изменит и возвысит судьбу человеческой расы».

В тот момент ее слова показались мне совершенно ужасающими. Но я знал, что теперь пути назад нет. Я протянул руку, и Леукосия вложила Жезл Воскрешения в мою раскрытую ладонь.

«Что он делает?» спросил я, с надеждой вглядываясь в гипнотизирующий голубой свет, который исходил от него.

«Он позволяет тебе создавать других существ, подобных мне», — сказала она. «Оцифрованные дубликаты реальных человеческих разумов, воплощенные в аватарах ОАЗИСА. Холлидей называл нас ОИП — оцифрованными игровыми персонажами».

Я поднял на нее глаза.

«Но ведь Анорак тоже был оцифрованным персонажем игрока, не так ли?» спросила я, опуская драгоценный камень. «Зачем мне рисковать и создавать еще кого-то, похожего на него?»

Она улыбнулась.

«Тебе не стоит об этом беспокоиться», — ответила она. «Анорак был испорченной копией разума Джеймса Холлидея», — пояснила она. «Досадный побочный продукт его измученной психики и заниженной самооценки». Она покачала головой. «Если бы Джеймс не испортил память Анорака и его самостоятельность, он никогда бы не стал нестабильным. Джеймс извлек урок из своей ошибки».

Она указала на Жезл Воскрешения.

— Жезл позволит вам «воскресить» только неизмененную копию сознания пользователя, — сказала она. — Вы не сможете вмешаться в их память или как-то изменить их поведение до того, как воссоздадите их заново. Джеймс сказал мне, что хотел быть уверенным в этом, поэтому он встроил в программное обеспечение меры предосторожности, чтобы гарантировать это. Можно использовать только последний неизмененный файл ОИП пользователя. Когда вы попробуете, вы поймете, что я имею в виду.

Теперь я наконец-то начал понимать. Огромный файл сканирования мозга пользователя, который создавался каждый раз, когда пользователь ОНИ входил в ОАЗИС, на самом деле был резервной копией сознания этого человека. И эта копия обновлялась каждый раз, когда пользователь входил в систему.

Я открыл описание предмета Жезл Воскрешения на своем интерфейсе, и оно более подробно объяснило возможности артефакта. Жезл позволял мне взять самый последний файл ОИП любого пользователя ОНИ и использовать его для создания цифровой копии этого человека в ОАЗИСЕ, поместив его сознание в аватар ОАЗИСА. Если пользователь был еще жив, я мог создать его цифровой клон, который никогда не старел и не умирал.

Но это было еще не все. Когда пользователь ОНИ умирал, GSS архивировала его последний файл ОИП вместе с информацией о его счете. Это означало, что теперь у меня была возможность возвращать людей к жизни — всех, кто хоть раз до собственной смерти входил в ОАЗИС с помощью гарнитуры ОНИ. Миллиарды оцифрованных человеческих душ, застрявших в безвестности.

Внезапно мое сердце забилось очень быстро. Я открыл рот, чтобы сказать Лейкосии, о чем я думаю, но не мог подобрать слов. Она улыбнулась и положила руку мне на плечо.

«Все в порядке, Уэйд», — сказала она. «Я уже прочитала плохие новости. Теперь, когда я проснулась, у меня есть доступ ко всему в ОАЗИСЕ, включая архивы новостей. Я знаю, что Ог никогда не пользовался гарнитурой ОНИ, даже ни разу…» Ее голос стал хриплым, и я увидел, что в уголках ее глаз появились слезы. «Значит, мой Ог никогда не имел резервной копии. Я действительно потеряла его навсегда».

«Нет, Леукосия», — ответил я, когда наконец обрел голос. «Ты ошибаешься. Ог все-таки использовал гарнитуру ОНИ — всего один раз. Менее суток назад. Когда он вошел в систему, чтобы сразиться с Анораком. Он был слишком слаб от потери крови, чтобы управлять обычной установкой ОАЗИС. Поэтому он использовал гарнитуру ОНИ, чтобы войти в систему и спасти нас — в первый и единственный раз в своей жизни».

Леукосия уставилась на меня пустым взглядом, как будто не знала, как реагировать. Я не думаю, что она поверила мне. А может, просто боялась.