Прометей: Неандерталец (СИ) - Рави Ивар - Страница 17

За все время, что были на стоянке у озера, мы лишь однажды забирались так далеко на север. Добывали теленка и сразу шли обратно. А сейчас мы проведем здесь пару суток даже при самом оптимальном раскладе. На совершенно открытой местности, где все для нас незнакомо. Я даже не знаю, есть ли вода поблизости. Хотя, наверное, есть, ведь животные где-то пьют воду, не приходя к озеру.

За оставшимся на стоянке племенем отправили совсем молодого дикаря, который, бросив на туши голодный взгляд, рысцой побежал через поле, надеясь быстро вернуться и дорваться до еды. Привычка неандертальцев свежевать только одну сторону добычи и сразу приниматься за еду вначале казалась мне странной. Но в ней были свои преимущества, мясо было защищено от насекомых снизу и лучше сохранялось. Уже разгорался костер, и трое дикарей, ловко орудуя рубилами, снимали шкуру с одной стороны туши.

Я снова внимательно осмотрелся. Убежавшее стадо находилось на дальнем конце поляны и понемногу втягивалось в лес севернее распадка, по которому мы пришли. Все было тихо, но гнетущее состояние тревоги не покидало меня, словно с минуты на минуту из лесной чащи должны были высыпать враги.

Но минуты текли, переходя в часы, и мы ели жареное на костре мясо. Затем без какого-либо отдыха, и это являлось моей заслугой, дикари стали нарезать мясо длинными ломтями, раскладывая его на ветках кустов и ветках, которые притащили из леса. Получилась площадка из веток, на которой и укладывались ломти мяса.

Племя появилось, когда солнце уже начало склоняться к горизонту. Пришедшие мужчины отрезали по большому куску мяса и принимались его жарить. Впервые вождь разрешил приступить к трапезе женщинам и детям досрочно, возможно им тоже двигало желание быстрее вернуться на стоянку. Перед сном была новая трапеза, и все, кроме вождя, улеглись спать. Опираясь на свое массивное копье, он внимательно всматривался в ночь, тревожась за свое племя.

Утром все повторилось, но теперь в нарезании ломтей, участвовало все племя: дети приносили ветки, женщины раскладывали и переворачивали мясо. Мужчины занимались разделкой. К обеду туша зубра была частично съедена, а примерно половина нарезана ломтями и сушилась на солнце. Я думал, что вождь даст людям наесться, но он торопился и поэтому заставил их заниматься разделкой медведя. Вот чью шкуру мне очень хотелось получить! Обладание такой шкурой делает человека среди дикарей особенным.

Но и в этот день ничто не нарушило нашей работы. Зубры появились было из лесной чащи, но сразу ушли, увидев на поляне множество двуногих существ. Солнце клонилось к горизонту, практически вся туша медведя сушилась на камнях, кроме той, что переваривалась в бездонных желудках неандертальцев. Сытное питание, изобилие мясной пищи и растительный рацион озера сделали свое дело: дикари ходили, играя мышцами словно бодибилдеры, а пятые точки женщин стали похожи на слоновьи по размерам.

Вождь днем отоспался, а ночью снова заступил на смену. Несмотря на то, что передо мной был людоед, у меня возникла к нему симпатия.

Взяв свое копье, подошел у вождю.

— Да (я сам постою).

На мое предложение дикарь ответил коротким «Ха», отказываясь уступить мне дежурство. Я улегся на свое место и погрузился в сон.

Но и утром, к моему удивлению, вождь не проявил никакого желания возвращаться на стоянку. Вместо этого он разрешил обглодать кости скелета двух животных и, поручив сушить мясо и дальше, завалился спать, сожрав пару ломтей полусушеного мяса зубра.

На двух скелетах еще оставалось достаточно мяса, и сейчас племя усиленно его поглощало, попутно дробя кости своими рубилами. Мне удалось отрезать небольшой кусочек, который я тщательно прожарил и сейчас неторопливо разжевывал.

Решение пришло в голову само: уходить на юг, не дожидаясь, пока племя соизволит сдвинуться с места. Отшвырнув кусочек кости, я вытер руки остатками пожухлой травы и двинулся в лес, чтобы отлить. До деревьев было всего двадцать метров.

Но я не успел сделать и пяти шагов, когда из лесной чащи навстречу мне высыпало около двух десятков чернокожих дикарей с короткими метальными копьями в руках.

«Если бы у жопы присутствовало шестое чувство или третий глаз, то она вряд ли бы стала искать приключения на свои полушария», — пронеслось в голове, и одновременно я заорал:

— Тревогааааа!!!

Последний слог в слове получился на автомате усиленным и продолжительным, соответствуя слову «опасность» в языке неандертальцев. Вероятно, черные дикари раньше не видели худосочного высокого и говорящего неандертальца, и поэтому на пару секунд опешили. Этого мгновения мне хватило, чтобы рвануть назад, избегая неминуемого броска копья.

Лесным дикарям предстало странное зрелище: племя неандертальцев, состоящее преимущественно из женщин и детей, потому что почти все мужчины в этот момент легли спать.

Это ложное ощущение легкой победы сыграло с ними роковую роль: имея на руках короткие копья-дротики, они могли перебить нас дистанционно. Вместо этого, уверенные в своем численном превосходстве и не увидев серьезного противника, черные ринулись в атаку, размахивая каменными топорами и дротиками.

— Га!!! — раздался ужасный рык вождя и четырнадцать коренастых фигур метнулись навстречу черным.

Часть преследователей метнули дротики, несколько попали в неандертальцев, но основной части пришлось вступить врукопашную. Я даже не успел участвовать в первом бою, столь стремительным был натиск неандертальцев. Буквально за пару секунд, пятеро черных были убиты, остальных теснили почти сравнявшиеся в численности с черными неандертальцы. Я подхватил копье и приготовился к броску, когда внутренний голос остановил меня: «кроманьонцы твои предки, а эти дикари тупиковая ветвь и людоеды, против кого ты собрался воевать»?

Кроманьонцы не были трусами, уже двое косматых неандертальцев валялись под ногами, еще двое получили серьезные ранения, которые не давали им возможности сражаться. Но и сами черные потеряли еще троих воинов, ситуация становилась для них критической, еще пара секунд и они дрогнут.

В этот момент с дальнего края леса показались еще черные воины. Увидев резню десятка черных, они устремилась к сражающимся. Или ими командовал опытный воин, или они просто были умнее, но, не добегая двадцати метров до нас, они прицельно метали дротики. Один неандерталец упал пронзенный сразу четырьмя дротиками, еще двое были ранены. Теперь ситуация изменилась, целыми и невредимыми оставались только шестеро воинов, а кроманьонцев было втрое больше невредимых. Но они израсходовали свои дротики, и бросаться под мощные удары противника не спешили.

На минуту бой прекратился. Противники оценивающе смотрели друг на друга. Двое легкораненых неандертальцев могли продолжать бой и были полны решимости это сделать. Со мной нас было девять, черных тел на земле валялось десять, первый отряд черных мы проредили серьезно.

Вождь понял, что не выстоит против такого количества черных дикарей. Но если мы начнем отступать, черные подберут свои дротики и просто перебьют нас всех. Выхода не было, и я стал собирать дротики, настороженно посматривая в сторону черных. Понимая, что если я соберу дротики, они лишатся возможности поубивать неандертальцев, черные ринулись в атаку, чтобы помешать мне. Я уже успел подобрать восемь коротких копий, когда атака возобновилась.

Оба вида людей люто ненавидели друг друга, сейчас они даже не походили на людей. Неандертальцы не говорили, а только рычали, оскалив зубы. Даже получив страшные раны, людоеды молчали и только кривились от боли. Возобновившаяся атака снова захлебнулась, оба наших раненых были убиты, но сами черные оставили пять трупов и одного тяжелораненого. До сих пор я не принимал участия в сражении, ограничившись поднятием тревоги и сбором копий. Пользуясь передышкой, я собрал еще пять копий, остальные не были видны в траве или лежали слишком далеко.

Кроманьонцы делали очень глупую ошибку: они нападали скопом, мешая друг другу и толпясь с одной стороны. Разойдись они в стороны, на каждого неандертальца пришлось бы по трое противников, и бой закончился бы очень быстро. Даже невероятная мышечная сила не убережет при ударе топором. Тем более что соперники были выше и тоже не были обделены мускулатурой.